Инна Шаргородская - Лисы и львы

Многое… Вот именно. Список разнообразных ее примет велик – это и «удар молнии», внезапно пронзающее ощущение того, что встреченный человек – твоя судьба. И физическое влечение к нему. И ревность – желание быть для него единственным во вселенной… Но это – только составляющие части любви. Куча слов, не ведущая к одному-единственному пониманию – любишь ты на самом деле или обманываешься. Потому что, пока ты не узнаешь человека как следует, ты бываешь очарован лишь внешними его проявлениями, додумывая на скорую руку безупречность еще и внутреннего облика. И эта очарованность ничем, считай, не отличается от любви. Покуда ее не начинает потихоньку убивать открытие, что возлюбленный совсем не таков, каким ты успел его себе придумать.

Просто любовь.

Наверное, и определение должно быть таким же простым, как эти два слова. И где же оно?…

Занятая его поисками, Пиви почти не замечала тропы, по которой шла, и живописных скал, громоздившихся вокруг. А потом, когда добрались до ручья, из головы у нее вылетели вообще все мысли. Поскольку вода в нем оказалась не просто холодной, а ледяной, и вместо обещанного просветления отшибла и последнюю способность соображать. Они с Катти выскочили из нее как ошпаренные, не выдержав и трех секунд. И долго потом выплясывали на берегу, пытаясь прийти в себя.

Бодрость – да, насчет бодрости Шетра не обманула… Ее было столько, что хватило до вечера – это при том, что на месте обеим девушкам не сиделось и по собственному почину, под предводительством малышки Эдрикен, они переделали всю мыслимую и немыслимую работу в доме и огороде Шетры. Мыли, чистили, скребли, пололи, поливали, стряпали… Верховная ведьма только посмеивалась.

В остальном же… Вроде бы что-то и вправду изменилось в душевном состоянии Пиви – и Катти тоже, как выяснилось, когда они обменялись впечатлениями. Но что именно? На душе стало как будто легче – вот и все, что обе могли сказать…

Ночь прошла спокойно. Сон девушек был глубок и сладок. А утром следующего дня, едва успели позавтракать, явился Дуду с известием, что им нужно срочно отправляться в дорогу. Неприкаянные духи, следившие за перемещениями Князя и Раскеля, обнаружили, что те сошлись в одном мире и одном городе и остановились там. Явно неспроста!.. Маг-помощник для девушек, уроженец того города, был уже найден и ждал их по другую сторону места перехода.

Дуду сообщил Шетре координаты этого места в ее мире и – в качестве благодарности за помощь – координаты клада, зарытого на одном из прекрасных голубых холмов двести лет тому назад.

– Спасибо, – озадаченно сказала верховная ведьма – Пускай, пожалуй, полежит там еще лет двести…

Напоследок она сделала Катти подарок – кулон из снежного обсидиана на тонком кожаном шнурке, сказав, что тот позволит ей самой понимать иномирян и общаться с ними. Затем пустила в ход свои колдовские чары, и девушки перенеслись на окраину какого-то небольшого городка, живо напомнившего Катти ее родной Байем.

Там Пиви взялась за собственный магакс, прочла заклинание, и через мгновение глазам обеих предстал новый, незнакомый мир.

А верней сказать, кромешная тьма…

Земля, Санкт-Петербург

Юргенс подошел к жутковатому клубку из проводов и мелких черных коробочек, свисавшему с книжной полки и заменявшему собой, как видно, домашний телефон, щелкнул каким-то переключателем и негромко сказал:

– Идали.

Из клубка не донеслось ни шороха. Юргенс, однако, что-то услышал, потому что через пару секунд заговорил, чуть более оживленно, чем прежде:

– Привет. Как дела?

Выслушал короткий ответ, вскинул брови.

– Вот как? Я могу помочь?… – и озадаченно приоткрыл рот.

Помолчал немного, хлопая глазами, бросил быстрый взгляд на Кароля.

– Случайно знаю… Да, могу… Да, прямо сейчас… Передам, конечно. Пока.

После чего снова щелкнул переключателем и уставился на брата все с тем же озадаченным видом.

– Идали дома нет, – сказал он. – Но есть Клементина. Она просит меня связаться с тобой, если я знаю, как это сделать. И хочет тебя видеть. Немедленно, если ты не против.

– Что?… – От неожиданности у Кароля даже сел голос.

Машинально глотнув коньяку, он поперхнулся. Пришлось откашляться, прежде чем удалось выговорить:

– Как это – хочет меня видеть?

Юргенс вместо ответа пожал плечами.

В полном смятении Кароль поднялся на ноги, задвинул стул под стол, не слишком сознавая, что делает.

– Она придет сюда?

– Нет. Ждет тебя у них дома.

– А где Идали?

– Не знаю.

Капитан Хиббит бесцельно описал несколько кругов по комнате, притормозил у стола. Выхватил из пачки сигарету, раскурил.

– Ничего не понимаю.

– Что тут понимать? Зовут – надо ехать, – сказал Юргенс. – Может, там поймешь.

– Ты прав.

Кароль бросил сигарету в пепельницу, метнулся к двери. Опять притормозил.

– Юргенс, дай денег.

– О! – ностальгически вздохнул тот. – Давно я не слыхал от тебя этих слов. Лет десять, наверное?

Младший брат молча глянул на него диковатыми глазами, и Юргенс, сообразив, что ему сейчас не до шуток, покорно выдал требуемую сумму.

Кароль, с трудом попадая в рукава, натянул свою щегольскую короткую дубленку, пулей вылетел за порог и тут же ринулся обратно.

– Адрес!!!

Выскочив на оживленную трассу из тихого безлюдного переулка, где располагалась квартира-мастерская Юргенса, капитан смятенно огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, что именно он сейчас должен сделать. В мыслях царил такой сумбур, что он едва осознавал даже, где находится.

Ах да, поймать тачку…

Встав на обочине, он снова закурил. Сразу ловить машину не стал, сообразив все-таки, что в данный момент главное для него дело – успокоиться. Взять себя в руки. Не стоит никуда являться в этаком встрепанном состоянии.

С чего вообще он так разнервничался?

Ну да, конечно, Клементина…

Да, он не видел ее те самые десять лет, упомянутые Юргенсом. И что с того?

Все давно прошло и забыто. Он женатый человек, любит свою жену. Это она для него – свет в окошке, а не сказочная дева-асильфи, прекрасная и недоступная. Зачем же психовать? – вон, даже руки дрожат, сигаретой в рот не попасть…

Кое-как ему все же удалось справиться с собой. Нервный озноб унялся, вернулась способность думать. Мысли обрели подобие стройности.

Былые чувства, конечно же, были ни при чем. Выбила его из колеи неожиданность. Полнейшая. Ибо мысль о том, что Клементина может когда-нибудь захотеть его видеть, не посещала капитана Хиббита даже в качестве бреда. Ну разве что десять лет назад… а с тех пор он и думать о ней себе не позволял, усвоив раз и навсегда, что для этой женщины во всей Вселенной не существует иных мужчин, кроме мужа.