Вадим Панов - maNika [litres]

– Хоть какой-то толк от ожидания неприятностей, – хмыкнула Вашингтон, разглядывая растянутый поперек улицы плакат:

no maNika!

В последнее время эти слова стали официальным лозунгом пингеров и появлялись всюду: на машинах, на витринах, на вирусных баннерах, прерывающих сетевые трансляции. Появлялась везде, но от назойливого повторения фраза не тускнела, не раздражала, а заставляла людей все увереннее и увереннее говорить:

no maNika!

Протестуя против «закона Томази».

– Выходить на улицы люди боятся, – согласилась Оити. – Однако дронов стало много.

Полицейских беспилотников действительно было в разы больше, чем еще неделю назад: высоко в небе кружили тяжелые ударные машины, готовые поддержать огнем любой полицейский отряд, а на уровне пятых-седьмых этажей районы патрулировали вездесущие разведчики, имеющие право сканировать машины и пассажиров. И пока «pixy» доехали до тоннеля Холланда, дроны проверили их три раза, но не остановили, поскольку документы были в полном порядке.

– Знаешь, что я думаю? – медленно произнесла Оити. И не дожидаясь ответа, продолжила: – В городе неспокойно, каждый день происходит по несколько перестрелок, пингеры проводят демонстрации то в одном, то в другом боро и уже несколько раз провоцировали полицию на жесткие действия, а никаких серьезных мер не принимается. Ни против нас, ни против пингеров.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Нкечи.

– По городу… не только по городу: по всему Восточному побережью ползут слухи, что война между «guerreros» и FN23 неизбежна, капелланы открыто говорят, что в случае принятия «закона Томази» устроят крупные беспорядки и выведут на улицы всех, кого смогут, а сторонников у них достаточно. Однако никого не арестовывают: ни проповедников, ни главарей кланов. Хотя должны были. И к нам никто не приходил…

– А к нам зачем? – подняла брови Вашингтон. – Что мы делаем не так?

– Мы делаем то, что должны в данных обстоятельствах, – объяснила Оити. – Поэтому и полиция, и GS наверняка знают, что мы вооружаемся. Они не дураки. Второе: стоимость оружия на черном рынке подскочила в разы, его берут и «guerreros», и FN23, и мы, и все остальные банды, но ребята из Департамента по борьбе с организованной преступностью уже месяц к нам не заглядывали. Месяц!

– Думаешь, власти заинтересованы в бойне? – прищурилась Вашингтон.

– Все возможно.

– Но зачем?

– Не знаю, – честно ответила Оити. – Первое, что приходит в голову: «guerreros» и FN23 стали слишком сильны, их решили стравить, уничтожить и на освободившихся территориях несколько лет спокойно растить новые банды.

– Звучит убедительно, – подумав, отозвалась Вашингтон. – Мелкие банды чаще устраивают стычки, что хорошо для новостей.

– Но взаимоотношения и будущее «guerreros» и FN23 меня не волнуют, – Оити не позволила себя перебить. – Меня смущает тот факт, что на фоне всего этого дерьма к нам заявилась никому не известная девка и предложила совершить налет на запрещенное здание.

– Ты опять об этом… – поморщилась Нкечи, хотя прекрасно понимала, что в словах Оити есть резон. Подруга имела право на подозрения, но заткнуть ей рот, как рядовой пикси, нельзя, Оити нужно уговаривать.

– И обрати внимание, как хорошо мы подготовлены: наши девчонки всегда славились дисциплиной и выучкой, а теперь у нас есть отличные боевые пинги, современные средства связи и богатый арсенал разнообразного оружия, в том числе тяжелого. – Длинная выдержала паузу. – По сниженной, мать ее, цене.

Подобные мысли приходили в голову Вашингтон, но она гнала их прочь, потому что… потому что остров, черт бы его побрал, манил не только свободой и безопасностью, но и удивительной улыбкой Эрны Феллер. Прекрасной, страстной, как тысяча возбужденных наложниц, Эрны Феллер. Вашингтон гнала мысли прочь, но не могла не ответить длинной:

– Хочешь сказать, что мы вляпались в заговор?

