Теодор Старджон - Брак с Медузой [сборник litres]

– И что же он говорил тебе об этом? – К тому времени она уже справилась с собой.

– А ни фига.

– Пожалуйста, не говори больше подобных слов. – Она зажмурила глаза. Потом открыла их и кивнула. – Обещала и сделаю. Можешь оставаться у меня. Если хочешь, конечно.

– Я не могу сделать иначе. Дин приказал мне.

– Тебе будет хорошо здесь, – пообещала она, оглядев меня с ног до головы. – Я пригляжу за этим.

– О’кей. Можно звать остальных ребятишек?

– Остальных … Сколько вас?

– Да, речь не обо мне одном, обо всех нас… о нашей шайке.

Она откинулась на спинку кресла, достала дурацкий маленький платочек, промокнула им губы, не отрывая от меня взгляд.

– А теперь расскажи мне о них… об этих детях.

– Ну, там у нас есть еще Джейни, ей одиннадцать, как и мне. Бини и Бони по восемь, они близнецы. Еще Малыш. Ему три.

Я заорал. Но Стерн уже стоял на коленях возле кушетки и держал руками мою голову, мотавшуюся с боку на бок.

– Отлично, мальчик, – проговорил он, – вот и нашел, еще не ясно, что именно, но докопался, это уж точно.

– Докопался, – согласился я. – Дайте попить.

Он плеснул воды из термоса. От холода даже заломило зубы. Я лежал и отдыхал, словно только что взобрался на гору.

– Больше такого мне не вынести.

– Ты хочешь сказать, что на сегодня с тебя хватит?

– А с вас?

– Я, пожалуй, еще потерплю, если только выдержишь ты.

Я подумал.

– Хотелось бы, однако новых хождений вокруг да около я уже не перенесу. Во всяком случае, пока.

– Если ты хочешь еще одну из приблизительных аналогий, – продолжал Стерн, – психиатрия – вроде карты дорог. И достичь одного и того же места можно разными путями.

– Придется помучиться, – вздохнул я. – Это только сперва восьмиполосное шоссе… А потом – по горной тропке. Но ведь я не знаю, где сворачивать?

Он хохотнул. Мне понравился его смех.

– Вон за той грунтовкой.

– Пытался. Только там смыло мост.

– Ты уже знаешь эту дорогу, – сказал он, – начнем сразу от моста.

– Никогда не думал, что так можно. Мне казалось, я должен заново проделать ее, дюйм за дюймом.

– Необязательно. Может, придется, а может, и нет, но мост легче перейти, когда ясна вся остальная дорога. На мосту может и оказаться, и не оказаться ничего ценного, однако ты не сумеешь подойти к нему, если не осмотрел все остальное.

– Тогда пошли. – Я ощутил растущую решимость.

– Хочешь еще совет?

– Нет.

– Просто говори, – сказал он, – не пытайся слишком глубоко погружаться в то прошлое, о котором идет речь… Первый отрезок, когда тебе было восемь, ты по-настоящему прожил, второй, с детьми, – подробно пересказал. Визит, что был в одиннадцать лет, воскресил. Теперь просто говори.

– Хорошо.

Он помедлил и спокойно сказал:

– Так, значит, в библиотеке ты поведал ей об остальных детях.

Я рассказал ей о… а потом она сказала… и что-то случилось, и я завопил. Она утешала меня, а я… я грубил. Однако теперь речь была не об этом. Мы шли дальше.

Библиотека. Кругом кожа. И я стараюсь сделать с мисс Кью то, что говорил Дин.

А сказал он так:

– На верхушке холма около Высот живет женщина по фамилии Кью. Ей придется позаботиться о вас. Вы должны заставить ее сделать это. Слушайтесь ее во всем, только держитесь вместе. А кроме того, живите так, чтобы мисс Кью была счастлива, и она постарается, чтобы вы были счастливы. И смотрите, чтобы никто из вас, ни один, помни, не сбежал от остальных. А теперь делайте то, что я сказал.

