Ларри Нивен - Молот Люцифера [litres]

– Разумеется, мы не знаем, из чего состоит комета Хамнера – Брауна, – заметил Тим.

– Значит, пора все выяснить, – подала голос Мэри Джейн. – Пока в нас никто не врезался.

– Это вопрос времени, – ухмыльнулся Шарпс. – Дайте срок, и вероятность столкновения с той или иной кометой приблизится к ста процентам. Но вряд ли именно данное небесное тело должно вызвать у нас беспокойство.

Генри Армитедж был телевизионном проповедником. Прежде он выступал по радио, но потом какой-то слушатель, обращенный в истинную веру, завещал ему десять миллионов долларов. Теперь преподобный владел собственным глянцевым журналом, пакетом телевизионных программ (причем вещание шло в доброй сотне городов) и редакцией, размещенной в одном из зданий делового комплекса Пасадины.

Армитедж успевал строчить статьи для своего издания, в том числе передовицы. Для Генри в сутках было слишком мало часов. Он упивался трудностями, переживаемыми миром. Он знал, что они означают. Они предвещали наступление развеселых времен.

«…приступили к Нему ученики наедине и спросили: «Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?»

Иисус сказал им в ответ: «Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас;

Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить «Я Христос» и многих прельстят».

Генри однажды видел запись в журнале дежурного в полицейском участке (округ Иньо, штат Калифорния): «Чарльз Мэнсон, также известный как Иисус Христос, Бог».

«Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец:

Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам».

Евангелие от Матфея было любимым Евангелием Генри, самое любимое место из Библии. Разве не наступили дни, предсказанные Христом? Знамения видны повсюду.

Армитедж сидел за дорогим столом. Телевизор скрывала выдвижная панель, открывающаяся нажатием кнопки. Долгий путь отделял Генри от скромной деревянной, беленой церкви в Айдахо, где он начинал в тридцатые. А теперь… Показной шик иногда вызывал у него беспокойство, но богатые жертвователи настаивали на роскоши. Их не интересовало, что проповедник и его жена предпочли бы более аскетичную обстановку.

Сейчас он писал передовицу, но вдохновения не чувствовал. Давая себе урок смирения, он включил телевизор. Показывали какое-то интервью. Урок заключался в том, чтобы при осознании пустоты и легкомыслия тех, кто кривлялся на экране, не испытывать к ним ненависти. А это было очень тяжело.

Что-то привлекло его внимание. Камера показывала высокого тощего мужчину в спортивной куртке в «елочку», который размахивал руками. Генри восхитила его техника: из него получился бы отличный проповедник.

Интервьюируемый сосредоточился на себе, и его слова омывали слушателей.

Он говорил о комете. Предвестие конца – уже в небе? Армитедж немного разбирался в астрономии, но появление новой кометы расценил как чудо. Ему приходилось видеть, как многих исцеляла молитва, а доктора потом «объясняли» чудо.

И она пройдет очень близко к Земле. Может, это и есть последний, окончательный знак? Генри пододвинул к себе желтый разлинованный блокнот и начал писать печатными буквами, крупно и неряшливо, хватая то один, то другой из дюжины карандашей. Он уже измарал три листа, когда понял, каким должен быть заголовок, и вернулся к первой странице.

Спустя две недели журнал будут читать в полумиллионе домов, а через всю обложку огненно-красными огромными буквами будет выведен заголовок статьи: «МОЛОТ БОЖИЙ».

Для телепрограмм это тоже будет хороший текст. Генри продолжал лихорадочно писать, чувствуя почти то же самое, что он ощущал сорок лет назад, когда впервые начал по-настоящему понимать Евангелие от Матфея.

Теперь он нес свое знание в мир, которому было плевать.

Молот Божий летел к Земле, дабы поразить своенравное человечество, пребывающее в упадке.

Преподобный писал – безостановочно, пылко.

Такси с Хамнером подъехало к ЛРД одновременно с вездеходом Харви. Рэндолл выругался, глядя, как Тим дает водителю двадцатку и взмахом руки отсылает его прочь. Но, увидев, что «владелец кометы» направляется к нему, приветливо заулыбался.

Вид у Хамнера был глуповато-покорный.

– Понимаете, я обещал не вмешиваться… Но на той телепрограмме я познакомился с Шарпсом.

– Да, – проговорил Харви. – Он великолепен.

– Верно, – подтвердил Тим. – И я решил снова встретиться с ним. Я позвонил в ЛРД, и мне сказали, что вы едете сюда… хотите взять интервью. Пойдемте вместе.

Рэндолл разъярился, но сдержался. Требования спонсора надо выполнять.

– Разумеется.

Шарлин, дама из пиар-отдела, ждала Харви и не засуетилась, обнаружив в составе съемочной бригады явившегося без приглашения Хамнера. Кабинет ученого почти не изменился. На столе громоздились книги. Вместо перфокарт была расстелена диаграмма.

«Состав исполнителей другой, а пьеса та же», – подумал Рэндолл.

– Опля! – Шарпс выгнул бровь, увидев Тима. – Чтобы все держать под контролем, хозяин положения нагрянул с инспекцией? Харви, надеюсь, вы не отнимете у меня много времени? Я скоро ухожу.

Рэндолл махнул группе. Чарли уже возился с аппаратурой. Марк сновал туда-сюда с экспонометром. Оказалось, что у него это здорово получается, и продержался он на своей работе дольше, чем ожидал Харви. Если бы он уволился, его бы точно не хватало.

– Нас интересует зонд, – произнес Рэндолл. – Его действительно запустят?

Ученый широко улыбнулся:

– Похоже, нам везет. Спасибо сенатору Артуру Джеллисону. Помните наш разговор?

– Не забыл.

– Так вот, он – молодец. Я был бы рад, если б вы создали ему хорошую рекламу.

Рэндолл кивнул. Подал знак ребятам:

– Давайте начнем.

– Мотор! – произнес Мануэль.

Чарли встал за камеру.

Марк с хлопушкой в руках выступил вперед:

– Интервью с Шарпсом, дубль первый.

Щелк!

– Доктор Шарпс, – вымолвил Харви, – предложение послать «Аполлон» для изучения кометы столкнулось с определенной критикой. Утверждают, что мероприятие слишком опасно.

Чарльз отмахнулся:

– Смешно! То, что придется делать, уже делалось раньше. У нас есть проверенный стартовый двигатель и надежная капсула. У нас меньше месяцев на подготовку, чем хотелось бы НАСА, но спросите самих астронавтов, считают ли они полет рискованным?

– Надо ли понимать, что состав экипажа определен?

– Нет… Но у нас сорок добровольцев! – Ученый усмехнулся в объектив.