Инна Шаргородская - Бездорожье

Полюбить…

Бред, конечно.

Но с другой стороны… Элис была, как оказалось, не так уж и глупа. Что-то важное, похоже, и понимала.

Так, может, и попробовать – от нечего делать?

Вообще-то Пиви и вправду ничего. Симпатичная. Волосы красивые, темно-рыжие. Кожа чистая, даже веснушки не портят. Носик пряменький, аккуратный. Черты лица не то чтобы правильные, но… гармоничные. Все на месте. И губы, и глаза.

А какого цвета глаза-то у нее? Забыл…

Карие? Зеленые?

Злые.

И сама злая. Вон как рявкает на ни в чем не виноватого Юргенса.

Дура – с шестью кнопками справиться не может…

– Ну, – сказал кто-то рядом. – Натуральная ведьма!

– Точно, – подхватил Дуду. – А еще говорят, что я ей жизнь испоганил! Кто – кому, спрашивается?

– Вопрос! – согласился кто-то, и Дуду, сообразив наконец, что у него откуда-то взялся собеседник, торопливо повернулся к нему.

И увидел неприкаянного – белокурого молодого человека приятной внешности, одетого весьма элегантно, в черный длинный пиджак, черные же брюки и белоснежную рубашку с пышным жабо.

– О, – обрадовался Дуду, – где ж ты раньше был? Я кричал, кричал…

– Мы слышали, – спокойно ответил дух. – Удивились. Выслали меня посмотреть – что за новенький здесь вдруг объявился? Давненько никого не было… Станнус, – представился он.

– Дуду.

– Извини, нечаянно мысли твои подслушал. И на кой тебе понадобилось возлюбить эту дуру?

Дуду смутился, но все же объяснил:

– Да так… сказали мне, что этим можно будто бы разрушить чары, которые меня к ней привязывают.

Станнус коротко хохотнул.

– В жизни не слыхал большей глупости. И в смерти тоже… Забудь. Любви на свете нет, а если даже есть, она еще никого и никогда не спасала. Уж поверь моему опыту. И не только моему. Пойдем-ка лучше, познакомлю тебя с остальными. Нас тут немного, но…

– Постой, – сказал Дуду. – Скажи сперва, где мы находимся? И почему отсюда нет выхода? И не появлялись ли тут недавно неприкаянные с Земли?

– Никто не появлялся, я уже сказал тебе это, – со скучающим видом ответил Станнус. – Мы находимся во владениях князя тьмы. А выход… ты ошибаешься, выход есть. Пойдем, покажу.

– Для этого нужно идти куда-то? – удивился Дуду.

Станнус усмехнулся.

– Ты меня слушаешь?… Повторяю, мы – не на Земле. И не в любом другом, населенном гуманоидами мире. Здесь все не так, как ты привык. Но гораздо лучше на самом деле. Сам увидишь, с каким комфортом мы устроились. Пойдем!

Дуду напрягся.

Почему-то ему не понравилось слово «гуманоиды».

А еще – «владения князя тьмы»… С одной стороны, вроде как именно туда им и требовалось попасть, чем бы это ни грозило. А с другой – не так ли именуется сама преисподняя?!

Он в легкой панике огляделся по сторонам. Не увидел ничего нового – те же улицы в развалинах. Хмурые небеса. Сумерки.

О, Пиви, кажется, справилась наконец с метлой…

– А живые здесь не появлялись недавно? – спросил он у Станнуса.

– Кроме твоей компании – нет, – ответил тот, вновь приняв скучающий вид.

«Врет?» – заподозрил вдруг Дуду.

– Впрочем, – тут же добавил Станнус, – может, и появлялись. Кто точно знает, так это Меркурия. Она все знает. – Он чуть оживился. – Хочешь, погадает тебе?

– Не хочу, – сказал Дуду, глядя на него исподлобья.

Похоже, довольно скользкий тип этот Станнус.