Так сказал нам Дин. И каждое его слово было соединено с другими как бы стальным тросом, так что образовывало в общей сложности единое целое. Во всяком случае, я разрушить его не мог.

Мисс Кью спросила:

– А где сейчас твои сестры и малыш?

– Я приведу их.

– Это недалеко?

– Достаточно близко. – Она промолчала, и я поэтому встал. – Скоро вернусь.

– Подожди, – остановила меня она. – Мне… некогда было подумать. Надо устроить все, понимаешь?

Я отвечал:

– И думать вам незачем, и все уже готово. Пока.

По пути к двери меня догнал ее голос, становившийся все громче и громче по мере того, как я уходил:

– Ну, вам, молодой человек, если вы собираетесь жить в этом доме, придется поучиться хорошим манерам… – И еще что-то в этом роде.

Я вышел из дома, прокричав ей в ответ:

– Да, ладно, ладно .

Солнце пригревало, небо было ясным, и в дом Дина я вернулся достаточно скоро. Огонь в очаге погас, от Малыша разило. Джейни, перевернув палитру, сидела на пороге, уткнувшись лицом в ладони. Бини и Бони, примостившись на одном табурете, так тесно прижались друг к другу, словно стоял мороз, а не жара.

Я шлепнул Джейни по руке, чтобы вывести ее из уныния. Она подняла голову, и я увидел, что серые глаза ее – ну или, может быть, чуть зеленоватые – стали цвета воды в немытом стакане из-под молока.

Я спросил:

– Что это здесь произошло?

– Что еще и с кем могло здесь произойти? – захотела узнать она.

– Со всеми вами.

– Просто нам здесь все опостылело, вот и все, – безучастно проговорила Джейни.

– Да ладно вам, – сказал я. – Надо выполнять волю Дина. Пошли.

– Нет.

Я посмотрел на близнецов. Обе повернулись ко мне спиной.

Джейни произнесла:

– Они голодны.

– Ну так дай им чего-нибудь.

Она пожала плечами. Я так и сел. И с какой стати Дину понадобилось попадать под это самое дерево…

– Мы теперь не можем слидиняться, – буркнула Джейни. Тут я все понял.

– Что ж, – сказал я. – Придется мне быть за Дина.

Малыш забрыкал ногами. Джейни глянула на него.

– Ты не способен на это, – перевела она.

– Но я ведь знаю, где брать скипидар и харчи, – настаивал я. – Знаю, где набрать упругого мха и забить им щели, где рубить дрова. Правда, я не умею за многие мили позвать Бони и Бини, чтобы отпереть двери. И не могу сделать, чтобы все слидинялись.

Так прошли томительные часы. Наконец скрипнула колыбель. Я поднял голову, Джейни как раз смотрела в нее.

– Хорошо, – сказала она. – Идем.

– Кто это сказал?

– Малыш.

– Так кто же сейчас всем заправляет? – спросил я, немного озлившись. – Я или Малыш?

– Малыш, – отвечала Джейни.

Я поднялся, чтобы дать ей в зубы, но вдруг остановился. Если Малыш способен заставить их сделать то, что хотел Дин, значит, это будет сделано. А если я начну суетиться и пинать всех наружу, все так и останется на своем месте. Поэтому я промолчал. Джейни встала и вышла вон. Близнецы проводили ее взглядом. Потом Бони исчезла. Подобрав ее одежду, ушла через дверь Бини. Я достал Малыша из колыбельки и взвалил на плечо.

Когда все мы оказались снаружи, стало как-то легче. Вечерело, но было тепло. Близнецы порхали в кронах деревьев, как две белки-летяги, а мы с Джейни топали вперед, как будто шли купаться или по какому другому делу. Малыш начал брыкаться, Джейни посмотрела на него, а потом накормила, и он снова утих.