Майкл Бишоп - Сказки о воображаемых чудесах [сборник]

— Но почему? — настороженно спросила изящная Защитница. — Почему вы так стремитесь нам помочь?

Хэвиланд беспомощно развел громадными белыми руками:

— Я знаю, что могу показаться глупцом. Но ничего не могу поделать! По природе своей я филантроп, и меня бесконечно трогают чужие страдания и горести. Мне так же невозможно покинуть ваш народ в столь скорбный час, как причинить вред одному из этих котят. Наверняка Экологические Инженеры были слеплены из иного теста, но я бессилен изменить свою чувствительную натуру. И вот я здесь, перед вами, готовый сделать все, что в моих силах.

— И вы ничего не хотите взамен?

— Я буду трудиться безвозмездно. Но, конечно, издержки неизбежны, и я вынужден попросить скромной платы на возмещение расходов. Скажем, три миллиона стандартов. Справедливо, как по-вашему?

— Справедливо, — с сарказмом ответила она. — Я бы сказала, цены у вас немаленькие. Мы повидали подобных вам, Таф. Торговцы оружием, наемники — все стремятся нажиться на нашем несчастье.

— Защитник, — с упреком промолвил Таф. — Вы чудовищно несправедливы ко мне. Для себя я не возьму почти ничего. Но «Ковчег» так велик, обслуживание его обходится так дорого… Возможно, довольно будет и двух миллионов? Не могу поверить, что вы пожалеете для меня такой малости. Неужто ваша планета стоит меньше?

Кефайра Квей вздохнула, и на ее узком лице проступила усталость.

— Нет, — признала она. — Не пожалеем, если вы и впрямь способны сделать все, о чем говорите. Конечно, наш мир небогат. Мне придется посоветоваться с начальством. Я не уполномочена принимать такие решения. — Она резко встала: — Где находятся ваши средства связи?

— Выходите в дверь, а потом налево по синему коридору. Пятая дверь справа.

Таф неспешно, с достоинством, встал и принялся убирать посуду.

Когда Защитник вернулась, он уже откупорил графин ярко-алой жидкости и поглаживал черно-белую кошку, которая удобно разместилась на столе.

— Вы приняты на работу, Таф, — сказала Кефайра Квей, присаживаясь. — Два миллиона стандартов. После того, как выиграете эту войну.

— По рукам, — ответил он. — Давайте теперь обсудим положение вашей планеты за бокалом этого восхитительного напитка.

— Алкоголь?

— Легкий наркотик.

— Защитники не употребляют стимулирующих и успокоительных веществ. Мы — боевое подразделение. Вещества, подобные этому, засоряют тело и замедляют рефлексы. Защитник должен быть всегда начеку. Мы защищаем и охраняем.

— Похвально, — ответствовал Хэвиланд Таф, наполняя свой стакан.

— «Лезвие Солнца» простаивает тут зря. Контроль Намора затребовал судно назад; внизу его боевые возможности нужнее.

— Тогда я мигом устрою его отправку. А вы сами как?

— А меня командировали сюда, — сказала она, сморщившись. — Мы стоим наготове, ожидая, как развернется ситуация внизу. А пока я должна ознакомить вас с положением дел и выступать в качестве координатора.

Водная гладь тиха и спокойна: зеленое зеркало простирается до самого горизонта.

Стоял жаркий день. Ярко-желтый солнечный свет потоками лился из-за тонкой гряды позлащенных облаков. Корабль мирно стоял на воде, и его металлические бока отливали серебристой синевой, а открытая палуба была единственным островком суеты в этом океане покоя. Мужчины и женщины — крохотные, точно муравьи, и обнаженные до пояса из-за жары — возились с сетями и землечерпалками. Из-под воды показалась огромная когтистая лапа; она сжимала комок грязной жижи и водорослей. Потом она исчезла в отверстии водоприемника. Повсюду стояли ведра с огромными молочно-белыми медузами: они мариновались на солнце.

Внезапно поднялась суматоха. Люди безо всякой видимой причины забегали по палубе. Другие остановили работу и в замешательстве оглядывались. Были и такие, кто продолжал работать, не замечая происходящего. Огромная металлическая лапа — теперь пустая и раскрытая — снова протянулась за борт, одновременно с тем, как другая показалась над водой с противоположной стороны. Теперь другие тоже забегали по палубе. Двое мужчин столкнулись и упали за борт.

И вот из-под корабля появилось, извиваясь, первое щупальце.

Оно все росло и росло. Выросло выше, чем дноуглубительная лапа. Там, где оно показывалось из темно-зеленых глубин, оно было толще человеческого туловища, а под конец сужалось до размеров руки. Щупальце было белым — точнее, нежно-белесым, цвета извести. По нижней стороне протянулись ряды ядовито-розовых кругов с обеденную тарелку. Эти круги сжимались, пульсируя, пока щупальце завивалось спиралями над кораблем и вокруг него. На самом конце щупальце расщеплялось на множество усиков — темных, неугомонных, точно змеи.

Ввысь и ввысь поднималось оно, а потом стало опускаться, крепко опутывая судно. У противоположного борта что-то задвигалось, нечто бледное заколыхалось под зеленью воды, и вот показалось второе щупальце. Третье, четвертое… Одно из них сражалось с механической лапой. Другое, точно вуалью, было прикрыто обрывками бесполезных сетей: казалось, чудовище их попросту не замечает. Теперь уже по палубе носились все — кроме тех, кто попался щупальцам. Одно кольцами обвилось вокруг женщины с топором в руках. Она яростно размахивала оружием, вгрызаясь металлом в его бледные объятия, но вот внезапно несчастная выгнулась дугой и сразу затихла. Щупальце отпустило ее — из ран, оставленных топором, слабо сочилась мучнистая жидкость — и принялось за кого-то еще.

Около двадцати щупалец уже присосались к кораблю, когда он внезапно завалился на правый борт. Выжившие скользили по палубе в воду. Судно кренилось все сильнее, словно какая-то сила стремилась его перевернуть, утащить вглубь. Вода хлынула через борт в открытые люки. Корабль стал разламываться пополам.

Хэвиланд Таф остановил проектор. На огромном экране застыло изображение: зеленое море, золотое солнце, обломки корабля в белесоватых объятиях щупалец.

— Это первое нападение? — спросил он.

— И да, и нет, — отозвалась Кефайра Квей. — До этого при невыясненных обстоятельствах исчезли еще один жатвенный корабль и пассажирское судно на подводных крыльях. Расследование было начато, но мы не знали причин. А в этот раз по случайности рядом оказалась служба новостей: они снимали научно-просветительскую передачу. И просветились сами куда больше, чем того ожидали.

— Вот уж действительно.

— Они снимали с воздуха, с гидроплана. Тем вечером новостная передача чуть не стала причиной всеобщей паники. Но вся серьезность ситуации прояснилась, лишь когда затонул следующий корабль. Тогда Защитники начали осознавать масштабы бедствия.

Хэвиланд вглядывался в экран, его тяжелое лицо было бесстрастно; руки покоились на пульте. Черно-белый котенок заколотил лапкой по его пальцам.