Илья Шумей - Рудники счастья

-Но ежели вы с ним уладили все вопросы, то почему ты не вернулся?

-А зачем? – мой вопрос немало его удивил, - что там у вас есть такого, чего я лишен здесь?

-Ну как же… - я и сам замешкался, - комфорт, безопасность, лучшие условия для жизни. Возможностей больше…

-Возможностей!? – Овод расхохотался, - ну ты и загнул! Как можно сравнивать жизнь в условиях строго очерченных рамок с почти безграничной свободой, что царит тут. Это как выбирать между грунтовым и тепличным помидорами. У одного – аккуратный внешний вид, но никакого вкуса, а другой, быть может, и неказистый, но такой ароматный, что пальчики оближешь! И тут уж кому что нравится, я не настаиваю. А насчет безопасности – так для этого мы здесь и работаем!

И вновь я поймал себя на мысли, что даже сам себе не могу с уверенностью ответить, какой вариант мне больше по душе, какой из помидоров я бы предпочел? Все люди разные, и их предпочтения вовсе не обязаны совпадать. Кто-то обожает трофи-рейды по грязи и буеракам, а другому подавай гоночный трек. Один любит футбол, а кому-то милей керлинг. Сплав по горной реке или расслабленный отдых на пляже, сладкие пирожные или маринованные огурчики, Рембрандт или Кандинский, классика Баха или современная дискотека – диапазон интересов и вкусов огромен, и единственно верного варианта среди них нет и быть не может.

Возможно, наша попытка самоизолироваться внутри Стены, мысленно заселив весь остальной мир варварами и дикарями, оказалась ошибочной. Быть может, мы тем самым отсекли себе путь к дальнейшему развитию? Мне вдруг вспомнился пример из биологии, когда изолированные по тем или иным причинам популяции животных постепенно деградируют, вырождаясь в карликовые подвиды слонов, бегемотов и лемуров. А что, если мы постепенно также превращаемся в карликов? Пусть не с точки зрения размеров, но в смысле интеллекта, морали и вообще, любви к жизни? Вон, некоторые, как выясняется, уже не могут существовать без внешней подпитки и готовы наизнанку вывернуться ради доступа к ней.

-Что вы планируете делать дальше? – вопрос Овода выдернул меня из задумчивости.

-Нам надо закончить то дело, с которым мы сюда прибыли, - ответила Юлия, - когда мы будем уверены, что все бреши, которыми пользовался Том, заделаны, и угроза устранена, тогда и вернемся домой.

-Я не думаю, что это займет очень уж много времени. Я накрутил хвост Махиду, и, если Том нам не заливал, то уже к завтрашнему утру все должно быть исправлено.

-Тогда завтра мы нанесем еще один визит в «СофтСпайк» и потом – по домам.

-Хорошо, - Овод поднялся, потянувшись и хрустя уже немолодыми суставами, - только я бы на вашем месте особо не спешил.

-Это еще почему? – насторожилась Юлия.

-Но разве вам, пока есть такая возможность, не хочется до отвала наесться вкуснейших грунтовых помидоров?

Личный гиперджет Эдуарда совершил посадку в аэропорту ближе к вечеру, и уже через несколько минут весь Центр Медиации стоял на ушах. Доселе никто не осмеливался проговаривать свои подозрения вслух, но, так или иначе, все догадывались, что их деятельность несколько расходится с изначальным замыслом. Поскольку работа в Центре оплачивалась весьма щедро, то никто особо и не возражал, чтобы не портить отношения с Кирой, однако перспектива попасть под горячую руку самого Эдуарда Саттара, о чьих способностях ходили легенды, резко изменила расклад сил.

Стоя у окна в своем кабинете, Кира наблюдала за тем, как одна за другой со двора выезжают машины сотрудников, спешивших покинуть Центр до прибытия Эдуарда. Недавно ей даже пришлось спуститься в зал Медиации, чтобы лично объяснить своим сотрудницам, насколько непростительную ошибку они совершат, если вдруг надумают покинуть свой рабочий пост в самый разгар смены. Перечить ей никто не осмелился, но их чувства ощущались более чем явно, и самым громким из них, уверенно заглушавшим все прочие, был Страх. Едкий, щекочущий желудок страх, идущий откуда-то изнутри. Страх нечистого на руку управляющего, которого оставили на хозяйстве, и который внезапно узнал, что его хозяин возвращается и уже проехал ворота усадьбы.

Очевидно, что в предстоящей дискуссии Кире придется полагаться только на саму себя. Все остальные предпочтут занять нейтральную позицию, чтобы после, когда дым рассеется, присоединиться к победителю, торопливо и неуклюже клянясь ему в вечной преданности. Конечно же они будут понимать, что их предательство не прощено и не забыто, но это в дальнейшем сделает их более послушными и сговорчивыми. Так что пусть бегут, по большому счету бежать-то им все равно некуда.

Проводив взглядом последнюю машину, Кира вздохнула и прошла в приемную, где накануне произвели небольшие перестановки. У дальней стены на небольшом возвышении стояло ее кресло, высокое и массивное, рядом с которым притулился небольшой столик с информационным терминалом. Помимо этого, в комнате какие-либо другие сидячие места полностью отсутствовали. Посетителям следовало стоять в ее присутствии, дабы они не забывали, кто именно здесь главный, и сколь широкая пропасть отделяет принимающую их хозяйку от них самих и прочей челяди. Как-никак она заслужила толику уважения за все то, что сделала для людей.

Усевшись в кресло, Кира расправила складки на своем традиционно длинном платье и, удостоверившись, что все в порядке, активировала требуемый режим освещения. Вся приемная погрузилась в полумрак, и только она, восседавшая на своем импровизированном троне, оставалась ярко освещенной, подобно маяку во мгле штормового моря.

Она приготовилась ждать.

Эдуард появился минут через десять, Кира даже заскучать не успела. Только заслышав звук его шагов в коридоре, она догадалась, что ее учитель прибыл. До сего момента, как она ни старалась, ей так и не удалось уловить отсветы его эмоций – Эдуард, как и любой опытный Корректор, прекрасно умел маскировать свои мысли от не в меру любопытных коллег по цеху.

Остановившись в дверях, он окинул взглядом приемную, коротко улыбнувшись каким-то своим мыслям. Невысокий и щуплый, в простенькой спортивной куртке, Эдуард выглядел совершенно обыденно и невзрачно, словно воплощая собой то самое Ничто, должное трепетать при виде окруженной сиянием Киры. Но Эдуард не трепетал и не робел. Напротив, он изучал ее с интересом естествоиспытателя, рассматривающего редкую букашку, угодившую в его сачок.

-Ну и накуролесили вы тут без меня! - он неспешно двинулся вперед, слегка наклонив голову набок, как будто подбирал более удачный ракурс обзора.

Кира почувствовала легкие, едва ощутимые прикосновения к своему разуму, но она их ожидала и заранее выстроила необходимые защитные барьеры. В конце концов, у нее был исключительно талантливый учитель, а она сама оказалась на удивление способной ученицей.