Игорь Вереснев - Хозяйки тумана [litres]

– Как?! – оглушённый свалившейся новостью Крис повернулся к Охотнику, опять к Тине: – Где они её держат?!

– В Ратуше.

Он поднялся. Заявил решительно:

– Джула пойдёт с нами. Я не позволю её убить!

– Э! Разве мы с тобой о чём-то договорились? – удивился Охотник.

– А разве нет?

Крис был уже возле двери, когда Тина вскочила следом:

– Там караульные на крыше! Сегодня по двое дежурят, хоть и весна. На случай, если Орест прав, и хоки за Джулой придут. По-хорошему Рыжка тебе не отдадут.

– Посмотрим.

– Тогда я с тобой! – Она неожиданно зло глянула на мужа: – Мы и сами найдём дорогу к Запретным Озёрам, если понадобится! Не глупые!

Охотник захохотал. Смех его Крис слышал, даже когда они выскочили из дома.

Руки, поднятые над головой и привязанные крепкой кожаной верёвкой к столбу, затекли ужасно. И ноги. Неужто обязательно так наказывать? Верёвка больно врезалась в запястье. Джула очнулась, выпрямилась. Спать хочется. Может, и не придётся больше спать… И есть не придётся. Есть она и не хотела, только пить. Стоило подумать о воде, как язык и губы стали деревянными. Скорее бы утро, скорее бы всё разрешилось! Смерть так смерть, только бы побыстрей… А если не смерть? Высекут при всех, позорно… Нет, это не самое плохое. Снова заставят быть чьей-то женой, вот что хуже. И не сбежишь второй раз, следить будут. Может, смерть лучше покажется? Хотя, это смотря как её убивать станут. Быстро перережут горло или свяжут и бросят в болото?

Джула опять вздрогнула. В этот раз оттого, что люк в потолке распахнулся. Деревянная крышка с грохотом откинулась в сторону. Лаз находился позади столба, и повернуть голову она не могла. Оставалось прислушиваться к происходящему.

– Орест, стой! Что ты собираешься делать? – донёсся обеспокоенный шёпот Марика.

Джула вспомнила, как старательно тот отводил взгляд, когда проходил мимо, заступая на ночное дежурство. Бедный братишка, не везёт ему! То Крис втянул в историю с Речной, теперь родная сестра оказалась порченной.

– Хочу рыжую хоку пощупать, – хохотнул Кривой, и лестница скрипнула под тяжестью его тела. – Никогда хок не щупал.

– Не ходи туда! Мы же на дежурстве!

– Вот и дежурь! Закрой люк и не мешай, хокин брат.

Лестница продолжала поскрипывать, Орест спускался. Марика больше слышно не было, и вскоре громко, с размаха, захлопнулась крышка. Джула вздохнула. Ещё и это…

– Что, тварь, спишь?

Слова долетели одновременно с кислым несвежим дыханьем. Она открыла глаза. Орест стоял прямо перед ней, похотливо рассматривал голое тело. Джула брезгливо сморщилась. Лучше умереть, чем с таким.

– Ты что рожу кривишь, погань рыжая? Мужиком себя возомнила, охотником? А это что у тебя, а?

Он схватил грудь, сжал больно. Джула крепче стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть. Орест заметил это, выкрутил сосок, потянул в сторону. Стало ещё больней! Она невольно подалась вслед за его рукой. А Кривой, похабно улыбаясь, смотрел. Ждал слёз, стонов? Не дождётся!

– А здесь что, тоже как у мужика? Нет?

Он резко ткнул пальцами в промежность, заставив зашипеть от боли. Девушка старалась думать о чём-то другом, о чём угодно, лишь бы не о грязной влажной пятерне, шарящей между ног.

– Не хочешь полюбиться со мной? Ежели понравишься, так и быть, передумаю завтра. Скажу на Совете, что рассудок у тебя помутился чуток. Второй женой соглашусь взять, чтоб полечить. Знаешь, как я баб лечу?

