Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Нечаев откинулся на спинку стула, привычно закачался, поставив стул на задние ножки. Получалось, что единственной дорожкой, ведущей к свету, был Геркин, и надо было хорошенько подумать, как построить беседу, чтобы он не соврал или, что еще хуже, не утаил главного.

Не нравилось Нечаеву происходящее, какая-то глупая и необязательная фантастика путала все расследование. Модификанты эти… Ангелы, понимаешь, Медника… Он повторил эти слова вслух. Звучало.

И все оставалось запутанным и непонятным. Но это еще оказался не последний сюрприз дня.

Где-то около шести часов вечера позвонил мужчина.

— Здравствуйте! Мне нужен оперуполномоченный Евграфов. Вообще-то он мне давал два телефона, но первый, к сожалению, не отвечает.

— У вас к нему дело? — спросил Нечаев. — Я его начальник.

— Вот и хорошо, — сказал мужчина. Голос у него был слабый и дребезжащий, словно у старика. — А меня зовут Матвеем Ипполитовичем, я работаю в антикварном магазине на Пражской. Вам это что-то говорит?

— Разумеется, Матвей Ипполитович, — оживился Нечаев. — Вы хотели что-то передать Евграфову? Можете сказать мне, я обязательно передам.

— Уж пожалуйста, — согласился старик. — Не знаю, насколько это будет интересно ему и поможет ли в расследовании этого ужасного убийства, но я, знаете ли, вспомнил еще одну деталь из нашей беседы с этим самым Ильей. Вы понимаете, о ком идет речь?

— Да, да, я слушаю вас, — поторопился ответить Нечаев.

— Так вот, еще он очень интересовался из каких … э-э-э… сосудов пили в начале первого века.

— И что же?

— У меня была прекрасная книга Германа Вейсса «История цивилизации». Прекрасное английское издание конца двадцатого века, с массой качественных иллюстраций. Знаете, мы недурственно провели время, рассматривая и обсуждая их. И мне казалось, что этот Илья очень хочет меня еще о чем-то спросить. Но он так и не решился.

— И все? — несколько разочарованно поинтересовался Нечаев.

— Мне кажется, его интересовал какой-то определенный сосуд, — уже сухо сказал антиквар. — И, кажется, из иллюстраций он вынес какое-то представление о нем.

— Геркин, ты меня достал, — утомленно сказал Примус.

Подумал немного и пригрозил:

— Дождешься, посажу тебя в камеру к пидорам, пусть они, как в старину выражались, твой афедрон обнюхивают! Смотри, ведь опустят по полной программе. Будешь потом татуировку улика пчелиного на заднице от знакомых прятать! Ведь даже в сауну не сходишь!

— Начальник, — проникновенно сказал сидящий на стуле человечек. — Я же как на духу.

— Ну и как ваша беседа движется? — поинтересовался Нечаев, входя в кабинет и придвигая к себе стул. Сел и принялся внимательно разглядывать Геркина. Тот попробовал нагло перехватить его взгляд, но не выдержал, смутился, опустил глаза и заерзал на стуле.

— Брешет, товарищ полковник! — сказал Примус. — Мне с ним даже разговаривать не хочется.

Нечаев взял со стола скульптурку, некоторое время молча разглядывал ее.

— Знаете, что он придумал?

— Знаю, — сказал Нечаев. — Ехал в автобусе, увидел кем-то забытый сверточек, ну, не удержался, а там… — он показал Геркину скульптурку. — Брониславу Дмитриевичу она без надобности, из всех видов искусств для него важнейшим является матерная частушка, поэтому он особо раздумывать не стал, а оттаранил находку в антикварный магазин, сдал ее и урвал свой законный кусок. Возможен вариант: в парке на скамейке нашел.

— В парке, товарищ полковник, в парке, — сказал Примус.

— Да так оно все и было! — взмахнув руками, воскликнул Геркин. — Мамой клянусь, гражданин начальник. В горсаду это было, рядом с кафе «Огонек». Я, значит, зашел в кафе, встретил там Лоцмана, мы скинулись, взяли фанфурик, вмазали… Душа желает продолжения, а денег нету. Вышел я, дай, думаю, на скамеечке посижу, может, кто из знакомых пройдет. Сел на скамеечку, сижу, вижу, газетка лежит. Ну я решил посмотреть, что там, в мире происходит. Потянул я газетку, а там…

— А там мешок со звездюлинами лежит! — перебил Примус. — Вот-вот развяжется!

— Погоди, Коля, — мягко сказал Нечаев. — Пусть человек выскажется. Мы-то знаем, что он врет, и знаем — почему он врет.

— Мне больше нечего сказать, — смиренно опустил голову Геркин. — Валяйте, бейте, сажайте, если у вас такое право есть. Конечно, у Геркина две судимости, ему веры нет!

— А врет он, — сказал Нечаев, не обращая внимания на жулика, — потому что не хочет пожизненное получить. Раньше бы ему просто лоб зеленкой намазали, а теперь государство добренькое, придется Брониславу Дмитриевичу белым лебедем плавать, пока время не подойдет деревянный бушлат примерить!

— Это почему? — острым глазом покосился задержанный.

— А чего ж тебе, убийство уважаемого человека с рук сойдет? — удивился Нечаев. — Нет, брат, отмерит тебе наш самый справедливый и гуманный суд на полную катушку.

— Он думает, что ему премию выпишут! — ехидно сказал Примус.

— Какое убийство, мужики! — видно было, что Геркин побледнел.

Не то чтобы он очень испугался, он к милицейским приколам привык уже, не раз на беседах в отделе по месту жительства побывал, но немножко его все-таки проняло.

— Какое убийство?

— Убийство уважаемого доктора Медника, — сказал Примус. — Ты что, даже фамилии убиенного не знаешь? Ну и убийцы пошли — мочат уважаемых граждан и фамилии не спрашивают! Нет, вы представляете, товарищ полковник?

— Какого доктора! — заорал задержанный и даже со стула вскочил. — Нашел я эту хрень, нашел! Не повесите вы на меня своего «глухаря»! Вам ментам лишь бы отчитаться, что дело раскрыто, а уж кто убивал, вам вообще дела нет!

— Видишь, — мягко сказал Нечаев, кивая Примусу. — Не любит гражданин Геркин милицию. А почему? А потому не любит, что милиция ему воровать, грабить и убивать не дает!

— Вот эта штучка, — Примус подкинул на руке символ сферических мистерий, — была куплена за две с половиной тысячи рублей гражданином Медником Ильей Николаевичем в антикварном магазине на Пражской. Мы гражданина Медника нашли в квартире с ножиком в спине. А через три дня ты эту штучку сдал в тот же самый магазин за тысячу рублей. Продавец тебя опознает, будь спокоен, и данные с твоего паспорта он в акт аккуратно переписал.

— Вот гнида! — пробормотал задержанный.

— Это ты к тому, что он тебе всего тысячу заплатил? — мгновенно сориентировался Примус. — Правильной дорогой идешь, товарищ Геркин. Колись дальше!

— А нечего мне колоться, — пробурчал задержанный, подбираясь. — Нашел я ее, нашел! Докажите, что не так!

— А что нам доказывать, — пожал плечами Нечаев. — Вещичка из квартиры — вот она. И пальчики твои на хате остались. Наследил ты, Геркин!