Лю Цысинь - Эпоха сверхновой [litres]

Скоро должны были начаться переговоры о разделе Антарктиды, ключевым козырем в которых предстояло стать результатам, показанным той или иной страной в военных играх; это обстоятельство подталкивало детей удвоить свои усилия. На ледовый континент непрерывно прибывали свежие войска, масштабы игр возрастали, и пламя войны разгоралось по всему континенту.

Напротив, Соединенные Штаты погрузились в пучину разочарования и уныния, несмотря на то, что именно они были инициатором игр. Поскольку в детских руках высокотехнологичное оружие не представляло никакой опасности, Америка не доминировала в Антарктических играх, как рассчитывали ее дети, и многополярная структура Олимпиады беспокоила их гораздо больше предстоящих переговоров о будущем Антарктиды.

Оставалось последнее состязание, поединки межконтинентальных баллистических ракет, и именно с ними связывали свои надежды американские дети.

– Ты шутишь? – спросил у своего советника маршал Завьялов. – Она действительно летит в нашу сторону?

– Так говорит Центр радиолокационного предупреждения. Вряд ли там ошибаются.

– Быть может, она изменит траекторию? – предположил президент Ильюхин.

– Об этом не может быть и речи. Боеголовка находится на заключительной стадии полета, в режиме неуправляемого свободного падения. Она летит, как камень, брошенный в воздух.

В командном центре все высшее руководство России следило за первой схваткой баллистических ракет России и Соединенных Штатов. Американские дети запустили межконтинентальную ракету со своей территории, с расстояния десять тысяч километров, прямо по командному центру Российской армии, что являлось грубым нарушением правил игры. Обе стороны заранее обозначили на своей территории цели для ударов, и российская зона находилась на удалении свыше ста километров. Ни о какой ошибке речи быть не могло.

– Чего вы боитесь? – сказал Ильюхин. – По крайней мере боеголовка без ядерного заряда.

– Обычная боеголовка – это уже страшно. Это ракета «Минитмен-3». Кажется, такие были развернуты еще в семидесятых. Каждая несет до трех тонн фугасных зарядов, – сказал Завьялов. – Если она упадет в радиусе двухсот метров от командного центра, нам крышка!

– А что если она упадет прямо нам на голову? – добавил советник-полковник. – Мы погибнем, даже если боеголовка не несет вообще никакого заряда!

– Такое также не исключено, – заметил Завьялов. – «Минитмен» является одной из самых точных баллистических ракет. Точность поражения цели в пределах ста метров.

Послышался громкий вой, словно острое лезвие рассекало небо надвое.

– Она летит! – крикнул кто-то, и все затаили дыхание, с холодной дрожью ожидая неминуемого удара.

Снаружи донесся глухой стук, земля содрогнулась. Выбежав из бункера, все увидели примерно в полукилометре осыпающийся столб земли. Ильюхин, Завьялов и советники бросились к машинам и поспешили на место. Там уже работали экскаватор и взвод солдат с лопатами.

– Судя по всему, на высоте около десяти тысяч метров боеголовка выпустила небольшой тормозной парашют, – предположил полковник авиации, – поэтому она не углубилась в землю.

Через полчаса из земли показалась хвостовая часть боеголовки, стальная сфера диаметром 2,3 метра с тремя обгорелыми следами по периметру от отстрелившихся креплений. Вставив в щель железный прут, дети разъединили стальную оболочку. Их недоуменным взглядам открылось изобилие коробочек, всех форм и размеров, обвернутых защитной пленкой. Они очень осторожно развернули одну из коробок. Внутри лежали кусочки какого-то коричневого вещества, завернутого в фольгу.

– Взрывчатка! – испуганно воскликнул один мальчик.

Взяв одну «взрывчатку», Завьялов внимательно осмотрел ее, затем понюхал и откусил кусок.

– Шоколад, – сказал он.

Дети открыли остальные коробки, в которых лежали не только шоколад, но и сигары. Пока остальные дети делили шоколад, Ильюхин засунул в рот толстую сигару и раскурил ее, но не успел он сделать и несколько затяжек, как сигара взорвалась, выбросив разноцветные конфетти. Дети рассмеялись, глядя на ошеломленного президента с окурком сигары во рту.

– Через три дня, – выплюнув окурок, заявил Ильюхин, – настанет наш черед запустить ракету по командному центру американских детей.

– У меня дурное предчувствие, – сказал Очкарик на совещании в командном центре Китайской армии.

– Согласен, – подхватил Лю Ган. – Нам нужно немедленно перенести командный центр в другое место.

– Без этого никак не обойтись? – спросил Хуахуа.

– В игре с межконтинентальными баллистическими ракетами американские дети нанесли удар по российской базе, нарушив правило неприкосновенности баз. Наш командный центр также может стать целью, и боеголовка окажется начинена уже не шоколадом и сигарами.

– У меня более глубокое предчувствие, – сказал Очкарик. – Мне кажется, что ситуация резко изменится.

За окном командного центра на горизонте показалась первая белая полоска приближающегося рассвета. Долгая полярная ночь заканчивалась.

В безлюдной унылой тундре на северо-западе России, за полярным кругом, с передвижной пусковой установки в воздух с ревом взмыла ракета СС-25 увеличенной дальности действия, чтобы за сорок минут описать половину окружности вокруг земного шара. Оказавшись в небе над Антарктидой, боеголовка спустилась по пологой параболе и врезалась в снег на территории американской базы, всего в двухстах восьмидесяти метрах от командного центра. После пуска российской ракеты американские системы тактической и стратегической противоракетной обороны выпустили на перехват шесть ракет. Завороженные дети следили по экрану локатора, как светящиеся точки сближались друг с другом, готовые вот-вот столкнуться. Однако все шесть зенитных ракет прошли мимо цели: их суборбитальные траектории в верхних слоях атмосферы разошлись всего на какие-то десятки метров. Когда первый шок прошел, американские дети выкопали боеголовку из земли и обнаружили, что их российские сверстники переслали им за двадцать тысяч километров солидные запасы водки в небьющихся бутылках и красивую коробку с подписью, что внутри подарок лично для президента Дейви. В коробке оказалась матрешка, внутри нее была другая, и так далее, всего десять штук, и все с лицом Дейви, нарисованным очень правдоподобно. На внешней, самой большой матрешке американский президент смеялся, но постепенно его лицо становилось все менее веселым и все более встревоженным, и, наконец, на последней матрешке размером с мизинец Дейви вопил благим матом, раскрыв рот.