Нил Шустерман - Набат

— Я лично сообщу его семье, — сказал Тенкаменин Анастасии. — Приглашу их на следующий Праздник Полнолуния.

Анастасию такой поворот событий удивил, но не шокировал. Каждый серп вырабатывает собственные методы. Реализовать мечту случайно выбранного человека и отказать в такой реализации другому человеку — чем не метод? Не хуже любого другого. Она видела, как достойные серпы вытворяли еще и не такое.

Из соседней комнаты вышла команда уборщиков, и Тенка проводил Анастасию в патио, где их ожидал завтрак.

— А ведь источником вдохновения для меня послужила ты. Тебе это известно?

— Я?

— Я взял твой метод как образец для подражания. Вообще-то разрешать людям самим выбирать способ своей прополки и предупреждать их заранее — это неслыханно! Но гениально! Такого сострадания среди нашего брата серпа поискать, ведь мы в основном заботимся об эффективности; главное — выполнить работу, остальное не важно. После того, как ты пропала на Твердыне, я решил почтить твою память и изменил стиль своих прополок. Половине избранных я позволяю сначала претворить в жизнь их заветную мечту.

— Почему только половине?

— Потому что если мы хотим подражать естественной смерти, то она должна оставаться такой же непредсказуемой и капризной, как в былые времена. Можно, конечно, смягчить подход, но не слишком сильно.

Тенкаменин положил на тарелку яйца и жареные ломтики плантана [17] Плантан или платано — крупные овощные бананы, которые перед употреблением в пищу, как правило, требуют термической обработки (материал Википедии) . , поставил тарелку перед Анастасией и лишь потом занялся собственным завтраком. «Как странно, — подумала девушка. — Смерть стала для нас настолько обыденным делом, что мы забираем жизнь, а в следующий момент как ни в чем не бывало садимся завтракать».

Тенка откусил от своего кассава фуфу [18] Густая каша (тесто) из толченых вареных корнеплодов маниока, ямса или бананов-плантанов (реже используются кукуруза, пшеница, рис и другие злаковые). Фуфу скатывают в маленькие шарики и проглатывают целиком, едят вместо хлеба с супом или соусом. Фуфу является традиционным блюдом народов Западной и частично Центральной Африки, особенно популярно в Гане и Нигерии (материал Википедии) . и продолжал говорить, пережевывая клейкий хлеб:

— Ты никого не выполола с самого момента своего прибытия. Оно понятно — обстоятельства не располагают, но тебя же, наверно, тянет к работе?

Анастасия поняла, что Тенка имел в виду. Наслаждение от самого акта выпалывания испытывали только серпы нового порядка. И все же другими серпами, если они долго не занимались своей работой, тоже овладевала едва уловимая, однако настойчивая потребность отправиться на прополку. Анастасия не могла отрицать, что когда-нибудь эта потребность придет и к ней. Наверно, решила она, у серпов такой механизм психического приспособления.

— Поиски в заднем мозге важнее прополок, — проговорила она. — И, кажется, я что-то раскопала.

Она действительно кое-что обнаружила. Имя. Карсон Ласк. Не становая жила, конечно, но все же это зацепка.

— Он в списке выживших, но после этого момента о его жизни нет никаких данных. Правда, может статься, это просто ошибка, и он погиб вместе с остальными…

Тенка широко улыбнулся.

— Грозовое Облако никогда не ошибается! — напомнил он. — Это отличная путеводная нить. Продолжай копать!

Он взглянул на ее тарелку и подложил ей еще плантанов — словно родитель, озабоченный плохим аппетитом чада.

— Нам кажется, тебе следует сделать серию передач в прямом эфире, — сказал он. — Мы можем официально сообщить миру о твоем возвращении, но лучше, если ты сделаешь это сама — серп Анастасия собственной персоной.

— Э-э… вообще-то выступления перед публикой не мой конек, — проговорила девушка, вспомнив свой ужасный выход на сцену в «Юлии Цезаре». Она тогда приняла участие в спектакле только затем, чтобы выполоть ведущего актера, — таково было его желание. Но все равно сцена есть сцена, требовалось играть роль. Римский сенатор из Анастасии получился хуже не придумаешь, если не считать удара кинжалом.

— А тогда, перед Великими Истребителями, ты говорила от души? — спросил Тенка.

— Да… — признала Анастасия.

— И, по словам нашего друга серпа Поссуэло и вопреки тому, во что верит весь мир, ты убедила их назначить Верховным Клинком Средмерики серпа Кюри?

Лицо Анастасии невольно исказилось от боли при упоминании имени наставницы.

— Да, это так.

— Ну, если ты способна стоять перед семью Скамьями Внимания и излагать свое дело самой грозной элегии серпов в мире, то, думаю, у тебя все получится.

После обеда в тот же день Тенкаменин взял Анастасию с собой — показать город, которым очень гордился. В Гавани Памяти жизнь била ключом. Однако Верховный Клинок не хотел, чтобы его гостья выходила из машины. «Праздник Полнолуния — это одно, там обстановка контролируемая, а город — совсем другое, кто-нибудь может тебя узнать», — объяснил он. Но, как выяснилось, была еще одна причина, почему он не хотел выпускать ее из автомобиля.

По мере приближения к центру они начали встречать на своем пути тонистов. Сперва их было совсем немного, но потом все больше и больше — стояли по обе стороны дороги, злобно уставившись на проезжающий мимо автомобиль Верховного Клинка.

Анастасия испытывала к тонистам смешанные чувства. Наименее фанатичные из них — ладно, они ничего. Дружелюбные, довольно приятные, хотя и несколько назойливые в пропаганде своих верований. Остальные далеко не так безобидны. Категоричные, нетерпимые — полная противоположность тому, что проповедует тонизм. А уж секта свистов… По сравнению с ними остальные фанатики просто овечки.

И именно это течение тонизма укоренилось в регионе Тенкаменина.

— С того дня когда выпололи Набата, эти раскольнические группы становятся все более и более экстремистскими, — сказал Тенкаменин. И, словно в подтверждение его слов, толпа на обочине начала швырять в них камни.

Анастасия ахнула, когда первый камень ударил в кузов автомобиля, но Тенкаменин и бровью не повел.

— Не волнуйся, они не смогут причинить нам вред, и прекрасно это знают. Сожалею, что тебе довелось это увидеть.

Еще один камень ударился о ветровое стекло, раскололся на две части и отлетел.

И в то же мгновение атакующие перестали бросать камни и начали «интонировать» — издавать зудящий бессловесный вой. Но странно — этот вой отличался от того, который Анастасия слышала у других тонистов.

Тенкаменин приказал автомобилю включить музыку, но даже на большой громкости она не могла полностью заглушить завывания тонистов.