Станислав Лем - Охота [сборник litres]

– Если эта телеграмма пестрит такими подробностями, вам придется ее читать до утра, коллега Виннель, – сказал толстяк, сидящий во втором ряду кресел. Кто-то засмеялся, другие зашикали.

– Это писал немец, коллега, – ответил Виннель и, не поднимая глаз, продолжал: – Эээм, да, тело – значит – «навылет пробило крышу свинарника, который сразу же запылал, и врезалось в землю в тридцати восьми метрах дальше, в точке, расположенной…» – это неважно, как вытекает из вышеизложенного, траектория полета тела была тангенциальной, а угол падения, опускаю здесь фрагмент, относящийся к вычислению кривой полета, – бросил Виннель, мурлыкнул пару раз и продолжил: – «В месте падения возник выпуклый земной вал правильной круговой формы, из которого вырвался дым, сначала черный, затем переходящий в цвета: грязно-серый, желто-лимонно-серый, белесый, наконец, снежно-белый. Дым поднялся на высоту, оцениваемую в…» – это тоже неважно. Так, далее следует описание пожара всей усадьбы, все сгорело, люди спаслись, погибли пять свиней, в том числе два поросенка…

– Какой породы? – снова вклинился толстяк-юморист, но никто не обратил на это внимания.

– Две курицы… гусь… да. Дальше: «Место падения находилось под непосредственным наблюдением взвода скаутов, которые встали лагерем в четыреста восьмидесяти метрах дальше, у ручья», – и так далее, и так далее, – нетерпеливо повторял профессор, бегая глазами по карточкам, которые поочередно откладывал на стол, – есть! Значит, что говорят эти скауты… сначала характеристика каждого, насколько они заслуживают доверия, а теперь вот: «Когда дым развеялся, удалось увидеть», – извините, я не упомянул, что наблюдение проводилось с расстояния почти полукилометра, но у двух парней были бинокли, – значит: «Удалось увидеть блестящий шар или пузырь, играющий всеми цветами радуги, который вырастал из земли все выше, пропорционально расширяясь при этом, как будто его кто-то надувал»… «продолжалось это более часа. В это время на месте оказались те наблюдатели с метеорологической станции и случайные туристы»… «пожарная охрана тем временем гасила пожар»… так… «был установлен полицейский кордон»… ну а теперь о содержимом шара! – оповестил торжественным голосом Виннель, облизнул пересохшие губы и стал медленно читать: – «Внутри»… так… «из молочной, белой, как отожженная кость массы неизвестного состава и консистенции»… наблюдение затруднено отложением туманных слоев, как бы последовательных наслаиваний, – центральное ядро и три части, местами сплавленные краями, но описанные поочередно для большей ясности…

– Ясность идеальная, – снова не выдержал толстяк в светлом костюме.

– …«части тел одного поросенка и одной свиноматки вкупе с фрагментами как бы вынутой и реконструированной стены свинарника»… «полное подобие другой свиноматки»… «плавно переходящее в формы двух куриц»… «над этой двучленной группой, около семидесяти сантиметров выше, утопленная в глазури фигурка из аналогичной белой субстанции, изображающая небольшую птицу с раскинутыми крыльями, скорее всего, синицу»… «Вполне возможно, что эта птица непосредственно перед моментом падения тела находилась над самым местом попадания, поскольку поблизости располагаются»… тут какие-то орнитологические наблюдения, для нас малосущественные. Итак, это уже все, что я хотел вам прочитать, коллеги, – сказал Виннель и отложил бумаги на стол.

– И что же дальше? – спросил кто-то из глубины зала.

– Именно этот вопрос я хотел бы поставить перед вами, коллеги, – сказал Виннель. – Наша доблестная армия уже имеет готовый ответ, вплоть до ядерной бомбы включительно. Я боюсь, что это стекловидное вещество не выдержит ядерного взрыва так, как оно выдержало орудийный обстрел.

– Это правда? – спросили из зала.

– Правда. Бронебойные снаряды – это литые снаряды, без взрывчатого заряда – срикошетили. Несколько из них найдено. Конечно, ни один ученый не смог к ним даже приблизиться. Ладно, оставим это! Итак, ответа у нас пока нет. Напрашивается, конечно, ряд выводов, хотя с их высказыванием следует быть очень осторожными. На основании этих двух случаев возникает такая картина: данные тела обладают способностью создания внутри себя подобий вещей, существ, предметов, которые находились в их окружении во время столкновения с землей. И тогда возникает ряд вопросов: каким образом это происходит? Прилетает ли тело уже готовым к созданию таких подобий или же эта способность возникает лишь после некоторого подготовительного процесса? Ну, и прежде всего: зачем все это делается?

Наступило молчание. Математик Треворс сказал:

– Мы собрались, чтобы составить план исследований и представить его компетентным органам, не так ли? Конечно, нас могут и не выслушать – нас слушают ровно столько, сколько в нас нуждаются, – и скорее всего, шар под Дертексом будет уничтожен. Но останется второй, под Обераммергау, поэтому мы могли бы затем отправиться туда, по крайней мере некоторые из нас, если немцы окажутся благоразумнее наших властей…

– Да, это верно, – сказал Виннель. – Я хотел бы еще… я считаю, что коллеги должны знать точку зрения военных. Она заключается в том, что мы имеем дело с попыткой вторжения.

– Вторжения?!

– Да. Эта гипотеза… ничуть не хуже любой другой… при отсутствии информации. Министерство получило сообщение о падении шара в Баварии почти одновременно с сообщением о падении шара на нашей территории. Они ожидают дальнейших… – э-э-э… – высадок… и готовятся уничтожать каждый падающий объект.

– Но ведь шар не проявляет никакой активности? – сказал кто-то из первого ряда, высокий мужчина, разглядывавший на свет негативы снимков.

– Ну… постольку поскольку. Офицер, который коснулся его на моих глазах, погиб.

– Из-за чего?

– Шок. Так говорят врачи. Мы изучали шар – все животные, которые коснулись его поверхности хотя бы на долю секунды, погибли с проявлениями удара.

– Электрического?

– Нет, скорее, анафилактического. Агглютинация крови – выпадение белка из растворов протоплазмы – как под воздействием колебаний чрезвычайно высокой частоты.

– Шар радиоактивен?

– Нет.

На минуту в зале повисло молчание.

– Вы говорили о подобиях, профессор, – подал голос сидевший у стены щуплый, лысый человек, с лицом, покрытым послеоперационными шрамами, – но эти подобия… движутся. Ведь мы видели фильм. Это выглядит так, как если бы падающий объект подсмотрел, если так можно выразиться, не только предметы или живых существ… людей… но также и их движения. Это значит, что они во время этого… наблюдения, этого… копирования, или как еще мы обозначим этот процесс – еще жили. Смерть могла наступить позже безо всякой связи с этим созданием подобий, а лишь в результате близости к месту падения, в результате взрывной волны, жара и так далее.