Игорь Вереснев - Хозяйки тумана [litres]

– И инструкции обо мне? Что Ната сказала обо мне?

Спутница не отвечала. Обдумывала фразу? Моник повторила настойчиво:

– Клер, почему ты молчишь? Что Ната сказала обо мне?

– Чтобы я не оставляла тебя наедине.

– С кем?

– Ни с кем. Ни с одним мужчиной не оставляла наедине.

Значит, Гилл больше не доверяет ей… Что, она ведёт себя неестественно? Не так, как раньше?

Холанд повернулась, взглянула в лицо спутнице. Подтвердила:

– Ната ревнует тебя. У неё есть для этого причина? И эта причина в посёлке, да? Тот мужчина, что спас вас?

Моник не собиралась отвечать – пусть Клер думает всё, что угодно. Пытаться возразить, соврать – себе дороже. Интуиция у неё дьявольская, иногда кажется, что она и мысли угадывает.

– Это не моё дело, знаю, – продолжала Клер, – но если тот человек тебе дороже Наты, ты должна ей честно об этом сказать. Я бы поступила так.

Джабира хмыкнула.

– В самом деле? У тебя, должно быть, огромный опыт в любовных делах.

– Я высказала своё мнение. Поступай, как знаешь.

«Да, я поступлю, как знаю» – кивнула своим мыслям Моник и, крепче уцепившись в штурвал, подала его вперёд, заставляя машину идти на снижение.

Их ждали – о своём визите они сообщили в посёлок за полчаса до прибытия. На посадочную площадку вышли трое. Дежурный жёлтым флажком указывал место парковки, какая-то девушка стояла, задрав голову, следила за приближающейся машиной. А третьего Моник узнала даже с высоты двух сотен метров. Третьим был Альментьев.

Девушка – секретарь Сорокина – заспешила навстречу, едва они выбрались из машины, представилась. Насмешливо извинилась, что в посёлке нет транспорт-лент. Но до ратуши недалеко, можно прогуляться пешком.

Альментьев подойти не решился, так и стоял поодаль. Только шепнул в комм: «Привет, Ника! Люблю, целую, бесконечно хочу тебя! Ответь, когда сможешь». Моник кивнула незаметно. Эх, как бы сейчас пригодилось умение разговаривать одними мыслями!

Выложенные цветной керамопластовой плиткой дорожки были чистенькими и аккуратными, газоны вдоль жилых строений – заботливо ухоженными. А всё вместе выглядело ненастоящим, каким-то игрушечным. Может, из-за высокого сине-серого, как глаза Илюши, неба над головой? В десять лет родители привезли Моник на Альбион, да и подземные города родного Чико мало отличались от нынешней родины, разве что протяжённостью да глубиной. Такие идиллические поселения под открытым небом она видела раньше лишь в фильмах.

Сорокин ждал их в своём кабинете. Развалился в огромном старомодном кресле за письменным столом, похожем на перевёрнутый шкаф. Навстречу гостьям не встал, махнул небрежно рукой на диван у стены. Джабира вспомнила их прошлую встречу. «Как он нас назвал? Ущербные создания?» Почему-то фраза эта казалась не унизительной, а скорее, снисходительной.

– Здравствуйте, господин председатель, – поздоровалась она первой.

– Взаимно. – Сорокин взглянул на неё, улыбнулся. Узнал. – Без пены вы симпатичнее. Чем обязан визиту?

Моник вопросительно посмотрела на подругу – инструкциями та не поделилась. На всякий случай представила её Сорокину и замолчала, выжидая. Председатель подозрительно скользнул по Холанд взглядом и опять повернулся к Моник. Демонстрировал пренебрежение к руководству лаборатории?

Клер и вида не подала, что заметила эту демонстрацию. Поздоровалась, присела на краешек дивана. Ближний к Сорокину. Заговорила:

– Господин председатель, мы прилетели к вам в поисках защиты и поддержки.

Брови Сорокина взлетели вверх в деланном изумлении. Впрочем, сарказмом он не злоупотребил. Озёрный посёлок готов предоставить убежище гражданам, не нарушившим присягу своему правительству.

Видимо, он посчитал, что разговор на этом закончен. Но Холанд продолжила:

– Ещё мы бы хотели возобновить нашу научную работу.

Председатель развёл руками.

– Боюсь, в этом я помочь не смогу. Мы не можем выделить вам помещение в экспериментальном корпусе фабрики, и с оборудованием, с энергоресурсами будут трудности. Мы больше не занимаемся фундаментальными исследованиями, знаете ли. Теперь это сосредоточено у вас, в городе.

– Но есть же старый институт?

Взгляд Сорокина стал подозрительным.

– Озёрный институт? Во-первых, он законсервирован. А во-вторых, какие исследования вы собираетесь там проводить?

– Я не могу пока сказать. Это государственная тайна.

– Вот даже как! Ваш руководитель по специальности нейропсихолог, насколько я знаю. А вы? Это ведь не тайна?

– Я теолог-эзотерик.

– Никак, с привидениями контакт ищите?

Председатель задумался. Поинтересовался:

– Как я могу знать, не станут ли ваши эксперименты опасными для людей в посёлке? Новой губернаторше они не понравились, да? Что ж, институт всё равно пропадает без пользы, я отдам его в ваше распоряжение. Но при одном условии. С вами будет постоянно находиться наш представитель. – Он взмахнул рукой, останавливая открывшую было рот Джабиру: – Нет, Сорокина не годится. Независимый наблюдатель, не из вашей команды. В работу он вмешиваться не будет, его задача – следить, чтобы опыты не оказались опасными для посёлка. И информировать меня обо всём, что у вас происходит.

– Мы согласны, – тотчас согласилась Холанд.

– Даже не поинтересуетесь, кто этот человек?

– Я же сказала – мы согласны. Мы вам доверяем.

В глазах Сорокина мелькнуло уважение.

– Что ж, договорились. – Он включил интерком, приказал секретарю: – Тина, найди Альментьева. Для него есть ответственное поручение.

Моник застыла, боясь поверить услышанному. А сердце заколотилось радостно. Разве возможно такое счастье?! Илюша будет рядом! Всё время рядом! Она и мечтать о подобном не смела.

Новая лаборатория ждала их, теперь следовало выбираться из города. Причём, немедленно – отпущенный губернатором срок истекал. Если Ната по своей воле не явится с отчётом в резиденцию Уайтакер, её доставят туда силой. И выйдет ли она обратно, неизвестно. Предвидя такое развитие событий, Мюррей и Бигли заблаговременно переселили подругу к себе. Но это была даже не попытка спрятать, просто боялись оставить её одну, боялись, что она наделает глупостей.

В своей уютной гостиной Пол и Ивон провели последнее совещание научной группы в стенах города.

– Ната, ты почему опять скисла?

Мюррей требовательно посмотрел на руководителя лаборатории. Гилл опустила глаза. Он прав, скисла. Сразу после того, как Холанд сообщила об успехе дипломатической миссии. Скисла, вопреки логике и решительному настроению друзей. Боялась искать объяснение – почему. Но объяснять и не требовалось. Друзья слишком хорошо её знали:

– Неужели из-за того мальчишки – как там его? – навязанного Сорокиным? Я считаю, что Клер правильно согласилась на такое условие. Главное – мы получили возможность закончить работу, провести эксперимент. Остальное – второстепенно. К тому же парень, кажется, попался неплохой. Вон, помог реактор запустить, всю ночь вкалывал. А мог бы сделать вид, что его это не касается. Повода для уныния я не вижу, с озерянами всё получилось более чем удачно.