Сергей Синякин - Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Ты бы больше сплетни собирала, — с легким раздражением сказал Нечаев. — Вон в газетах пишут, что по Венеции дева Мария разгуливает! Почему по Венеции? Зачем по Венеции? Почему именно дева Мария?

— А я сама слышала, как по телевизору передавали, — возразила жена. — По дну Атлантического океана по направлению к Рио-де-Жанейро идет деревянная статуя Христа. А как дойдет, так всему конец и настанет!

Нечаев встал из-за стола.

— Он уже наступил, только они еще этого не поняли! — он швырнул полотенце на стол.

Надо было ехать. Самое глупое заключалось в том, что он не мог объяснить жене, зачем ему нужна эта поездка. Он сам ничего не понимал. Просто подталкивало что-то изнутри — в дорогу пора, в дорогу.

— Старый дурак, — сказала жена. — Это ж в какую копеечку нам твоя поездка обойдется?

— Ты же конец света встречать собралась, — хмыкнул Нечаев. — На кой черт тогда деньги нужны? Там, куда мы попадем, что в раю, что в аду, все бесплатное, как при коммунизме, который нам когда-то обещали.

— Так что ж тогда, — вспылила жена, — трать все, да? Избавляйся от нажитого?

— А ты собралась все барахло с собой тащить? — засмеялся Нечаев.

Жена заплакала и торопливо ушла на балкон.

«Господи! — с отчаянием подумал Нечаев. — Я даже ей ничего не могу рассказать, не подвергнув ее опасности. Ничего невозможно сделать. Никто не поверит. Никто. Будут считать, что я сумасшедший, и даже не попытаются связать мои слова с тем, что происходит в мире. Посадят в дурдом и станут колоть аминазин и транквилизаторы, чтобы избавить от глупых и ненужных представлений о мире. Даже к попу не пойдешь с исповедью, он ее просто не примет, ибо рассказанное мной никогда не совместится с его представлениями о Боге и станет подрывать его мифологию, куда хлеще атеизма».

Неуютно жить на свете, когда ты являешься единственным обладателем тайны, которая может перевернуть представления о мире и сказать, каким будет будущее. При всем этом Нечаев все так же не верил в Бога, он просто считал, что если в чаше и была кровь, то не божества, нет, скажем неведомого и могущественного существа, способного повлиять на судьбу мира. Но если говорить по совести, какая разница, кто это был — Господь, обитатель далеких звездных миров или один из тех, кто населял планету Земля до человека?

Важным было то, что существа, пришедшие в мир волею и разумом доктора Медника, могли многое, и что еще важнее — Нечаев сам убеждался в этом с каждым прожитым днем.

Самолет шел на высоте семи с половиной тысяч метров, и под ним белым бесконечным саваном землю накрывали облака. Смотреть в окно быстро надоело, и Нечаев взял с тележки стюардессы красочный иллюстрированный журнал.

Журнал оказался из разряда гламурных, читать в нем было нечего, только красивые картинки разглядывать. Нечаев лениво перелистывал журнал, размышляя над непредсказуемостью причин, заставивших его сорваться с места и отправиться черт знает куда…

— Боже, как красиво! — отвлек Сергея Ивановича от грустных мыслей чей-то восхищенный крик.

Посмотрев в иллюминатор, Нечаев увидел фантастическую картину: облака клубились, белые шары разных размеров отрывались от облаков, всплывали выше, наливаясь разными цветами, и вскоре они заплясали по равнине под самолетом, делая белую равнину похожей на праздничную площадь, на которой проходит парад.

Некоторые шары устремлялись еще выше, окружали со всех сторон летящую в небесах машину, подпрыгивали, скакали по облачному подножью, делились и снова сливались в единый шар, лопались, оставляя за собой миллионы разноцветных пузырьков. Казалось, что белая пелена, лежащая под машиной, подрагивающей и стремящейся в темно-фиолетовую, почти черную пустоту, в которой почти не было видно звезд, скручивается в жгуты, обретающие цвета.

— Что это?

Вопрос остался без ответа, да и кто может сказать о вкусе каши, которую варит демиург?

Самолет начал снижение, нырнул вниз, разрезая крыльями белую муть, разрывая ее в рваные клочья, похожие на лесной туман.

— Уважаемые пассажиры, — сказал по-английски динамик над головой Нечаева. — Для какого-либо беспокойства нет причин, в целях обеспечения пассажиров экипаж самолета вынужден изменить высоту полета. Через сорок минут мы приземлимся в аэропорту Тель-Авива.

Человек на борту самолета беспомощен, он не может изменить свой полет, пока поют турбины и покачиваются крылья самолета. Нечаев воспринял это как данность, отложил в сторону иллюстрированный журнал, закрыл глаза и принялся ждать, чем закончится его путешествие.

Они сидели в кафе — бывший полицейский инспектор Давид Маркиш и бывший сотрудник российского уголовного розыска Сергей Нечаев. Рассказ Нечаева занял время, но теперь они знали все. От того, что историю младенцев до конца узнал еще один человек, Нечаеву стало легче. — Значит, они разъехались? — спросил Маркиш.

— Разъехались по всему свету их матери, — уточнил бывший начальник отдела по раскрытию убийств. — Бекталова Анна Гавриловна выехала на постоянное жительство в Соединенные Штаты. Редигер Анна Густавовна — в Германии. Коршунова Галина Григорьевна уехала с мужем в Австралию. Фастова Татьяна Сергеевна вышла замуж и уехала в Индию. У Анны Сергеевны Новиковой муж — дипломат, сейчас они в Южно-Африканской Республике, как вы знаете, последнее время у нас с этой страной хорошие отношения, Елена Васильевна Гриц проживает в Тирате.

— Гриц, — задумчиво сказал Маркиш. — Помучила она нас. Девять покушений за два месяца. Мы даже не всех покушавшихся установили, некоторые въезжали в нашу страну нелегально. «Моссад» так не гонялся за арабскими террористами, расстрелявшими наших спортсменов в Мюнхене. Через некоторое время мы поняли, что ей ничего не грозит, покушения были опасны лишь для нападавших. Знаете, высказывались даже предположения, что этот ребенок — новое российское оружие биологического происхождения. Наша контрразведка одно время разрабатывала семейство Гриц, меня допрашивали несколько раз, все-таки я тоже выходец из России… — Вы же из Баку, — не удержался Нечаев.

— Для них это тоже была Россия, — усмехнулся Маркиш. — Весь Советский Союз для них был Россией, даже таджик считался русским. — И до чего они докопались?

— А до чего они могли докопаться? — удивился Маркиш. — Потеряли трех сотрудников и отстали от Эллен Гриц и ее ребенка, оставив их под оперативным наблюдением. А что оно могло дать?

— Вам не кажется, что пора приоткрыть занавес? — поинтересовался Нечаев. — Все-таки происходящее касается всего мира.

— Без доказательств? — поднял седые брови Маркиш. — И вы думаете, кто-нибудь воспримет подобный рассказ всерьез? Почему вы не рассказали это в России? Боялись, что вам не поверят? Почему вы думаете, что здесь ваш рассказ воспримут всерьез?