Вадим Панов - maNika [litres]

– Это называется свободой, – пробормотал Биби.

– Мы вложили в эту свободу большие деньги, фактически создали ее, – напомнил дядя Сол. – Пришло время придать происходящему немного упорядоченности.

– Вы сотворите диктатуру.

– Ликвидируем анархию.

– У нас нет выхода, – громко произнес Розен.

– Что? – растерялся Феллер, явно не ожидавший, что друг займет сторону противников. – Что ты сказал?

Но Кастор отвернулся, не желая встречаться с владельцем «Feller BioTech» взглядом.

– Я удивляюсь твоей позиции, Биби, – вдруг сказал Арчер. – Ты всегда был жестким, прагматичным реалистом, почему ты защищаешь орков?

– Дружище, не заставляй нас думать, что дядя Сол во всем прав и ты пытаешься защитить не свои активы, а свои далеко идущие планы, – добавил Хайнштейн. – Ты умный парень, но мы ведь тоже не дураки.

Феллер осекся.

– Я вообще не понимаю, почему мы сразу не ввели обязательную регистрацию нейрочипов, – проворчал Райвуш.

– Как видишь, Биби, одно и то же действие можно описать разными словами: кто-то говорит о гибели свободы, кто-то – об установлении порядка, – улыбнулся старик. – И не волнуйся: граждане нас поддержат.

– Мы проведем отличную рекламную кампанию, – пообещал сенатор Томази. – Даю слово: нация закон одобрит.

На Феллера Джанлука не смотрел. Дядя Сол одобрительно кивнул и обратился ко всем участникам встречи:

– Друзья, у нас существует отличный, продуманный до мелочей план…

– Дедушка рассказывал, что, выпрашивая деньги для нападения на Россию, Гитлер произносил примерно такие же слова, – язвительно заметил Биби.

Пьющий виски Розен поперхнулся и закашлялся.

– Ты не хуже меня знаешь, что иногда случаются осечки, – грубовато ответил старик. – Но я прошу воздержаться от саркастических замечаний до окончания совещания.

– Извини, дядя Сол, не смог удержаться.

– Джанлука, продолжай.

– Чтобы не затягивать, мы приняли решение обойтись без предварительной обработки общественного мнения, сразу приступим к продвижению законопроекта и одновременно будем формировать необходимый для его принятия фон.

– Почему? – осведомился Арчер.

– Потому что и Конгресс, и Сенат проголосуют так, как мы скажем, – пожал плечами дядя Сол. – К счастью, здравомыслящие федеральные политики смотрят на проблему нашими глазами и понимают опасность нынешнего положения. И тот факт, что среди конгрессменов полно пингеров, нам на руку: они покажут нации, что все здравомыслящие люди хотят быть законопослушными.

– Хорошая идея!

– А учитывая, что заниматься проектом будет Бобби Челленджер, я готов дать голову на отсечение, что через месяц американцы сами попросят ввести тотальный контроль за нейрочипами, – старик помолчал, затем повернулся к мрачному Феллеру и уверенно закончил: – Поверь, Биби, все пройдет хорошо. Не как у Гитлера.

– Надеюсь, дядя Сол, – угрюмо отозвался Феллер.

Несколько мгновений в комнате царила тишина – инвесторы ждали реакции проигравшего Биби, а когда поняли, что владелец «Feller BioTech» не собирается закатывать истерику, немного расслабились. Точнее, расслабились все, кроме старика, который собирался обсудить еще одну тему.

– А теперь скажи, сынок, ты слышал о нейрочипах, которые называются no/maNika?

– Слышал, – после длинной паузы ответил Феллер. И по тому, как долго он молчал, участники совещания догадались, что дядя Сол затронул болезненный вопрос. И вновь насторожились.

– Не сомневался, что ты слышал об этих чипах, Биби, но не могу понять, почему ты не рассказал нам о них.

– Что именно я должен был рассказать? – почти спокойно осведомился Феллер.

– Мне интересен твой взгляд на происходящее, сынок, взгляд владельца «Feller BioTech», взгляд человека, который позиционирует себя монополистом в производстве нейрочипов.

Все поняли, куда клонит дядя Сол, увидели, что Феллер снял и принялся протирать очки, что делал лишь в моменты сильного душевного расстройства, и приготовились услышать нечто очень важное.

– Биби!

– Они не являются полным аналогом maNika, – выдавил из себя Феллер.

Арчер присвистнул, но промолчал. Розен отвернулся.

– Перестань заниматься словоблудием, – жестко потребовал старик. – Специалисты GS изучили новый нейрочип и доложили, что он выполнен на высочайшем уровне и обладает всеми характеристиками maNika, за исключением самой важной для нас – блока подключения к сети. Доступ к no/maNika возможен только по кабелю. А теперь вопрос: откуда, мать твою, взялись эти нейрочипы, если даже китайцы еще не научились их производить?

Несколько долгих мгновений в комнате царила напряженная тишина, после чего Феллер вернул на нос очки, откинулся на спинку кресла и уверенным тоном человека, которому нечего терять, произнес:

– С этого вопроса и нужно было начинать.

Некоторые инвесторы шумно выдохнули. Остальные обменялись изумленными взглядами или выдали удивленные восклицания.

– То есть ты знаешь? – не сдержался Розен.

– Что происходит? – громко спросил Арчер.

– Кажется, нас ждет большой сюрприз, – пробормотал Хайнштейн.

А дядя Сол сделал шаг вперед, склонился над Феллером и прищурился:

– Биби, сынок, о чем ты забыл нам рассказать?

Orc archive

Le Festin canin en temps de peste [8] Собачий пир во время чумы (фр.).

– Ты действительно думаешь, что это свобода? – тихо спросила Беатрис.

– Да, – коротко ответил я.

– Это свобода? – изумилась девушка, отходя от окна. Только сейчас отошла, хотя я уже час, с тех пор как на бульваре прозвучали первые выстрелы, просил вести себя осторожнее. Беатрис уселась в кресло, закинула ногу на ногу и приняла независимый вид. Иногда она вела себя совершенно как ребенок. – Ты называешь происходящее свободой?

Ну, как сказать…

Благодаря положению я получил точную информацию о назревающем бунте и еще два дня назад предложил Беатрис уехать. Но она отказалась, захотела убедиться в том, что город падет, думала, что выдержит зрелище второй Варфоломеевской ночи, но растеряла прежнюю уверенность. А я специально больше не предлагал уехать, хотел, чтобы Беатрис попросила.

– Каждый видит свободу по-своему, – ответил я, закладывая книгу пальцем и откидываясь на спинку кресла. – Для тех, кто сейчас на улице, свобода заключается в возможности делать все, что заблагорассудится.

– Из-за менторского тона ты стал похож на моего преподавателя по высшей математике, – едко сообщила девушка.