Алексей Калинин - Игры Огня

— Хм, этого не может быть, ведь они же роботы. А роботам полагается только исполнять указания хозяев. Ладно, пойдемте, — Марон махнул рукой, и ребята вышли из альпийской свежести в дурно пахнущий сумрак камеры.

На столе стояли тарелки с серой массой. Рядом лежали ломти сухой воды. «Всё витаминизировано и сбалансировано» — вспомнил Игорь слова Дрианны. Гадость редкая, но желудок даже на эту пищу начал урчать, как пес на кота.

Кандидаты на смерть потеснились и трое присоединились к общей трапезе. Игорь многое бы сейчас отдал за обычную гречневую кашу с мясом, но, увы, не всегда желания совпадают с возможностями. Остальные хмуро поглощали ужин. Отламывали сухую воду, макали в массу и жевали. Плохая пища, отвратительный запах немытых тел — абсолютно всё способствовало перебиванию аппетита, но других это не смущало и ребята последовали примеру.

У инструктора даже при жевании получалось улыбаться. Как только крошки не вываливались? После ужина инструктор коснулся хроносалютема, и тарелки растворились в воздухе. Игорь на всякий случай коснулся своего живота — не растворился ли в желудке скудный ужин? Марон пожелал всем спокойной ночи и упорхнул в свою альпийскую свежесть.

Ребята же глядели на временных постояльцев. Возникла дилемма — кандидатов пять, а коек только четыре. Кому-то одному придется спать на столе. И это явно должны быть не пришельцы из прошлого! Анатолий толкнул разлегшуюся «серую мышь».

— Ты чего развалился? Видишь, мы устали с дороги. По законам гостеприимства ты должен уступить свою шконку, или будешь кричать, чтобы другие уступили? Ты же не крыса? Правильно?

— Я человек, но не понимаю… Почему я? Я первый занял, а вот…

Кулак Анатолия не дал договорить мямлящему человеку. Тот тонко пискнул, из разбитой губы потекла кровь. Над его головой замерцал индикатор здоровья. Красная ниточка стала чуть толще, потеснив зеленую полоску. Угрюмая личность приподнялась на локте. Пухленький же закрылся ладошкой, как это делают дети, и смотрел на страшных пришельцев из прошлого сквозь пальцы. Однако молчали.

— Чего непонятного я сказал? Освободи шконку! — отпечатывая каждое слово, проговорил Анатолий.

— Я же…

Второй удар разбил нос. Красная нитка стала ещё толще. «Серая мышь» соскочил с лежанки и бросился к двери в комнату инструктора. Кулаки истерично заколотили по металлу. Анатолий с улыбкой наблюдал за потенциальным ябедой. Через долгие двадцать секунд дверь распахнулась.

— Он… Он меня… Ударил два раза… Я первый занял место… — лепетала жертва.

— И что? — улыбнулся Марон своей извечной улыбкой.

— Как что? Я же первый занял…

— Мне найти тебе место? Спите по очереди, или ложись на столе.

— Нет, не лягу… я же… Я уже…

— Хорошо, если ты такой жадный и не хочешь делиться, то я найду для тебя место, — Марон коснулся хроносалютема.

На локтях и коленях «серой мыши» образовались кольца из черного металла. Он завизжал от испуга. Черные кольца оттащили окровавленного человека от инструктора и подняли в воздух. «Серая мышь» колотил по пустоте руками и ногами до тех пор, пока не коснулся спиной потолка. Черные кольца вплавились в камень. Человека стошнило от страха, серовато-желтая жидкость расплескалась по поверхности стола. Игорь отодвинулся от дурно пахнущих лужиц.

— Вот там ты сегодня и будешь спать, — оскалился Марон и посмотрел на других. — Если услышу ещё какой-нибудь звук, то вся камера присоединится к нему. Доброй ночи.

Никто не произнес ни слова, лишь всхлипывал висящий на кольцах человек. Кровь капала с разбитого носа и попадала точно в центр рвотной массы. Анатолий лег на освободившееся место и отвернулся к стене. Марон удовлетворенно кивнул и закрыл дверь.

Сколько раз в жизни вы ошибались? По-крупному, по-настоящему? Так, чтобы потом вспоминали об этой ошибке всю жизнь? Десять, двадцать раз? Может быть такое, что когда вы читаете эту книгу, то ошибаетесь в двадцать первый раз? Ведь лучше пойти погулять, развеять голову, совершить маленькое приключение… Но самому… Быть автором своего фильма, который вы будете вспоминать в старости, пока по мозгам не вдарит пяткой хмурый склероз. Ведь так просто сделать свою жизнь чуть более веселой, радостной.

Достаточно выкинуть телевизор, выключить компьютер, потерять на вечер телефон и выйти гулять. Просто пройтись по улице… хотя бы и под дождем, неважно. Прочитать стихи встречным людям и посмотреть, как они будут шарахаться от неведомого человека, у которого «мозги в супе плавают». Они, несомненно, так будут думать, но вы-то знаете, что в полной мере адекватны, а сейчас развлекаетесь. Сбрасываете напряжение и снимаете стресс…

Представить страшно? Конечно. Ведь на первом месте выбита фраза: «А что подумают люди?» Но если её заменить на другую присказку: «Мне с ними детей не крестить!», то жить становится неизмеримо легче. Преодолевается робость, страх перед чужим мнением. В конечном итоге вас и ваши стихи будут помнить всего три дня, а после забудут. Ведь человек в первую очередь думает о себе, а уже потом о других.

Не пойдете? Будете читать? Дело ваше.

Жало рано кричал, что весь Орджоникидзевский район под ними. Слишком уж большой кусок для шестерых человек. Хмурые люди с вытатуированными перстнями на пальцах очень быстро объяснили зарвавшимся юнцам — где их место. Били больше для учебы, чем для того, чтобы покалечить.

Когда сошли синяки и зарубцевались неглубокие раны от раскладных бритв, шесть человек снова собрались в подвале. К этому времени они уже начали «крышевать» нескольких ларечников и поэтому могли себе позволить не очень беспокоиться о деньгах. Правда, приходилось делиться с милицией, там люди тоже любили покушать.

— Мы должны набирать пацанов. Чем больше, тем лучше. Иначе нас в следующий раз просто растопчут, как тараканов, — медленно и веско проговорил Жало.

— Да, у меня ешть на примете нешколько человек, — прошепелявил Носорог.

— Чего это с тобой?

— Жубы жаоштрил, чтобы можно было кушатьшя. Круто выглядит. Пока не привык, вот и шепелявлю, — он раздвинул губы и показал подпиленные зубы.

Зрелище было отталкивающим. Игоря передернуло от отвращения. Зубы торчали крокодиловыми клыками. Создавалось впечатление, что Носорог только что приехал с Африки, где туземцы спилили ему зубы ржавым напильником. Он вращал глазами, таращил их на окружающих и старался выглядеть более пугающим. Даже напрягал внушительные мускулы.

— Да уж, походу на зубной пасте ты сэкономишь, — обратился к нему Боец.

— Угу, а ещё могу глотки рвать, — ощерился ещё шире Носорог.

Он и так не был приятен Игорю, а теперь и вовсе вызывал омерзение. Если бы только можно было его прогнать… Но нарываться на здорового противника не хотелось — мало того, что неизвестно, чем закончится драка, так ещё и другие не поймут. А так хотелось выбить ему эти клыки, сложить в ладошку и гнать пинками вплоть до самого Уралмаша.