Игорь Чиркунов - Выживальщик

А какие вопросы у тебя еще остались? Ждешь, пока дозу хапнешь побольше? Или тебе нужно, чтоб Влад дал распоряжение? Влада нет, и Веры нет. Они жили как раз там. Ну, там, в общем, где сейчас филиал ада.

Да, черт побери! Да! Если бы сейчас открылась дверь, вошел Влад и сказал: «Собирайся, боец, наше время пришло», Артём, ни секунды не колеблясь, схватил бы рюкзак… Кстати, где он? Поискал глазами, мысленно выругался. Рюкзаки, его и Светкин, лежали в углу комнаты, конечно же, полупустые. Особенно его, после крайнего (или теперь все же последнего?) тренировочного выхода в лес. КЛМН (кружка, ложка, миска, нож) в мойке, пришлось использовать, поскольку остальная посуда побилась. Оба спальника они подстелили себе на пол вместо матраса, до сих пор торчащего в окне. Пенки вместе с самонадувайками там же. Вся электроника: навигатор, рации, фонари – все на зарядке, в оружейном сейфе. Впрочем, какая на фиг зарядка? Электричества же нет. Ходовая одежда частью в стирке, частью по шкафам. Собирались же на море, а не в лес. Короче, рюкзаки надо собирать заново.

Светка неслышной тенью опустилась рядом; смешно морщась, попыталась сдуть челку, лезущую в глаза. Не получилось. Он аккуратно убрал, провел рукой по волосам, привлек, поцеловал.

– Не прижимайся, я вся пыльная, – уперевшись кулачками ему в грудь, отстранилась, – у нас там просто армагеддон какой-то, вся посуда вдребезги. Кстати, так ты расскажешь, что у нас тут случилось?

Она нахмурилась, посмотрела искоса, толкнула плечом:

– Только не вздумай говорить, что случилась эта ваша ядерная война и на нас со всех сторон лезут мутанты.

– Да, – хрипло выдавил Артём, кивая.

– Что «да», милый? Мутанты?

Он прочистил горло, собрался с силами. Господи! Ну почему в книгах и фильмах все всегда всё понимают по лицу? Почему не в жизни?! Тогда бы не пришлось сейчас из себя выдавливать правду. Потом взял супругу за плечи и, глядя в глаза, проговорил, как в прорубь прыгнул:

– Я на самом деле точно не знаю, что произошло. Был большой взрыв. Сейчас весь город горит. Похоже, уцелел только наш район, огонь через ручей не перекинулся.

– Как горит? – все еще продолжая улыбаться, спросила недоверчиво.

Ее лицо на глазах преображалось. Погас веселый блеск в глазах. Растянутые губы съеживались, стирая улыбку. На смену приходила растерянность.

– Это шутка такая?

Он отрицательно помотал головой.

– Подожди. Что ты такое говоришь? А как же…

Замолчала, не найдя в себе сил выговорить. Тогда сказал он:

– Родители?

Ее большие серые глаза стали наполняться влагой, и вот уже первая капля прокатилась по щеке, пробивая себе блестящую дорожку. Губы, минуту назад улыбавшиеся, задрожали.

Он опять покачал головой:

– Прости родная, но…

Мягкая ладошка накрыла его рот, затыкая, не давая вырваться наружу словам.

– Не говори, нет. С ними все хорошо, я знаю. Я бы почувствовала.

Она отвернулась, съеживаясь, сжимая руки между коленями. Потом снова взглянула на мужа невидящим, обращенным внутрь себя взглядом.

– Н-нет, это не может быть правдой.

У Артёма сильно сжалось сердце. Да лучше бы она заставляла его что-то сделать, ругала, обвиняла в недостатке мужества.

Он обнял жену, крепко прижимая к себе, зачем-то принялся говорить какую-то глупость: дескать, да, родная, еще ничего не известно, они высоко и огонь до них не дотянулся. И вообще, современные дома полностью бетонные, гореть в них нечему, и чуть позже он обязательно сходит и выручит ее родителей.

А перед мысленным взором стоял обожженный Славун, полыхающие дома за ним и ощущаемый спиной поток воздуха, дующий в направлении пожара. Читал о таком – огненный шторм, когда большой пожар начинает работать по принципу печи: нагретый воздух над пожаром улетает вверх, а на его место со стороны подтягивается свежий, раздувая огонь еще больше. Температура в центре города сейчас такая, что надежды никакой.

Сколько они бы так просидели, неизвестно. Но в дверь сначала энергично постучали, а потом она и вовсе открылась.

– Хозяева!

Светка отстранилась, начала вставать. Из-за дверного косяка в комнату заглянула Мишкина голова. Он был взъерошен, с оставшимися следами сажи.

– Проходи, – Артём махнул рукой, – только у нас тут вот. И показал на обломки шкафа, разбросанные вещи.

– Да не парься, у всех так же.

Сосед появился полностью. Взглянул на Светку, потом внимательно на Артёма, потом опять на Светку.

– Слушай, Тёмыч, мы тут за водой собрались, составишь компанию?

Мелькнула мысль, что вода пока есть, да и свободной тары после слива бензина с машины в доме не осталось. Но он ухватился за малодушную возможность сбежать из дома, отвертеться от дальнейших объяснений. Или, по крайней мере, отложить их на какое-то время.

– Ага, сейчас. Свет, нам же нужна техническая вода?

– Какая?

– Ну там умыться, посуду помыть? Чтоб питьевую не тратить.

– Конечно, родной, – немного вымученно улыбнулась жена. – Ты же как раз собирался отмыться. Возьми тогда с собой гель и полотенце.

Уже выйдя из квартиры, толкнул соседа в бок, заговорщическим тоном спросил:

– Слушай, Мишань, у тебя свободная тара есть? У меня просто вся заполнена.

– Найду что-нибудь.

Перед дверью своей квартиры Миха вдруг слегка сконфузился:

– Только ты не мог бы подождать здесь? Я, понимаешь, не один…

– Когда же ты успел?!

– Да еще вчера, до всего этого. Подцепил в «Трех пескарях».

Артём понимающе усмехнулся – Мишаня был тем еще ходоком. Буквально через пару месяцев знакомства Артём перестал даже пытаться запомнить внешность и имена девиц, которых видел в компании соседа. На вопрос «когда же ты остепенишься?» Миха обычно отвечал, что как только встретит ту единственную, а сейчас он в поиске, как говорится, «методом простого перебора вариантов». Вначале Артём немного напрягался из-за Светки. Но к чести соседа, тот, видимо, что-то почувствовал и как-то заявил, что он – не козел, а жены и подруги его друзей – святое. Светка, со своей стороны, эту особенность их знакомого восприняла спокойно, сказав, что девицы, выходящие по утрам из квартиры под ними, взрослые, дееспособные и на обманутых наивных дурочек не похожи. Так что эта сторона чужой жизни ее не касается.

У подъезда ждали еще двое. Василия Фёдоровича, сухопарого мужчину лет шестидесяти, Артём знал: тот жил в их подъезде, на верхнем этаже, при встрече здоровались, но и только. Второго, такого же возрастного дядьку чуть помассивнее Фёдорыча, он тоже видел, знал, что живет в их же доме, но знаком не был.

– Кирилл, – представился незнакомец, обменялись рукопожатиями. – Пошли?

Вчетвером они пошагали вдоль дома в противоположную от проспекта сторону. Гроздья пустых баклажек в руках погромыхивали в такт шагам. Некоторое время шли молча, потом новый знакомый заговорил.