Илья Шумей - Рудники счастья

Мысленно выстроив в голове план здания, Том направился в спальню.

Его руки тщательно, но быстро и аккуратно обшаривали тумбочки и полки шкафов, не упуская ни одного укромного уголка и скрупулезно восстанавливая исходное положение предметов после того, как все ценное было изъято. Даже вернувшись домой, хозяева далеко не сразу сообразят, что в их доме побывал незваный гость, списывая пропажу той или иной безделушки на собственную забывчивость. Мысль об ограблении придет к ним с изрядной задержкой, с трудом прокладывая дорогу в мозг, уже отвыкший от такого рода категорий. Ну а Том к тому моменту будет уже очень далеко. Строго говоря, уже сегодня вечером авиалайнер унесет его за Стену, где его никто не сможет выследить и отыскать. В тех краях затеряться, заметя следы и оборвав все ниточки – раз плюнуть.

Покончив со спальней, Том перешел в гостиную.

К хорошему привыкаешь быстро, и даже удивительно, как порой мало времени нужно человеку, чтобы вжиться в новую парадигму, обеспечивающую новый, более высокий уровень комфорта и безопасности, и каких трудов стоит потом вернуть его обратно на грешную землю. Многие даже не пытаются перестраивать свои привычки под изменившуюся действительность и продолжают вести себя так, словно ничего и не случилось. Разумеется, отказ от использования Психокоррекции произошел не в одночасье, Лига постаралась спустить этот поезд с откоса как можно более плавно, маскируя свое фиаско под толстым слоем грима из успокоительных речей и обнадеживающих обещаний. Но, тем не менее, не на шутку напуганная публика едва не скатилась тогда в массовую панику.

Новому главе Лиги, Эдуарду Саттару, стоило немалых усилий удержать ситуацию под контролем. О его способностях ходили легенды, но даже все таланты одного, пусть и одаренного человека мало что могут поделать с безумием толпы. Именно тогда он сформировал институт Медиаторов, которые под его руководством сумели предотвратить казавшийся неизбежным взрыв и сохранить в обществе стабильность и порядок.

Том не особо разбирался во всех этих мозгоправских материях, но, насколько он смог понять, обученные Эдуардом Медиаторы не занимались прямым вторжением в мысли людей и не указывали им напрямую, что хорошо, а что плохо. Крах Психокоррекции произошел как раз потому, что «пустышки», послушно следовавшие по рельсам, проложенным в их головах, быстро утрачивали способность к самостоятельному критическому восприятию окружающего мира и в стрессовой ситуации начинали вести себя откровенно неадекватно, что все чаще приводило к трагическим последствиям с реальными жертвами. Одна история с «Айсбергом» чего стоит! Да, информация о развернувшейся в огромном небоскребе драме старательно затушевывалась, но и того, что просочилось наружу, хватало, чтобы понять, насколько масштабной оказалась та катастрофа.

Медиаторы же сосредоточили свои усилия на выравнивании и балансировке общего психоэмоционального фона, удерживая общество от скатывания в крайности. Их стараниями все возмущения на полотне общественных настроений и чувств быстро разглаживались и затихали, подобно мимолетной ряби на водной глади. Модераторы остужали не в меру разгорячившиеся головы, окуная их в спокойствие более уравновешенных людей, утешали горе, разбавляя его оптимизмом, позаимствованным у тех, у кого все хорошо и гасили агрессию щедрыми дозами чужого умиления от созерцания мирно посапывающих младенцев и забавных резвящихся котят. Любые предосудительные помыслы немедленно подвергались осуждению, сталкиваясь с неудовольствием общественного сознания, и растворялись без следа, как угодившая в кипяток льдинка. Том крайне смутно представлял себе принципы работы этого метода и полагал его больше шарлатанством, нежели реальным подспорьем, но неумолимая статистика утверждала, что криминогенная обстановка и общий уровень насилия в кантонах, охваченных опекой Медиаторов, существенно снизились, опустившись до фонового уровня, обусловленного исключительно случайными инцидентами. Внедрение новой системы прошло быстро и незаметно, так что подавляющее большинство обывателей и вовсе не заметили каких-либо значимых перемен, привычно пребывая в расслабленно-инфантильном состоянии.

Такое общество чем-то напоминало аккуратно подстриженный чистенький газон, в то время, как Тому было больше по душе буйство лугового разнотравья, что царило за Стеной. И пусть некоторая непредсказуемость тамошней жизни таила в себе неизбежные сопутствующие риски, но и возможностей откупорить заслуженную бутылку шампанского она предоставляла несравненно больше.

Его рюкзак постепенно наполнялся экспроприированными ценностями и украшениями, суля в перспективе щедрый гонорар и как минимум несколько месяцев безбедного существования. Жаркое солнце, ласковое море, белоснежный песок, загорелые и на все согласные девочки в бикини…

Том поднес к свету найденный в шкатулке изящный перстень, сверкающий камень в котором очень походил на настоящий бриллиант. Да и странно ожидать, что обитатели этого дома распыляются на простые стекляшки. Было бы просто невероятным шиком подарить его какой-нибудь особо горячей девчонке! Уж всяко больше толку, чем ему вот так томиться взаперти в темнице из красного дерева. Кстати, шкатулку тоже стоит прихватить – ручная работа, судя по всему. Выручить можно немало.

Коробочка с перстнем отправилась в рюкзак к остальной добыче, и Том вернулся в холл, прикидывая, где еще можно поживиться. Оранжерея? Столовая? Биллиардная? Ванная комната? Хотя тут за что ни возьмись – наткнешься на кругленькую сумму. Начиная от омолаживающих лосьонов и заканчивая дизайнерскими наборами столовых приборов. Одни только сапфировые бокалы обошлись хозяевам, небось, в целое состояние.

Вот только за Стеной от подобных дорогих безделушек никакого проку. Никто их не оценит, и ни один скупщик не даст за них и тысячной доли их стоимости. В итоге Том чувствовал себя несколько нелепо, стоя в окружении груды сокровищ, когда одна дверная ручка стоит чьей-то годовой зарплаты, и понимая, что все это богатство превратится в золу, как только он вывезет его за Стену. Удивительно, как люди вываливают целые состояния за вещи, чья практическая польза порой стремится к нулю! Когда за цену одной картины в рамке из метеоритного железа можно как минимум месяц кормить и отапливать небольшой город! А тут такими пейзажиками все стены увешаны!

Нельзя сказать, чтобы Том являлся истовым борцом за свободу, равенство и прочее братство, но те перекосы, с которыми он сталкивался, определенно нуждались в исправлении, и он, в меру своих скромных возможностей, старался этому способствовать.