Роб Харт - Склад = The Warehouse [litres]

– Чудесно.

– Он заноза в заднице, но рядовые его любят, – сказала Дакота. – Работает усердно, агрессивен, все делает по правилам, поэтому Добс не может его вышвырнуть в другое подразделение. По-моему, Добс об этом и не помышляет. Я вообще не знаю, о чем он думает половину времени.

– Понял, понял, – сказал Пакстон.

Когда они оказались у второго общежития, народу на променаде стало заметно меньше, по-видимому, не в связи с началом смены. Пакстон отметил это про себя. Пытался представить себе, в какое время народу на променаде больше всего, в какое мало. Все равно что смотреть на устройство сложной машины. Он не понимал, как она работает, но если долго смотреть, все же какие-то закономерности подметить можно.

– Можешь рассказать что-нибудь интересное о тюрьме? – спросила Дакота.

– Ничего там нет интересного, – сказал Пакстон.

Некоторое время они шли молча.

– Прости, – сказала Дакота.

Пакстон вздохнул:

– Да нет, ничего. Об этом все спрашивают. Сидят ли там насильники и убийцы? Нет. Я работал в месте с наименее строгим режимом, где сидели главным образом за гражданско-правовые преступления. Самые крутые из заключенных были вовсе не так круты, как о них думают. Я хочу сказать, тюрьма многому научила меня в плане разрешения конфликтов, но в целом там совсем не то, что показывают по телевизору.

– А-а, – протянула Дакота, даже не пытаясь скрыть разочарования.

Пакстону стало обидно. Глупое ощущение, но он стал соображать, что бы ей рассказать. И ему тут же вспомнилась одна история, от которой, впрочем, мороз по коже не шел.

– Ладно, – сказал он. – Есть одна история.

Дакота насторожилась.

– Каждое утро ровно в шесть звенит звонок, и все должны выходить из камер на поверку, – сказал Пакстон. – Была у нас пара заключенных, Титус и Мики. Пожилые, с придурью, держались особняком. Рассказывали, что собираются бежать, но никто им не верил. А следовало бы. Потому что однажды на поверке оказалось, что их нет. Пошли к ним в камеру, и оказалось, что нижняя половина Мики торчит из дыры в полу, голая задница, и ногами в воздухе дрыгает. Они с Титусом вырыли ход, и Мики в нем застрял.

– Погоди… он, что же, голый?

– Ну, да, – сказал Пакстон. – Они рыли, а землю спускали в унитаз. Не могу поверить, что никто не замечал, но по ночам, когда все были заперты по камерам, в блоке бывал лишь один охранник. Из соображений экономии. Глупо. Надо бы кому-то ходить по коридору, смотреть, чем заняты заключенные. Видимо, Титус пролез в этот довольно узкий ход первым, а он парень худой. Больше его не видели. А Мики чуть потолще, он не смог пролезть. Наверно, решил, что если разденется, то одежда не будет ни за что цепляться.

– Оказался слаб в точных науках.

– Дальше – лучше, – продолжал Пакстон. – Пошли мы с одним охранником вытаскивать Мики. Каждый ухватился за ногу, тянем. И оба валимся. Другой охранник получил сотрясение мозга. Оказалось, Мики знал, что дыра окажется для него узковата, стащил на кухне здоровый кусок сливочного масла и им обмазался. Не хотел рисковать.

Дакота рассмеялась.

– Боже мой!

Пакстон тоже посмеялся.

– Так он втиснулся в дыру и застрял намасленной задницей вверх. Пришлось его сначала вымыть, чтобы как следует ухватиться. Тут, знаешь, я не раз подумал, что хочу убраться к чертям с этой работы. Представь, торчит из пола голая всхлипывающая задница, а мы ее моем губками.

Дакота снова рассмеялась.

– Да, повезло тебе. У нас с таким не столкнешься.

– Приятно слышать, – сказал Пакстон.

Они вошли под своды «Живи-Играя». Дакота, по-видимому, знала, куда идет, Пакстон следовал за нею. Они поднялись по эскалатору, затем по другому и оказались в темноватом пассаже со старомодными игровыми автоматами, которые все еще работали. Из-за тусклого света и царившего здесь шума помещение казалось гораздо более пустым, чем было на самом деле.

– Зачем мы здесь? – спросил Пакстон.

Дакота, не отвечая, шла вглубь здания к игровому автомату с длинным выступающим вперед полем, возле которого в тени, как показалось Пакстону, произошло какое-то движение. Дакота подошла к автомату и вытащила из тени молодого человека в зеленой рубашке поло. Костлявый, с копной светлых волос, он был недоволен тем, что его вытащили на свет. Он поднял руки, защищая лицо.

– Привет, Уоррен, – сказала Дакота.

– Я ничего такого не делаю.

– Просто спрятался.

– Играл в ски-болл. Увидел, что вы сюда идете, сразу понял, что будете докапываться. – Он посмотрел на Пакстона и кивнул в его сторону. – Это что за пентюх?

– Новенький, – сказала Дакота. – Раньше работал охранником в тюрьме. Я бы на твоем месте его не сердила. Он повидал дерьма.

В глазах Уоррена мелькнул страх. Пакстон подыгрывал, зловеще помалкивая и позволяя воображению Уоррена дорисовать несказанное.

– Уоррен тут торгует «Забытьём», – сказала Дакота. – Вот чем он занимался. – Она указала в угол. – Народу здесь бывает немного, так он использует автоматы, чтобы толкать дурь.

Уоррен поднял руки, показывая ладони.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– А что я найду, если выверну тебе карманы?

– Так нельзя.

– Кто сказал, что нельзя? Кто скажет, что дурь не выпала у тебя из кармана? Кто скажет, что я не видела тебя с нею на людях? – Дакота посмотрела на Пакстона. – Кто скажет?

Пакстон густо покраснел и пожал плечами. Ясно дал понять, что «ничего не видел».

Уоррен кивнул, вывернул карманы и чуть усмехнулся.

– Довольна? – спросил он.

– Сам знаешь, что нет, – сказала Дакота. – Что, если я разберу эту штуку? Что в ней найду?

– Наверно, электронику всякую, – сказал Уоррен, посмотрев по сторонам.

Дакота сквозь зубы втянула воздух. Казалось, она собирается сделать что-то такое, о чем потом будет жалеть.

– Пошел отсюда, – сказала она через мгновение.

Уоррен повернулся и исчез между двумя игровыми автоматами. Пакстон и Дакота постояли минуту, вышли из пассажа и продолжили прогулку, только теперь из ушей Дакоты шел пар.

– Почему не приставить к нему кого-нибудь? – спросил Пакстон. – Или надавить посильней. Должны же быть способы надавить.

– Добс не разрешает, – сказала она. – Говорит, работайте мелкими мазками.

– Почему?

– Потому что он так хочет.

– Да ладно, это же гад. Посади его в комнату, включи обогреватель посильнее, он растает.

– Вот так и Добс хочет поступить, – сказала Дакота.

– А ты между тем мордуешь сутенеров. Хороши мелкие мазки.

– Вот станешь начальником, тогда и распоряжайся.

– Ладно, ладно, – сказал Пакстон, вскидывая руки. – Ты, конечно, засекла время и проверила всех, с кем он встречался.

Дакота кивнула:

– В пассаже он бывает только в одиночку. Тот, с кем он работает, нашел способ скрывать перемещения Уоррена, либо он ходит вообще без часов. Отчасти по этой причине Добс так хочет с этим разобраться. Мало того что тут можно разрушить систему распределения «Забытья», можно также устранить брешь в системе отслеживания перемещений.