Михаил Савеличев - Черный ферзь [litres]

– Вы смеетесь надо мной… – пугающе спокойным голосом сказала бывшая жена Сердолика. – Вы просто надо мной смеетесь.

– Дорогая, ты что говоришь?! – вскрикнул Корнеол, и Ферц чуть не нажал курок. Еще немного, уговорил он себя, подожди еще немного.

– Это заговор, – объявила женщина. – Заговор против меня. Или процесс… черный, безумный…

– Что с ней? – Корнеол сделал попытку двинуться, но Ферц покачал головой.

– Теперь я вспомнила, господи, как я могла это забыть? Как я могла ТАКОЕ забыть?! Ведь это все уже было! Вы его всегда убиваете… вы его убиваете, а я кричу… вы его убиваете, я кричу… вы его убиваете…

– Опять эти ваши истерики! – брезгливо сказал Вандерер.

– Дорогая, успокойся! Никто никого не собирается убивать! – Корнеол прикусил ноготь на указательном пальце, буравя держащего их на мушке Ферца.

– Кошмарный сон… без конца, без начала… это ад… вы понимаете? – Она опустилась на пол и принялась слепо ощупывать пространство вокруг себя, словно стараясь что-то разыскать. – Мы все в чьем-то аду! Нет… только я… с самого начала… злые щели… Господи, что же я такого сделала?! За что?!

– Она в нестабильном ментальном состоянии. Я это ощущаю, – пророкотал Конги.

– Что ты можешь ощущать, железо? – презрительно бросил через плечо Ферц, не отрывая взгляда от Корнеола. Ему очень не нравилось состояние противника. Сердолик вплотную приблизился к тому рубежу, за которым начинают делать необдуманные глупости, щедро сдобренные кровью.

– Эксперимент зашел чересчур далеко, – продолжал Конги. – Я уже почти не справляюсь с ментальными шумами. Возрастает рассогласование мод.

Со все возрастающим беспокойством Ферц прошипел:

– Ты чего бормочешь, железо?! Толком скажи, солдат!

– Это все эксперимент, Ферц, – с неожиданной широкой улыбкой объяснил Сердолик. – Представление. Твое больное представление. На самом деле нет никакой Башни, Флакша, Вандерера, бывшей жены. Понимаешь? Нет! Это все иллюзия. Нам пришлось пойти на столь жестокое действо, чтобы попытаться вытащить тебя.

– Что за хрень ты несешь?! – выкрикнул Ферц.

– Тебя доставили к нам в лечебницу в тяжелом состоянии. Мозговая эмболия третьей степени. Ты знаешь, что такое мозговая эмболия третьей степени?

Ферц отрицательно качнул головой. Вернее сказать, это не было даже отрицанием, поскольку бравый офицер Дансельреха не поверил ни единому слову Сердолика, но в его откровенной лжи имелась некая завораживающая толика, сродни примеси настоящего искусства, порой заставляющая проникаться сочувствием к вульгарной лжи какой-нибудь потаскухи из Трюма, воображающей из себя даму, которая хоть и опустилась на самое дно, но сохранила на себе родимые пятна благородства.

– Продолжай, – потребовал Ферц, и с излишней торопливостью, выдававшей его с головой, Сердолик сказал:

– Я прекрасно тебя понимаю. И уверен, что в моде Ферца ты мне ни капельки не веришь. Но я пытаюсь пробиться к ядру твоей настоящей личности. Ты не имперский офицер, ты такой же как мы. Понимаешь?

– Такой же как вы? – рассмеялся Ферц. – Слабый? Изнеженный? Спокойно наблюдающий как оскорбляют его и его женщину? Уверенный, что с помощью слов можно пробить головой любое препятствие?

– Что в этом плохого? – Сердолик провел кончиком языка по пересохшим губам. – Вернее, все не совсем так… то есть, совсем не так! Ты существуешь в иллюзорном мире. Я только могу догадываться, что в нем происходит по дискретным ментососкобам. Понимаешь? Пытаюсь догадаться о содержании фильма по его отдельным кадрам.

Бывшая жена и Вандерер хранили молчание. Непонятно – то ли они и впрямь иллюзорные фантоши, то ли всего лишь подыгрывают Сердолику в его желании обезвредить вышедшего из под контроля имперского офицера. Впрочем, у Ферца не оставалось времени это выяснять.

– Медикаментозные средства не смогли вытащить тебя. Поэтому мы решили сделать инсценировку. Но у каждой инсценировки есть момент истины. Ключевая точка, где испытуемый должен сделать решающий выбор. Сделать выбор и открыть туннель… Эта наша терминология – “туннель”. Понимаешь, ты словно скитаешься по давно заброшенному городу, населенному странными созданиями… можно сказать, чудовищами. Он окружен непроницаемой стеной, но из него есть выходы, до поры скрытые от твоих глаз. Как дырки в тарелке – из одной пустоты в другую пустоту.

– Дырка в тарелке… – задумчиво повторил Ферц, словно что-то смутно припоминая. – Из одной пустоты в другую…

– Тебе необходимо отыскать свой туннель, – почти с мольбой сказал Сердолик. – Единственное, что могу сказать, он где-то рядом с тобой. Совсем рядом.

И тут к своему ужасу Ферц обнаружил где-то глубоко в себе если не само сомнение, то вполне определенную тень его. Будто мерзкий слизень шевельнулся в дотоле невидимой червоточине, отвратным шуршанием обнаруживая свое существование.

“А вдруг?!” – хлюпнуло гадкое откормленное создание. “А если?!” – сдвинулось с насиженного места. “Разве плохо оказаться одним из них?!” – слизь сгустилась в первую нить – зародыш будущего кокона грядущего метаморфоза. “Они омерзительны, отвратны и гадки, но они сильнее всех, разве не так?!” – пучок нитей стянул набитый запасами пищи мешочек с крошечной, еле заметной головкой. “Кто запретит ему оставаться самим собой?! Их возможности и твоя сила – перед этим не устоит ни один легион материковых выродков! Нужно только согласиться. Ты ведь согласен?!” – пеленали нити личинку.

«Нужно только согласиться», – сказал самому себе Ферц. Ведь так просто – сказать “да” и перестать существовать. Остаться лишь постыдным воспоминанием.

Он сунул руку в карман и нащупывал что-то знакомое. Стиснул рифлёную рукоять и достал пистолет. С некоторым недоумением осмотрел его. Странно, разве оружие уже не было у него в руке? Откуда-то всплыло название: «Херцог».

– Это оно? – показал Ферц. – Проделыватель дырок в тарелках?

– Вы затеяли опасную игру Сердолик… – сказал Вандерер.

– Замолчи! – в ярости крикнул ему Корнеол. – Или как там на вашем арго?! Заткнись! Ты все испортишь!

– Испугались за свою жалкую душенку, Вандерер? – ядовито спросила бывшая жена Сердолика, на что Вандерер почти наставительно ответил:

– У человека нет души. А сердце – мускулистый и малочувствительный орган. Кстати, и после смерти ничего нет, ни путешествия, ни приключения.

– Итак, стоит мне кого-то из вас застрелить и все закончится? – снял с предохранителя «Херцог» Ферц. Пистолет вздохнул, досылая патрон в патронник. Рукоять перешла в боевое состояние – продавилась под пальцами и ощетинилась крошечными чешуйками упоров.

– Да уж, для вас точно все закончится, – проворчал Вандерер. – Поэтому, сынок, лучше выкинь подальше эту чертову пукалку.