Иван Охлобыстин - Дом Солнца [litres]

От произошедших за последние полчаса событий в голове у Саньки царил полный беспорядок. Единственное, что могло вернуть его мысли к прежнему упорядоченному течению, – добрая порция эскимо. И хотя мама не рекомендовала есть мороженое чаще чем раз в неделю и по особому случаю, Санька решил, что это и есть тот самый случай. Успокоив таким образом свою совесть, мальчик направился к ближайшему продовольственному пункту.

Внутри покупателей почти не было, лишь одна старушка разговаривала на контрольном пункте с красавицей диспетчером. Санька выбрал себе из семидесяти видов эскимо, представленных на полках продовольственного пункта, питательный экземпляр марки «Устрои».

Рано утром его разбудил электронный перезвон курантов, традиционно служащий сигналом подъема для миллионов советских школьников. На кухне слышались оживленные родительские голоса.

– Нельзя быть таким упрямым! – с укором говорила мама. – В конце концов, вы делаете общее дело! Остальное неважно.

– Как это – неважно?! – не соглашался папа. – Это не частный вопрос. Если следовать логике Голубкина, то вообще не имеет смысла что-либо менять. Развивай водородную линию и забудь о перспективах. Он забывает, что в условиях большинства космических станций воддвиги неэффективны, там приходится использовать атомные реакторы со смешным коэффициентом выработки, причем крайне опасных моделей. А разработки нашего института позволят, заметь, безо всякого риска питать от трех до ста семидесяти модулей!

Мальчику надоело слушать эту перебранку. Он потихоньку выбрался из-под одеяла. Часы, встроенные в потолок, показывали семь. Санька включил проектор, и на стене появилось изображение кинотренера.

– Сегодня мы приступаем к обучению по системе «биокоммунар», – сообщил атлетически сложенный мужчина в черном трико. – Смысл первого упражнения – настройка шишковидной железы на выделение серии биоимпульсов, способных в доли секунды мобилизовать все реактивные системы организма на восстановление поврежденного внутреннего органа или наружного кожного покрова. Для этого необходимо расставить ноги на ширину плеч, сделать глубокий вдох, закрыть глаза и начать круговые движения руками по часовой стрелке. При ощущении первых признаков усталости следует напрячь ягодичные мышцы и резко выдохнуть, принудительно расправляя диафрагму. Легкое головокружение означает, что достигнута первая цель и мозг уже способен работать автономно. Теперь глубокий вдох – и начинаем приседания. Усталость служит сигналом к резкому выдоху. Повторяем первое упражнение, приняв положение «Тачанка».

Мальчик встал на колени и вытянул руки перед собой. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Выполнив этот комплекс, обязательный для поддержания пионерских мышц в тонусе, Санька принял душ, оделся в чистую школьную форму и вышел на кухню.

Мама поставила перед ним тарелку с традиционной овсяной кашей. Папа молча, кивком головы поприветствовал его и углубился в чтение газеты на экране электронного планшета.

– Как спалось? – поинтересовалась мама.

– Хорошо, – ответил мальчик, но, слушаясь своей интуиции, не стал вдаваться в детали.

– Ну надо же! – вдруг огорченно шлепнул планшетом об стол отец. – Опять не выходим в финал! Давно пора тренера менять! Вот тебе на – стабильность, стабильность! Прорыв нужен, перспектива! Все как у нас в энергетике!

– Не кипятись, Виталик, – приобняла его за плечи мама.

– Все нормально, дорогая, – ласково погладил ее по тонкому запястью тот и вновь принялся за чтение газеты.

Санька быстро доел кашу, выпил стакан березового сока, заблаговременно смешанного мамой с тонизирующим полониевым сиропом, схватил портфель, на ходу обнял маму, бросил: «Пап, пока!» – и выбежал из дома.

Утро его встретило прохладной тишиной, царящей над всем пространством родного уровня. Сквозь прозрачные панели стен пробивались нежно-розовые потоки солнечного света, многократно преломляясь в свисающих сверху каскадах десятков тысяч хрустальных светильников, окрашивая в лиловый цвет мраморное дно паркового озера, отчего плавающие там полутораметровые китайские караси казались огромными и скользкими конфетами барбарисками. Миновав череду каменных мостиков над ручьями у входа в акванариум, Санька остановился и огляделся по сторонам. Вчера утром он договорился встретиться здесь со своим другом Кузей, ныне Лаимором. Они должны были обменяться конспектами.

Кузя-Лаимор появился, как всегда, с опозданием и в расшнурованных кедах. Белобрысый шалопай небрежно сбросил на землю портфель и протянул руку:

– Привет, Санчелло!

– Салют, Ку… – хотел было ответить тот, но замялся, вовремя вспомнив, что его старый приятель уже неделю как эльф.

– Кузя, Кузя, – оценив его заминку, сам договорил мальчишка. – Я не привык еще к новому имени. На лимон похоже.

– Да ладно тебе! – возразил Санька. – Эльф – это же круто!

– Ага, – как-то совсем в проброс согласился Кузя и тут же огорошил друга известием: – Ты прости, я… это… без конспекта.

– Как?! – ужаснулся тот.

– Не успел, – начал оправдываться Кузя. – Вчера «Крылья Советов» с «Торпедо» за полуфинал бились. Ну я и не успел. Зато смотри, что я в папкином столе нашел!

И приятель вытащил из кармана рифленый металлический стержень с выгравированной по граням криптограммой.

– Уровневый пропуск! – безошибочно идентифицировал предмет Санька. – Тебя отец убьет. Это же режимная вещь! Подлежит строгому учету.

– Не убьет, – заверил приятель. – Он у него с прошлого квартала там валяется. Ему по должности дали, но он годами из института не выходит. Я давно следил. Понимэ? Теперь мы можем до семидесятого уровня лазить, до самой карантинной зоны. Представляешь, что там найти можно?! Гришка из седьмого «Б» на тридцать восьмом уровне чешскую монету нашел и на ролики у Федорова обменял, а тот у Глеба из сто восьмидесятой на титановый ножик махнулся. Там сокровища и разные клады, дружище!

– Все равно как-то это нечестно, – засомневался Санька. – А если нас патруль остановит?

– Какой патруль?! – хохотнул Кузя. – Патрули теперь нам самим искать придется. Коммунизм на дворе! Общее доверие и взаимовыручка!

Мимо мальчишек в сторону парка, смеясь, прошли две красивые беременные женщины в униформе Молодых Космических Матерей.

– Ух ты! – вздохнул им вслед Кузя. – Ничего так телочки!

– Не смей, – строго осек его приятель, не терпящий фамильярного тона в обращении с особами противоположного пола, тем более такими. – Ты, дурила, понимаешь, через что им пришлось пройти?! Тысячи тестов, два года в лагере для подготовки. И сколько еще придется пережить! Они родят в космосе будущих командиров звездолетов, на которых, может, и мы летать будем. Они совершенны!