Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Хуже не придумаешь. — Пыхтение. — Они все отказались. Все-все. Тридцать два коллектива. Вначале некоторые соглашались, слова «Сантана» и «Феррейра» действуют магически, но после как один отказывались все. Ссылаясь на занятость. Согласилась только девочка по имени Мерелин, точнее её продюсер, я с ним разговаривала. Он твой старый знакомый, как я поняла. Но его условие — чтобы кроме тебя и Мерелин на концерте был кто-то ещё.

— Что, прямо совсем-совсем никто… — Она меня озадачила. Не думал, что я настолько одиозен. М-да, надо кончать с засильем упырей из надзора по цензуре слишком у них много власти. Моя противность по отношению к власти не дала бы такой мощный эффект, наоборот, нашлись бы фрики, которые решили бы погреть на этой волне руки, в шоу-бизнесе главное реклама, как кричать, а не какие у тебя на самом деле убеждения.

— Из звёзд ценника средней величина — да, — подтвердила она. — А низкий ценник, где народ не настолько известен и согласен на всё-всё-всё, лишь бы куда-то взяли, я не хочу, нам нужно деньги отбивать за аренду, а кто на этих выскочек пойдёт? По сотне постоянных фанов на коллектив? А если это будет Итальянский с тамошним ценником на билеты?

— Это будет «Атлетико», — оживился я. — В субботу. Я уже начал рекламную кампанию среди диаспоры.

— Но тогда… — Пауза, ошарашенное молчание. — Хуан, сукин ты сын!

— Он самый. Самый что ни на есть сукин, информация о чём хранится во всех базах данных силовиков [12] Hijo de puta — на русский традиционно переводится как «сукин сын», но дословно «сын шлюхи/проститутки»

— Хочешь рискнуть один? — напряглась она, закончив матерную тираду за кадром.

— Да. — Я был увереннее скалы. Я хотел один. Другое дело, что не был уверен, что выгорит так, как хочу. Хотелки и реальность — вещи разные.

— А потянете? — разделяла она мои опасения.

— Не попробуем — не узнаем, — отрезал я. — В крайнем случае, чтобы твой папочка меня не убил за понесённые убытки, брошу Изабеллу и буду встречаться с тобой какое-то время. Ты ж не против?

— Хм-м-м… — Теперь молчание довольное. — Хуан, не надо про моего папочку.

— Но ведь мы оба знаем, чего он хочет и для чего подвязался на этот концерт. Как мы к этому относимся — другое дело. Но его мотивы знаем.

— Хуан, даже если всё выгорит, приезжай ещё. Мне понравилось, — тепло и тихо произнесла она. — Просто приезжай, оставим папочку с его заскоками за скобками.

Голосок с томным оттенком. Тяжело быть такой, как она — крутой и занятой бизнес-вумен. Никакой личной жизни. А тут я, показал, что считаю её женщиной, девочкой, и мне плевать на всё остальное, включая её происхождение и занимаемые должности. Со мной ей хочется разомлеть и расслабиться. А больше и не с кем.

— Разумеется. — Это я про папочку, а не про согласие приехать.

— Тогда целую. Пока-пока! Запускаю рекламу вас на Атлетико, не буду терять время.

— Пока! — произнёс я коротким гудкам.

— Ну-ка повтори про Изабеллу? — в нескольких метрах от меня, возле поднятого люка машины, уперев руки в бока, стояла предмет разговора. Так, сейчас лучше насмерть умереть, и воскреснуть не раньше, чем через два часа. Или два века. Как бы это быстро организовать?

— Бельчонок, это фигура речи! Я же работаю! — кивнул я на вход в марсианский ресторан, старательно скрывая испуганный взгляд. — Давай, после переговоров с диаспорой поговорим, расскажу про все подводные камни?

Бельчонок сверкнула глазами, попыхтела, но согласилась.

— Ладно, уговорил. Жду. — И вернулась в машину. Люк встал на место.

— Пошли, — кивнул я вставшим подальше, чтоб не попасть под раздачу, Тимуру и Свете. — Нас ждёт тот ещё бой.

Света и Тимур поехали сами, на машине прикрытия — Паула в своём репертуаре, сказала, что без прикрытия нас не отпустит в любом случае, и наличие рядом охраны принцессы правящего дома не аргумент. Мы — Цитадель, они — ангелы Веласкесов. Прикажут — сорвутся и свалят, «а вы в логове без пяти минут врага».

— Чика, какие враги! — возмутился Тимур. — Это СВОИ!

— Хуана спроси, насколько свои, — хмыкнула она, не став развивать тему. — А ещё лучше их насчёт Хуана.

Тему закрыли. Бэль же вставлять свои пять центаво не стала, хотя по лицу видно, желание было.

Теперь же прикрытие вместе с нашими офицерами уехало, оставив меня на растерзание слабого беззащитного существа, от которого невозможно спастись.

— Садись в машину, горе моё, — сострадальчески кивнуло на свой «Мустанг» слабое и беззащитное существо. — Не съем. Съем, но не сразу.

От судьбы не уйдёшь. Молча прошёл и влез в поднятый люк. Машина плавно, почти незаметно, тронулась.

— Ничего не хочешь рассказать? — нахмурилась она на сидении напротив.

— Я? — Я пожал плечами. — Нет, наверное. Я не ссорился с тобой. Это ты закатила истерику, наговорила гадостей, развернулась и ушла. Я уходить не собирался.

— Я не уходила. — Она откинула голову на подголовник сидения, подыскивая слова. — Хуан, знаешь, я устала. Очень сильно устала.

— Верю. — А что я мог ей сказать.

— Я тебя не убила потому, что признаю, что сорвалась сама. И наговорила то, чего говорить не стоило. Просто злая была. Но ты… — Вздох.

— Но я всего лишь показал, что на тебе, твоё высочество, свет не сошёлся клином. Я с тобой. Я люблю тебя. Я хочу быть вместе. Но если будешь пытаться ставить в стойло и демонстрировать превосходство…

— Да-да, пойдёшь к той, кто не будет демонстрировать превосходство. Конечно. У тебя их целая очередь, — ядовито выплюнула бельчонок.

— И только поэтому мы разговариваем, — оскалился я — отчего-то моё существо пробирало зло. А маленький дракончик внутри был готов сорваться и вырваться на свободу. — Не будь их, не приехала бы ты ко мне. Так и ставила бы в стойло дальше. А тут надо же, сорвалась! Примчалась! Надо же, какие-то шалавы твою собственность из под носа уводят!

Она вспыхнула, раскрыла рот, чтобы дать гневную отповедь, но вовремя остановилась. Однако её лицо побагровело от злости.

— Чико, дорогой ты мой, мы не виделись около недели. И за это время в твоей постели побывало аж пять разных шалав. ПЯТЬ, Хуан, мать твою! Я не уверена, что правильно поступила, приехав!

— Так не приезжай! Высади меня! Останови машину! Дай связь с Амарантой!

— Не трожь! Не трогай, я сказала! Я здесь главная, я решаю, когда останавливать машину! — Она не дала мне пульт экстренной связи с водителем за которым я потянулся, а я был настойчив. — Сел, быстро!

Я повиновался.

— Пять шлюх, — продолжала она, сверкая глазами. — Самых заправских, самых опасных на этой планете. Молодых, сильных, с влиянием… Ну кроме Санчес, конечно, но и она не подарок. При том, что мы не расстались, а только немного поссорились!