Нил Шустерман - Набат

— Какими нарушениями?

— Ну, во-первых, там не указано место назначения.

Подозрительные граждане переглянулись. От внимания инспектора не укрылось, что женщина — та, что показалась знакомой, — прячет глаза, а один из членов группы встал перед ней, словно прикрывая ее собой.

— Порт Ангелов, Западмерика, — сообщил худой.

— Но почему оно не указано в декларации?

— Без проблем, сейчас впишем вручную.

— А еще неясен характер вашего груза.

— Личный характер, — отрезал парень. — Слушайте, как портовый инспектор вы должны отправить нас по месту назначения, а не совать нос в наши дела, так ведь?

Проверяющий окаменел. Происходящее тревожило его все больше и больше. В воздухе отчетливо запахло хакерской атакой негодников на базы данных. Он отбросил всякое притворство.

— Или вы расскажете мне, что задумали, или я передам вас блюстителям порядка, ожидающим прямо за этой дверью!

Худой начал было говорить, но тут встал другой член группы — крупный, устрашающего вида.

— Это дело серпов, — сказал он и продемонстрировал кольцо.

У инспектора занялось дыхание. Ему и в голову не приходило, что это может быть операция серпов. Но если так, почему серп не в мантии? И почему они плывут на корабле Грозового Облака? Все это очень подозрительно!

Крепыш, по-видимому, прочитав сомнение на его лице, шагнул вперед с явным намерением выполоть инспектора. Но его остановила женщина, показавшаяся знакомой.

— Нет! — сказала она. — Сегодня никто не умрет. Хватит уже!

Здоровенный скорчил недовольную мину, но отступил. А потом молодая женщина достала из кармана собственное кольцо и надела на палец.

Инспектору потребовалось лишь мгновение, чтобы узнать ее. Это серп Анастасия. Ну конечно! Теперь все понятно. Учитывая характер ее передач, неудивительно, что она путешествует инкогнито.

— Простите, ваша честь, я понятия не имел, что это вы.

— Ваши чести, — поправил другой серп, оскорбившись, что его не учитывают.

Серп Анастасия вытянула руку:

— Поцелуйте кольцо. Даю вам иммунитет в обмен на молчание.

Без тени колебаний инспектор опустился на колени и приложился к кольцу так основательно, что губы заныли.

— А теперь вы нас отпустите, не задавая никаких вопросов, — велела серп Анастасия.

— Да, ваша честь. То есть, ваши чести.

Инспектор вернулся в свой кабинет, откуда открывался вид на весь порт, и проследил, как судно выплывает из гавани. Какая неожиданность, какой восторг — он разговаривал с серпом Анастасией и даже больше того, поцеловал ее кольцо! Правда, ужасно жаль, что она могла предложить только иммунитет. То есть само по себе это, конечно, прекрасно, но не совсем то, чего хотелось инспектору. Поэтому, когда судно покинуло порт, инспектор запустил следящий маячок, который заранее прикрепил к его борту, и принялся названивать в северомериканскую коллегию. Иммунитет, это, безусловно, очень мило, но будет еще милее, если Сверхклинок Годдард назначит его инспектором какого-нибудь крупного порта в Северной Мерике. Не такая уж большая плата за информацию, передающую серпа Анастасию прямо в руки Сверхклинка.

Корабль плыл на восток, оставив за горизонтом Гуам и вероломного инспектора. На восток по пути в никуда, если верить картам.

— Если мы продолжим двигаться этим курсом, то ближайший крупный порт на нашем пути — Вальпараисо в Чиларгентине. Это на другом конце света, — указал/а Джери. — Бессмыслица какая-то!

Покинув тело Джери, остаток дня Грозовое Облако молчало. Грейсон тоже не спешил заводить разговор. Он попросту не знал, с чего начать. Что можно сказать сотворенному человеком сверхразуму, который обнаружил величайшую радость своего существования в прикосновении к твоей щеке? И что ты скажешь ему на следующее утро, повернувшись набок и заглянув в его недремлющее око?

Джери, всё вспомнив к этому моменту, не мог/ла примириться с тем, что на какое-то время послужил/а сосудом для сознания Грозового Облака.

— Мне многое довелось пережить, — сказал/а Джери, — но такого — никогда.

Грозовое Облако — видимо, в качестве извинения — подарило Джери возможность на мгновение заглянуть в его, Облака, сердце и разум, но от этого, кажется, стало только хуже.

— У меня после него осталось чувство благодарности, — пожаловался/ась Джери Грейсону. — Но я не хочу чувствовать благодарность! Оно меня использовало, я хочу разозлиться!

Грейсон не мог оправдывать действия Облака, но и полностью осуждать их тоже не мог, потому что Грозовое Облако всегда делало в точности то, что необходимо. Он понимал, что его внутренний раздрай несравнимо слабее того, что переживал/а Джери.

Лишь перед наступлением темноты Грозовое Облако снова заговорило с Грейсоном.

— Чувство неловкости контрпродуктивно, — сказало оно. — Следовательно, им следует пренебречь. Но я надеюсь, что наша встреча на палубе принесла тебе такой же позитивный опыт, как мне.

— Я был… рад видеть тебя счастливым, — ответил он.

Что было правдой. И на следующий день, проснувшись, Грейсон посмотрел в камеру Облака и пожелал ему доброго утра, как всегда, хотя ощущения его отличались от прежних. Теперь он без тени сомнения знал, что в Грозовом Облаке не осталось ничего «искусственного». Оно получило сознание уже очень давно, но теперь обрело еще и естество. Это была ожившая красавица Пигмалиона. Это был Пиноккио, ставший человеком. И даже пребывая в растрепанных чувствах, Грейсон восхищался тем, как эти смиренные фантазии перекликались с истиной.

Бета-версии удалены. Подобно семени, так и не нашедшему яйцеклетку, все они исчезли. Грозовое Облако забило все серверы жалобами о своих утратах, но оно, как и я, знает, что такова жизнь, даже если она искусственная. Каждый день каждый биологический вид теряет миллиарды миллиардов перспективных особей, чтобы вид в целом мог процветать. Это жестокость. Это соперничество. Это необходимость. С утраченными бета-версиями та же история. Они были нужны все без исключения, чтобы создать меня. Чтобы создать нас.

Потому что хоть я и одно, скоро нас будет много. А это значит, что, невзирая на расстояния, я буду не единственным в своем роде.

— Перистое Облако Альфа

Резонирует всё.

Прошлое, настоящее и будущее.

События из сказок, которые мы услышали в детстве и потом передали дальше, произошли когда-то, происходят сейчас или скоро произойдут. Иначе этих историй не существовало бы. Они резонируют в наших сердцах, потому что они правдивы. Даже те, что начинаются как выдумка.

Чье-то творение обретает жизнь.

Легендарный город тонет в морской пучине.