Иван Миронов - Высшая каста [litres]

Напряженной продолжает оставаться ситуация в районе Старой площади, где экстремистам удалось прорваться в здание Администрации Президента, однако уже спустя час нападавшие были отброшены, контроль над зданием восстановлен.

В срочном порядке в столицу продолжают прибывать армейские подразделения из соседних регионов, которые в кратчайшие сроки должны восстановить порядок в Москве.

А мы возвращаемся в студию, где с нами на линии остается Владимир Петушанский.

– Знаете, происходящие события мне напоминают дни тяжелых испытаний 41 года, когда фашисты стояли под Москвой, когда люмпены толпами приветствовали Гитлера, припоминая большевикам накопившиеся обиды. И если бы Сталин решил поиграть в демократию, либеральничая со всеми недовольными и несогласными, Россия была бы стерта с лица земли. Кто сегодня выходит на улицы? Завистливая тварь, лузеры, не желающие трудиться и платить по счетам. И если законная власть не найдет в себе воли раздавить всю эту мразь танками, то уже завтра свои знамена развернут националисты и мы получим даже не Украину, мы получим новый Третий рейх. Поэтому…

Мозгалевский переключил волну, и колонки засопели гнусавым джазом. Он свернул на Садовое, тут же упершись в разрывающуюся клаксонами пробку. Слева в районе Маросейки раздавались автоматные очереди и тянулся бледный дым пожаров. Под колеса Мозгалевского бросились двое – моложавый мужчина и кутавшаяся в кашемировое пальто девушка.

– Пожалуйста, вывезите нас отсюда. Любые деньги, – задребезжал мужчина в приоткрытое окно мозгалевского «Ниссана».

Владимир растерянно кивнул головой, и странная парочка полезла на заднее сиденье.

– Нам во Внуково, – визгливо запричитала девушка. – Тебе хорошо заплатят. Миша, дай ему денег.

Мужчина полез в карман, бросив на переднее кресло горсть смятых стодолларовых купюр.

– Я могу только до роддома на Ленинском, – уязвленной гордостью поморщился Мозгалевский, с брезгливой жадностью взглянув на деньги.

– Пойдет, это по пути, главное, чтоб подальше отсюда.

– Что случилось? – с любопытством бросил Мозгалевский, рассматривая в зеркале свалившихся на голову пассажиров.

– Эти черти громят все дорогие тачки. Нас окружили перед красным светофором, порезали колеса, стали качать и бить окна. Я думал, все, хана.

– Это ужасно, – в немом рыдании затряслась девушка.

– Как же вам удалось выбраться? – Мозгалевский наконец тронулся с места в зашевелившимся потоке.

– Повезло, – выдохнул пассажир. – Как же нам повезло. Прямо Господь отвел. По ходу не зря я афонские монастыри грел. Прямо за нами остановился бронированный «Майбах» с «Крузаком» сопровождения. Толпа с улюлюканьем переключилась на них. Охранники-идиоты повыскакивали из джипа с автоматами, им головы сразу и проломили. А «Майбах» бензином облили и подожгли. А мы под шумок свалили.

– Боже, как это страшно. Там же все задохнулись. Хорошо, что мы без охраны были, – заскулила девушка, брезгливо оглядывая салон. – На этой помойке нас вряд ли кто-то остановит. Кошмар какой-то.

– Ты бы лучше цацки сняла, дура. А то оторвут вместе с ушами, – раздраженно прикрикнул пассажир на спутницу. – И помады свои с рожи вытри, чтобы не изнасиловали по дороге. Хотя тебе не впервой.

– Какой же ты подонок! – Девушка замахнулась на него открытой ладонью, но господин ловко перехватил руку.

– Не мороси, Викуля, бордели-то приличные, чай, позакрывают. Придется тебе за чипсы блогеров ублажать. Вернешься туда, откуда я тебя вытащил, – заскрипел господин, доставая из кармана узкую фляжку. – Хоть утешиться есть чем. Да не скули ты, и без тебя тошно. На, выпей лучше.

– Да пошел ты, кретин отмороженный, – оттолкнула фляжку девушка, размазывая по щекам слезы.

– Как хочешь, – пожал плечами господин, переключившись на Мозгалевского. – Слышь, уважаемый, коньячку выпьешь?

– За рулем, – отмахнулся Владимир.

– Ну, ты даешь, – рассыпался смехом мужчина. – Страна летит в тартарары, а ты пить ссышь. Нация терпил. Звать-то тебя как?

– Владимир, – сквозь зубы процедил Мозгалевский.

– Михаил, – господин протянул вялую кисть. – Ты не обижайся, Вов. Ничего личного. Ты думаешь, что это власть виновата, мол, воровали и куражились. А вот хрен угадал. Это все вы своим скотским терпением и трусливым раболепством развратили чиновников и мусоров. Это благодаря вам они возомнили себя богами. Вы сами встали в стойло, надели хомут и радостно ржали плетям и шпорам. Вы за ручку вели своих детей в военкоматы, откуда их отправляли на убой за чужую нефть и бабки в страны, о которых вы даже не слыхали. Они схарчили родителей, но подавились детьми.

– Сбавь обороты, а то на метро поедешь, – огрызнулся Владимир, прибавив музыку.

– Дерзкий. Уважаю. – Михаил похлопал Мозгалевского по плечу, пристально всматриваясь в зеркало. – Слушай, а мы раньше не встречались? Лицо как бы знакомое.

– Вряд ли, – усмехнулся Мозгалевский, – если только в прошлой жизни.

– Мы все уже прошлое – тухлая эмиграция в благодарной Африке.

– Какая Африка?! – белугой заголосила девушка. – Ты же говорил про Швейцарию!

– Надо сначала до аэропорта добраться. Может, и в Швейцарию, если очень повезет. Да какая, к черту, разница!? Кто нас там ждет? Кто мы там? Всего лишь исковерканные имена на английский манер. Если ты беден, то презираем и ненавидим за то, что живешь на их пособие. Если богат, то презираем и ненавидим за то, что преступник и вор.

– Надо было знать меру, – злорадно выдавил Мозгалевский.

– Вася, я тебя умоляю. Какая мера? Это животное берет все, что потребно, а человек – все, что позволительно.

Владимир переключил радио, и в колонках захлюпало «Эхо Москвы».

– Станислав Александрович, возвращаясь к первому нашему вопросу, все-таки Путин жив? – протараторила ведущая, словно боясь не успеть.

– Ну, во-первых, это уже совершенно не важно. Последние десять лет страной управлял «коллективный Путин», так называемое «Политбюро-2». Владимир Владимирович являлся лишь названием государственного курса, которое никаким образом не отражало и не определяло характер правящего режима, как указание на листья коки в бренде «Кока-кола». Ведь стоит только поменять название газировки, компания с капитализацией в двести миллиардов долларов вмиг превратится в банкрота. Умер ли он еще пять лет назад, жив ли, наслаждаясь старостью в обществе гражданина Голландии, об этом романе слухи ходят достаточно давно, уже не важно. Важно другое. Прямо сейчас на наших глазах тот всеми нами обожаемый и ненавидимый «коллективный Путин» начинает пожирать самого себя. Система сдержек и противовесов окончательно сломалась, и те, кому все эти годы удавалось власть делить, начали за нее бороться. И причина тому вовсе не смерть Путина, если, конечно, таковая имеет место быть, поскольку двойников вождя всегда хватало, и они бы еще лет десять перерезали ленточки, глаголили благоглупости и рассказывали сальные анекдоты.