…Но что ему, Дуду Альенсе, неприкаянному духу, терять?

Бывшую жену?

Он проводил взглядом три метлы с седоками, которые в этот миг дружно устремились в высоту и очень быстро сделались тремя черными точками на фоне серого неба.

Риск есть. Лучше бы ему держаться с ней рядом…

– Никуда она не денется, поверь, – снова усмехнулся Станнус. – Для живых отсюда выхода действительно нет. Отдохни от этой злыдни немного. Тебя поджидает весьма приятное общество – четыре прекрасных, умных, образованных и хорошо воспитанных дамы, одна из которых, если все-таки захочешь, расскажет тебе все о прошлом, настоящем и будущем. Еще среди нас есть три талантливых музыканта. Два философа и поэт. Вечность можно провести прекрасно. Не соскучишься…

Дуду заколебался.

Нечасто среди духов попадались по-настоящему интересные личности, способные говорить о чем-то, кроме своей беды. Он уж и не помнил, когда в последний раз встречался с такими. Элис только издевалась над ним…

Да к тому же это, кажется, единственная возможность разузнать, где тут что.

– Пойдем, – проникновенно повторил Станнус. – Хотя бы познакомишься для начала. А потом, если останется желание, и догонишь свою женушку.

В голосе его вдруг зазвучала насмешка.

– И снова попытаешься ее полюбить…

– Пойдем! – решительно сказал Дуду, вспыхнув.

Наконец-то в этом неживом мире появилось что-то живое.

Ветер…

Он свистел в ушах, трепал волосы. Рвал куртку с плеч, продувал насквозь.

А они едва не бросили взятую с собою зимнюю одежду за ненадобностью. Хорошо, Юргенс, уже катавшийся, видимо, на метле, велел «утеплиться» перед вылетом!

Катти скосила на него глаза.

Средний из братьев Хиббитов, с чуть насупленным видом, летел немного в стороне, так, чтобы видеть обеих девушек и успеть прийти, в случае каких-то неполадок, на помощь. Хороший человек.

Искусный мастер.

Достойный выбор…

Она перевела взгляд на подругу, летевшую впереди, с привязанной к метле чудесной искалкой, которой даже ветер не мешал указывать направление, и мысленно пожелала Пиви счастья.

Потом осторожно, стараясь не накренить метлу, глянула вниз.

Конца мертвому городу было не видать.

Темнело между тем все быстрее. Но какой-то свет забрезжил вдруг впереди. Красноватое зарево – словно где-то вдалеке полыхал пожар.

Катти подняла голову, прищурилась, всматриваясь в него. И тут…

Грянул ураган.

Удар внезапно взбесившегося ветра был подобен удару в грудь гигантским кулаком. Дух у Катти занялся. Ее швырнуло назад, и она успела увидеть только, как, кувыркаясь, разлетаются по сторонам Пиви с Юргенсом, прежде чем ветер, вырвав из рук метлу, стремительно понес ее саму в неведомом направлении…

Все, что оставалось Дионе, – это вжаться инстинктивно в грудь Раскеля, свое единственное укрытие, и зажмуриться. И перестать дышать, чтобы не наглотаться огня.

Подбрасывать ее почему-то перестало, словно Раскель не скакал дальше по земле, а летел по воздуху, отчаянно вопя уже одно только: «А-а-а…»

А потом и крик его оборвался, и Диону снова тряхнуло. Да так, что полетела куда-то уже она сама, лишившись вдруг своего укрытия. Потом ударилась всем телом о что-то каменно-твердое и, опять же инстинктивно, выпустила когти, пытаясь в это «что-то» вцепиться.

Получилось…

Опора оказалась надежной, остановила ее не то полет, не то падение. Замерев, Диона переждала утихающую боль от удара, по счастью, не слишком сильного, после чего, по-прежнему с зажмуренными глазами, опасливо принюхалась.