Гийом Мюссо - Завтра [litres]

– Вы оцените удивительную бодрость, какой наделяет нас насыщенное и уравновешенное вино Кондрие. Оно богато восхитительными ароматами, его можно сравнить с ярким цветком.

Эмма закончила обслуживать столик и сделала знак помощнику, показав, что нуждается в небольшом перерыве.

У нее закружилась голова, и, покинув зал, она побежала в туалетную комнату. Ей было худо, она покрылась липким потом, ее знобило, голова гудела, в висках стучало. По воспаленному пищеводу к горлу подкатывало что-то вроде тошноты. С чего вдруг ей стало так плохо? Почему она едва держится на ногах? Откуда такая усталость? Впрочем, конечно, ей необходимо выспаться. Когда она доходит до изнеможения, в первую очередь страдает голова. Одолевают черные мысли, отступает реальность, и она погружается в пугающий мир призраков.

Новый приступ тошноты. Эмма наклонилась над раковиной, ее вырвало утренним завтраком, но она продолжала стоять, не в силах поднять голову, приходя в себя. История с электронной почтой, с письмами из будущего вызывала в ней ужас. Сейчас декабрь 2010 года! Она не может переписываться с человеком, который живет в 2011-м! Значит, он или душевнобольной, или преступник, который питает относительно нее самые дурные намерения. В обоих случаях ее жизнь под угрозой. Жизнь и ее собственное душевное здоровье. Она уже не раз имела дело с ненормальными! С нее хватит! Сколько времени она наслаждалась ощущением равновесия, а сейчас вновь готова соскользнуть в бездну тоски и страхов. Ей необходимо принять лекарство и немного успокоиться. Она с радостью пошла бы к своему психоаналитику, но, к сожалению, Маргарет Вуд уехала на рождественские каникулы в Аспен.

«Черт! Черт! Черт!» Эмма подняла голову и посмотрела на себя в зеркало, опершись двумя руками о край раковины. В уголке губ повисла ниточка желчи. Она вытерла рот бумажной салфеткой, потом умылась холодной водой. Нужно взять себя в руки и разумно все обдумать. Этот человек ничего не может ей сделать. Если он попробует снова ей писать, она будет сбрасывать его письма. Если будет бомбардировать посланиями, она сообщит в полицию. Если попытается ее преследовать, если встретится с ней, она сумеет оказать ему достойный прием, недаром носит в сумочке электрошокер. Ее «Тайзер» розового цвета, правда, больше похож на кое-что из секс-шопа, но его эффективность от этого ничуть не меньше. Немного успокоив себя, Эмма сделала несколько глубоких вдохов, причесалась и вернулась в зал.

Бостон

– А можно мне лобстер-ролл [22] Булочка для хот-дога с салатом из омаров. с картошкой фри? – спросила Эмили.

– Лучше с салатом, как ты считаешь? – предложил Мэтью.

– Почему, пап? Картошка вкуснее!

– Ладно, – согласился отец. – Но если с картошкой, то без десерта. Договорились?

– Хорошо, – подтвердила девочка, пытаясь подмигнуть отцу.

Мэтью озвучил заказы и вернул меню официанту. Они с Эмили с удобством расположились на террасе кафе «Бистро 66» на Ньюбери-стрит. Эйприл, побродив вместе с ними по магазину, попрощалась и отправилась на работу. Мэтью был счастлив, видя, как искрятся глаза Эмили. Он поинтересовался, какие же подарки она собирается попросить у Деда Мороза. Эмили деловито достала из маленького рюкзачка айпод и спросила, не лучше ли сейчас сразу отправить дедушке сообщение по электронной почте, но Мэтью не одобрил ее предложения. Проникновение новых технологий во все области жизни, в том числе и в сказочную, почему-то его не обрадовало. Особенно сегодня.

Эмили принесли булочку, а у Мэтью зазвонил телефон. Снова звонил Витторио. Конни все еще не вернулась, но он просмотрел списки заказов и определил точную дату, когда молодая женщина дожидалась Мэтью, сказав, что у нее назначена с ним встреча.

– Вчера исполнился ровно год, 20 декабря 2010‑го.

Мэтью закрыл глаза и перевел дыхание. Кошмар продолжался.

– Но это еще не все, – продолжал Витторио. – Представь себе, я просмотрел видеозапись и увидел ее.

– Кого?

– Ту молодую женщину.

– Ты шутишь?

– Объясняю: в ноябре прошлого года на наш ресторан с промежутком в несколько дней было совершено два ночных нападения.

– Да, я помню. Ты предполагал, что на тебя наезжают братья Манчини.

– Именно. Они желали меня выжить, потому что я составлял им конкуренцию. Доказать их вину я так и не смог. Ладно. Короче, тогда копы, которые занимались нашей безопасностью, порекомендовали нам обзавестись камерами видеонаблюдения. На протяжении трех месяцев у нас в зале круглосуточно работали камеры. Происходящее записывалось, перекидывалось на сервер и оставалось на жестком диске.

– И тебе удалось найти запись вечера двадцатого декабря?

– Так точно. Я даже отыскал эту девушку. Она единственная сидела в этот вечер без кавалера.

– Но это просто неслыханно, Витторио! А ты можешь прислать мне копию?

– Она уже в пути, старина!

Мэтью закончил разговор и тут же вытащил из сумки комп, чтобы настроить его на вай-фай «Бистро 66». От Эммы Ловенстайн по-прежнему никаких вестей, а вот послание Витторио уже прибыло. Видеофайлы были «тяжелыми», грузились и грузились.

– А на сладкое закажем шоколадное суфле. Да, папочка?

– Нет, мышонок. Мы же договорились, без сладкого. Доедай свой салат.

Мэтью пустил видео во весь экран. Картинка была крупнозернистой и тусклой, как бывает, когда снимает видеокамера с невысоким разрешением. Фрагмент, отправленный Витторио, занимал минуты две, не меньше. Камера висела под потолком в основном зале. Часы внизу картинки показывали одну минуту девятого, когда молодая, элегантно одетая женщина вошла в дверь ресторана. Видно было, как она обменялась парой фраз с Конни, прежде чем исчезнуть из кадра. Белый экран засвидетельствовал, что видео прервали, но показ возобновился спустя полтора часа в двадцать девять минут десятого. На экране отчетливо была видна та же молодая женщина, которая торопливо покидала ресторан. Затем картинка исчезла, видео кончилось. Мэтью повторил показ и нажал на паузу, чтобы хорошенько рассмотреть момент, когда женщина входит в ресторан. Сомнений быть не могло. Можно было считать себя сумасшедшим, но в ресторан входила Эмма Ловенстайн.

– Надевай пальто, мышка, мы уходим!

Мэтью положил на стол три двадцатки и, не дожидаясь сдачи, ушел, держа за руку Эмили.

– Эйприл! У меня возникло срочное дело! Ты можешь дать мне свою машину и оставить у себя Эмили на час или два?!

Мэтью с Эмили на руках влетел в галерею своей соседки. Стены выставочного зала были увешаны эротическими японскими эстампами и скоромными фотографиями из злачных мест, снятыми в начале двадцатого века. Середину занимали африканские скульптуры в полном естестве, витрина с мешочками для пениса и творения современных скульпторов фаллической направленности. И хотя художественную галерею не сравнишь с секс-шопом, но все же вряд ли она была подходящим местом для игры малых детей и невинных душ.