Ларри Нивен - Молот Люцифера [litres]

– Вряд ли. Это ранчо сенатора Джеллисона? – спросил Харви.

Юноша пожал плечами:

– Говорят. Я никогда не видел его. Справитесь с воротами?

– Конечно.

– Ну, пока.

И почтальон направился к своей машине. Рэндолл вылез из автомобиля и закрыл ворота. Потом покатил вслед за фургоном, поднимающим облачка пыли.

Вскоре он увидел белостенный дом с верандой, стоящий на холме. Сама же дорога раздвоилась, причем правое ответвление вело вниз, к амбару и каскаду небольших озер, кое-где окаймленных гранитными утесами. Вдоль берегов росли апельсиновые деревья. Неподалеку были пустые пастбища, усеянные обломками утесов – выветрившимися глыбами, каждая больше, чем обычный для Калифорнии загородный коттедж.

На крыльцо дома вышла дородная женщина и помахала почтальону.

– Горячий кофе, Гарри!

– Спасибо. Поздравляю с Днем хлама!

– Как, опять? Ладно, вы знаете, куда все отнести.

Женщина направилась к внедорожнику.

– Чем могу помочь?

– Я ищу сенатора Джеллисона. Я – Харви Рэндолл из Эн-би-си.

Миссис Кокс кивнула.

– Вас ждут в особняке. – Она указала на левое ответвление подъездной дороги. – Паркуйтесь осторожно и не задавите котов.

– Что за День хлама? – поинтересовался Харви.

Лицо миссис Кокс, которое уже некоторое время назад приняло недоверчивое выражение, стало каменным.

– Так, чепуха, – ответила она и пошла к дому, где уже скрылся почтальон.

Рэндолл пожал плечами и поехал дальше.

Теперь дорога петляла между изгородей из колючей проволочной сетки. Апельсиновые рощи – справа, пастбища – с другой стороны.

За поворотом был сенаторский особняк – с каменными стенами и шиферной крышей. Разросшееся за счет пристроек массивное здание выглядело не слишком уместным в сельской глуши. Дом обрамляли утесы, из каньона открывался вид на Высокую Сьерру за много миль отсюда.

Внедорожник Харви припарковал возле черного хода. Когда он обогнул особняк, направляясь к парадному крыльцу, дверь на кухню отворилась.

– Эй! – крикнула Морин. – Поберегите ноги, войдите здесь!

– Спасибо.

Девушка показалась ему прелестной, как и в прошлый раз. На ней были брюки песочного оттенка (пошив – так себе) и высокие ботинки – не из тех, что для настоящего похода, но для длительных прогулок годные. «Для турья», – сказал бы Марк Ческу.

Рыжие волосы Морин как будто только что расчесала. Они ниспадали ей на плечи волнами и на концах слегка завивались. В них играло солнце.

– Как доехали? – спросила она.

– Нормально…

– Мне нравится дорога, ведущая сюда из Лос-Анджелеса, – заметила дочь сенатора. – Полагаю, вы сейчас не откажетесь выпить. Что будете?

– Скотч. Благодарю.

– Не за что. – Она провела его через холл в очень современную кухню.

Один из шкафов ломился от спиртного. Морин достала бутылку «Олд Федкал» и принесла лед.

– Мы всегда приезжаем сюда, когда еще холодно, – сказала она. – Тут есть и ферма. Правда, у Коксов нет времени часто наводить в доме порядок… Пожалуй, в комнате нам будет поуютнее.

И она опять пошла вперед, показывая путь в гостиную, смежную с просторной верандой.

«Приятное местечко», – решил Харви.

Панели были из дерева светлых тонов, удобная мебель – в стиле «ранчо», хотя и не особенно подходящая для такого громадного особняка. Стены украшали множество фотографий собак и лошадей. Рэндолл посмотрел на шкафчик, в котором хранились ленты и медали – в основном за скакунов, но имелись и за крупный рогатый скот.

– А где остальные? – спросил Харви.

– Сейчас я одна, – ответила девушка.

Рэндолл затолкал появившуюся мысль в подсознание и принудил себя рассмеяться.

– Отец занят голосованием, – продолжала она. – Вылетит из Вашингтона ночным рейсом. Папа велел все вам показать. Хотите еще выпить?

– Нет, спасибо. Мне хватит.

Он поставил стакан – и тотчас взял в руку, когда увидел, что низкий столик отполирован до блеска. Харви ладонью стер оставшийся на полировке влажный круг.

– Хорошо, что я приехал без своей группы. Ребятам нужно закончить кое-какую работу, и я надеялся завтра утром отснять сенатора Джеллисона, но если он не сможет, то и ничего страшного… У меня есть аппаратура в машине. Когда-то я был приличным оператором. Кстати, моя команда тоже приедет завтра, и я решил, что использую вечернее время, предварительно выясню, о чем бы ваш отец хотел поговорить…

«Что-то я разболтался, – подумал он, – глупо как-то».

– Хотите гранд-экскурсию? – осведомилась Морин, взглянув на рабочие брюки и туристские ботинки Харви. – Переодеваться не надо. Если вы готовы к нелегкому походу, я покажу вам лучший вид во всей долине.

– Договорились.

Они вышли через кухню и углубились в апельсиновую рощу. Слева журчала речка.

– В ней хорошо купаться, – произнесла девушка. – Если вернемся не поздно, можно будет окунуться.

Вскоре показалась изгородь. Морин раздвинула колючую проволоку, легко проскользнула на другую сторону и обернулась, наблюдая за Рэндоллом. Усмехнулась, увидев, что он пролез сразу за ней, явно довольная его ловкостью.

Почва на этом участке густо поросла кустарником и сорняками. Тут точно никогда не пахали и не пасли скот. Земля круто шла в горку. Повсюду виднелись узкие тропки, вероятно, кроличьи или козьи. Человеку там было не пройти. Морин и Харви поднялись на несколько сотен футов и очутились у подножия громадного гранитного утеса. Он отвесно поднимался примерно на двести футов.

– Нужно обогнуть его слева, – сказала девушка. – Но учтите: дальше дорога еще труднее.

«И мне ее не осилить, – мысленно посетовал Рэндолл. – Но будь я проклят, если буду слабее вашингтонской тусовщицы. Нельзя рушить свою репутацию».

Он уже давно не был в пеших походах с девушкой – с тех пор как Мэгги Томпкинс подорвалась на мине во Вьетнаме. Мэг, неутомимый репортер, вечно выискивала сюжет. Она скучала, часами просиживая в баре «Каравелла», получая материал из третьих или четвертых рук. Вместе с ней Харви побывал на фронте.

Однажды они выбирались из вьетконговского тыла. Да…

Вот если бы Мэгги не погибла… Харви отогнал привязчивую мысль. «Это уже в прошлом».

Они карабкались вверх по расщелине.

– Вы часто здесь бываете? – спросил Харви, стараясь скрыть напряжение.

– Всего один раз, – ответила Морин. – Папа запретил мне ходить сюда в одиночку.

Наконец они забрались на изрядную высоту, правда, до вершины было еще далеко. Они с Морин стояли у края кряжа, простиравшегося далее на юг и вдававшегося в Высокую Сьерру. На сам утес вела извилистая тропинка.

Они побрели по ней, пока не достигли вершины, откуда открывался захватывающий вид на ранчо.

– Вы правы, – выдохнул Харви. – Картина потрясающая.