– В котором нас используют втемную, – подтвердила Оити. – Другого объяснения я не вижу.

Со стороны длинная казалась глуповатым исполнителем, жестоким и не особенно умным, но в действительности умела систематизировать информацию и делать правильные выводы. Однако способности проявляла только при Нкечи и только в интересах «pixy». Главный же недостаток длинной заключался в том, что информацию она систематизировала медленно и нынешний вывод, с виду правильный и весьма неприятный, сделала слишком поздно.

– Боюсь, мы не сможем отказаться от штурма Рокфеллер-центра, – мрачно сказала Вашингтон.

– Согласна, нужно было сразу послать Мегеру к черту, – вздохнула Оити. – А теперь мы вписаны в уравнения и если откажемся сотрудничать – нас заставят.

– Как?

– Думаешь, у них нет рычагов?

– Думаю, есть, – Нкечи помолчала. – А если сбежать? Деньги у нас с тобой есть. На остров не хватит, но на беспечную пенсию где-нибудь в Бразилии мы заработали.

– Бросить девчонок?

– Мы говорим о наших жизнях.

Оити дернула плечом, помолчала, после чего качнула головой:

– Не позволят.

– Каким образом? – удивилась Вашингтон.

– Если мы действительно в уравнении, то к каждой из нас приставлен индивидуальный дрон, который следит за нашими перемещениями. Нам не уйти. А если останемся – шанс есть.

– Откуда ему взяться?

– У нас Мегера, – напомнила длинная. – А она, похоже, не последний человек в этом бардаке.

Нкечи тщательно обдумала слова подруги и твердо сказала:

– Если Мегера нас предаст – я ее убью.

Круизный лайнер «Harmony of the Universe»

Атлантический океан, нейтральные воды

– Шейх Сечеле, пожалуйста! Шейх Сечеле, не убивайте! Я все понял! Я…

Крик оборвался. Точнее, он продолжился – резким, полным ужаса визгом: приговоренный дошел до конца доски, сорвался, заорал от страха… И умолк. Вопль оборвался едва различимым всплеском воды.

Зрители бросились к борту.

– Я его вижу!

– Он вынырнул!

– Плывет!

– Как ему плыть? Руки связаны!

– Кричит!

– Не кричит, а плачет!

Наблюдавшие за казнью бандиты громко обменивались впечатлениями, указывая пальцами на несчастного, и обсуждали, как долго он протянет; делали ставки; несчастный жалобно кричал в ответ, а затем поплыл на спине, отчаянно суча ногами, надеясь погибнуть под корпусом гигантского судна, чтобы избежать мучений; Сечеле «Крокодил» Дога молчал, думая о том, кто будет следующим.

И не сомневаясь в том, что следующий обязательно будет.

Перевезти через океан несколько тысяч вооруженных боевиков, привыкших к насилию, оказалось нетривиальной задачей. Ведь нужно было не только доставить груз по назначению, но и не допустить крупных ссор между отрядами, способных привести к столкновениям или бунту, то есть постараться удержаться у власти. Разумеется, Дога отнял у бойцов автоматическое оружие, оставив лишь ножи и пистолеты, разумеется, наводнил помещения «Harmony of the Universe» следящими видеокамерами и небольшими дронами. Открыл два игорных зала. А главное – устроил бордель, взяв в рейс две сотни женщин. Устроил, несмотря на то что Джа предлагал «не заморачиваться – злее будут, когда придут к месту назначения». Принятые меры должны были позволить Сечеле переплыть океан без особых приключений, и пока его план работал: боевики азартно играли, охотно записывались на «встречи», а редкие вспышки агрессии пресекались быстро и безжалостно, поскольку за большинство провинностей предусматривалось одно наказание – смерть. Сначала Крокодил развешивал провинившихся вдоль борта, но капитан «Harmony of the Universe» заметил, что если «гирлянды» увидят с чужого дрона или встреченного судна, об этом будет немедленно донесено в GS со всеми вытекающими для нелегальных путешественников последствиями. И теперь нарушителей казнили старинным, чуть менее эффектным, но столь же эффективным способом «прогулка по доске».