Анастасия Гор - 2:36 по Аляске [litres]

Я почти завязала шнурки, когда из щели под дверью протянулась длинная тень.

– Эшли, это ты?

Нет, это оказался не он. Тень проскочила мимо. Шаги были тяжелыми, явно мужскими. Возможно, кому-то, как и мне, не спалось. Я встала и, приоткрыв дверь, выглянула в коридор. Тень завернула за угол раньше, чем я успела ее разглядеть, и любопытство, как и бессонница, взяло верх.

Слишком поздно для ночи и слишком рано для утра – в панорамных окнах уже начинался рассвет, окрашивая жемчужную гладь из снега в персиковый. Аэропорт круглосуточно освещался, и даже сейчас здесь было очень светло. Под потолком висели круглые лампы, похожие на искусственные солнца из раскаленного фосфора. Они грели воздух как отопление. В отсеке D не было ни одной живой души, даже охраны. Я прислушалась: музыки не было слышно тоже. Оставалось только гадать, где шляется мой непутевый братец.

Мужские шаги, поднявшие меня спозаранку, снова раздались в конце коридора. Я притаилась за колонной, успев разглядеть мельком лишь коричневый шарф, повязанный вокруг шеи. Сделалось совсем тихо, и, прождав так несколько минут, я вышла из своего укрытия, но… никого не увидела.

Дверь на склад была приоткрыта. С ручки свисал массивный замок и обрывки цепи. Я приблизилась, заглядывая в просвет, но едва успела разглядеть что-либо, как мой рот накрыла чья-то рука.

Вскрик обернулся жалобным мычанием. Меня встряхнули, оторвали от пола и буквально втащили в ту самую дверь. Угол стены впился между лопаток, а агатовые кудри защекотали лоб.

– Bonjour, p'tit canard, – улыбнулся Себастьян лощено, и в лицо мне ударил запах перегара; кажется, совсем недавно он перебрал джина. – Думала, я полюбовно примирился со своей мамочкой? Похоже, я бесподобен! Поистине, savoir dissimuler est le savoir des rois [15] Savoir dissimuler est le savoir des rois – ( фран. ) Умение скрывать есть умение королей. .

Он не брился несколько суток и местами оброс неаккуратной щетиной. Глаза были темными и мятежными, как штормовое море. Я сомкнула зубы, кусая его за руку, чтобы он наконец-то додумался вытащить ее у меня изо рта.

Себ ойкнул и послушно отодвинулся.

– Прибереги свой французский для Флейты, – окрысилась я, поправляя нелепо задравшуюся футболку. – Я ничуть тебе не рада.

– Да ну? – ухмыльнулся он, прислонившись к стене и задрав ногу так, чтобы подпереть ее подошвой ботинка. – Еще скажи, что у вас здесь и так все схвачено. По сколько миллилитров ты сейчас сдаешь? – Я растерялась, и он кивнул на мой синюшный локоть, истыканный иглами. – Четыреста, наверно? Для Ларет это тоже так начиналось…

Щека от удара Сары у Себа все еще была красной. Заметив, что я разглядываю ее, он отдернулся и повернулся ко мне другой стороной лица.

– Сара говорила, ты не знаешь про Ларет…

– Я и не знал. Она рассказала мне всю правду минут сорок назад, – пожал он плечами и чего-то устыдился. – Мне жаль. Честно. Но слезами делу не поможешь.

– Какому делу?

– Для начала, – Себастьян зажевал верхнюю губу, – где Флейта?

– Какая разница? Ты еще на что-то претендуешь после того, как оставил нас, безоружных, наедине с психопатом? Пф!

Если Себ и впрямь на что-то надеялся, то я растоптала это в прах. Глаза его потухли, заблестев как смола. Ну и поделом.

– Вы сами выбрали Криса, а сейчас я всего лишь хочу узнать, в порядке ли она, – сухо отчеканил он. – Ее не поймали после того, как она выпустила ракету? Это ведь она меня позвала, ты знаешь?

– Знаю. Теперь из-за этого у нее проблемы с Тото.

Лицо Себастьяна оживилось, и я прикусила себе язык.

– Она что, рассказала ему о нас? Он бросил ее?

– Да и нет, – ответила я, чуть подумав. – Пока еще нет, по крайней мере.

– Поэтому она состригла волосы?

Я позавидовала наблюдательности Себастьяна. Кажется, он не терялся даже в самых стрессовых ситуациях.

– Нет, их ссора случилась уже после. Модное каре – не твоя заслуга, не обольщайся. Если тебя правда волнует судьба Флей, то просто не лезь к ней больше, хорошо? Тебе предстоит встретиться с Тото… И, поверь, ты не захочешь наживать себе такого врага. Его дар – это меткость. Прострелит твою нахальную задницу в два счета.

– Звучит устрашающе, – на губах Себа заиграла лукавая усмешка. – Кстати, по поводу задниц… Куда подевался Роуз?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я молча смотрела на Себастьяна, собираясь с духом, чтобы признаться – все это время я думала, что Крис с ним и Сарой.

– Ты что, потеряла его?

– Он не дамская сумочка, чтобы его потерять! – взвинтилась я. – Он пошел следом за тобой. Логично было подумать, что он с вами…

Все до единой мышцы Себастьяна напряглись. Невзирая на его худобу, сложен он был весьма крепко. Всплеснув руками, Себ воскликнул:

– Разве ты не должна была следить, чтобы он не наломал дров после того, как увидел меня? Да он сейчас, может, уже половину аэропорта перерезал десертной ложкой!

– Десертной ложкой невозможно кого-то порезать.

– Ты говоришь так, потому что не видела того, что видел я.

– Крис больше не такой, – покачала головой я. – Он меняется… Снова, – и, застав, как выражение лица Себастьяна тоже меняется на самое саркастичное, какое видел свет, я разозлилась: – Да хватит уже!

– Что хватит?

В одной только этой фразе было больше южного акцента, чем мне доводилось слышать за всю свою жизнь. Мы оба вздрогнули и обернулись на лестницу. Посередине возвышался Бобби – с неизменно жидкими усами, морщинистой кожей и нахлобученной бейсболкой «Янкиз». На его плече лежал карабин, точь-в-точь наш с Флейтой. Из его рта торчала дымящаяся самокрутка, от которой веяло жженым клеем и ванильным табаком.

– Что вы делаете здесь в такую безбожную рань? Себастьян, разве Сара не велела тебе заняться проводкой?

– Ей и занимаюсь, – ответил Себ, и я лишний раз поразилась его умению с ходу придумывать небылицы. – Вот захватил с собой подружку кшатрия, чтобы лампочки помогала вкручивать. Ну, знаешь, как в анекдоте: «Сколько блондинок нужно, чтобы вкрутить лампочку?» Только здесь «Сколько нужно Джейми, чтобы…»

– Святое Рождество, – застонал Бобби. – Ты когда-нибудь затыкаешься? Иди куда шел.

Он глубоко затянулся, а затем выпустил нам в лица удушливое облако дыма. Себастьян схватил меня за руку, таща вниз через этот летучий яд.

Бобби нагнулся через перила, глядя нам вслед, и затушил о них сигарету. Пепел посыпался в пропасть между лестничными пролетами, и я невольно проследила за ним взглядом, залюбовавшись, как в прикосновении к каменным перекладинам искры становятся ничем.

– Как поживаешь, детка? Ты это… Не серчай, ладно? Некоторые умеют выбрать сторону победителей. Каждому отведена роль в этом цирке уродцев, и я просто выполняю свою. Ответственность за весь Прайд держится на моих плечах, это не так уж легко, как может показаться…