Он быстро сбросил на пол перевязь с ножом, развязал тесёмки килта. У Джулы желудок сжался от отвращения.

– Давай, раздвигай ноги! – Кривой бесцеремонно схватил её за бёдра, прижал к столбу.

Он тыкал грубо, нетерпеливо, помогая пальцами. Не в силах терпеть, Джула вскрикнула, попыталась вывернуться:

– Не надо! Орест, прекрати!

– Не нравится? Щас попаду…

Он слишком увлёкся попытками войти в неё, ослабил хватку. Со злостью и отчаянием Джула отпрянула в сторону, и резко согнув в колене ногу, ударила. Куда попало, главное, посильнее.

Попала она точно. Орест взвыл, отскочил в сторону, скрючился.

– Ах ты ж тварь болотная! – проскрипел зубами от боли. Выхватил из лежащего на полу чехла нож: – Хочешь на мужика походить? На, попробуй!

Жгучая боль пронзила насквозь. Будто огонь вспыхнул, пожирая внутренности. Пламя разгоралось, собиралось сгустками, пульсировало, вытекало толчками. И с каждой каплей уходила частичка силы, частичка жизни.

Джула опустила глаза. Тёмно-коричневая рукоять, вибрируя, торчала прямо над рыжим курчавым кустиком. И вовсе не огонь уходил из её тела. Кровь тёмным ручьём скатывалась по ноге, образуя лужицу под пяткой. Лужа расплывалась, становилась больше и больше.

Она зажмурилась. И хорошо, что так закончилось, не нужно ждать утра. Орест продолжал зло шипеть ей в лицо, вновь рвал грудь, но теперь это было не важно. Всё теперь было не важно, даже боль. Боль скоро закончится. Так будет лучше. Так – лучше всего!

Посёлок спал в сладком предрассветном безмолвии. Единственный огонёк едва заметно поблёскивал – в Ратуше горел светильник. Крис притаился за углом Дома Сестёр. Напряжённо всматривался в серебристый лунный полумрак, старался разглядеть караульных на верхней площадке. Тщетно. Что, спят они там? Он побежал через площадь. Тина не отставала, взлетела на крыльцо, юркнула вслед за ним в дом.

Орест стоял спиной к двери, но Крис узнал его сразу же. И остальное разглядел мгновенно: привязанную к столбу Джулу, закатившиеся глаза на её бледном лице, лежащий на полу килт…

– Отойди от сестры, гад!

Кривой развернулся. Голый, с охотничьим ножом в руке, он походил не на человека, а на какого-то неведомого лесного зверя.

– Ага, защитник хок вернулся! С тобой, бродяга, тоже разобраться надо!

– Отойди от сестры, я сказал!

– Попрощаться хочешь? Опоздал ты к своей рыжей хоке!

Крис вдруг понял, что лезвие его ножа не кажется багровым в отблесках светильника. Оно такое и есть – от крови. И рука Ореста запачкана кровью по самый локоть.

– Что ты сделал, выродок?! – Нож сам собой выскочил из чехла, оказался в ладони.

– Как ты меня назвал?! Это ваш род порченный! Что ты, что рыжая, что та уродка за твоей спиной!

Внезапно Орест присел и сделал выпад, стараясь достать его клинком. Крис уклонился. Но Кривой успел перебросить нож в другую руку и ударил снова.

Драться на ножах Правила запрещали строжайше. Крис знал, как вести бой с ворчуном, ленточником, даже с шлейфокрылом. Но с человеком… Его нож был длинней, острее и крепче, но Орест опытнее, злее, безжалостнее. Он нападал, старался убить, а Крис только защищался, уклонялся, парировал выпады. Ударить по-настоящему в ответ он не мог.

Поединок получился жестоким и коротким. Орест обхитрил. Сделал обманный выпад, отпрыгнул в другую сторону и выбросил руку снизу-вверх, в незащищённый левый бок Криса. Тот попытался перехватить удар, развернуться… и понял – не успевает. Залитая кровью сталь неслась прямо в него.