Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Выяснили?

— Да, сеньора полковник, — кивнул офицер, командующий приехавшими нам на помощь. — Этот.

— Сам?

— Сам. Вон его комвзвода, а вон там самый главный. Говорят, что приказа на поражение не давали, и я им верю. Просто… Сволочи они недисциплинированные, вот они кто! — Скорпион хотел высказаться жёстче, но не стал. Произошедшее, стрельба на поражение без приказа, не укладывалось в его, старого служаки спецназа, голове.

— Розали, в расход, — бегло бросила Сирена.

— Есть, сеньора! — И идущая за нами девочка из игольника прикончила виновного в начале перестрелки и гибели Берты, первой нашей погибшей. «Голубой скорпион» скривился, но ничего не сказал — что такое корпус в отличие от гвардейских недоумков он знал.

— Розали, того красавчика, — кивок в сторону Орейро, — мне в машину. И поехали, возвращаемся на базу.

Лейтенант, избитый, с переломом рёбер (не знаю как и кто, знаю только итог; наверное сопротивлялся) валялся в проходе между сидениями. Мы с Сиреной сидели на сидениях напротив друг друга, стараясь друг на друга не глядеть, и молчали.

— Сеньора полковник? — закинул я пробный мяч.

Она вздохнула каким-то своим мыслям и кивнула.

— Да, можешь начинать.

Я коварно улыбнулся и пнул лейтенанта каблуком туфли.

— Ты, морда! Будем говорить?

— Пошёл ты!

— Серьёзно? — Я противно оскалился. — Орейро, ты ещё не понял, что виноватым за дружественный огонь сделают ТЕБЯ? Тебя-тебя, родной ты мой лейтенант! А кого ж ещё! Сам сказал, ПОКА у корпуса и ангелов есть законные права на беззаконие. И только от твоего признания и раскаяния зависит, что именно тебе предъявят и сколько попросят.

— Пошёл ты! — повторился лейтенант.

— Хуан, у нас нет времени, а я знала, что так будет и решила немного помочь тебе. — Сирена вытащила из отсека между стенкой и сидением маленький чемоданчик, передала мне. Я положил его на своё сидение, открыл. Внутри на специальных кронштейнах был закреплён иньектор, а с другой стороны в небьющейся оболочке лежали шприцы. Дюжина. Запаянных. С абрикосового цвета жидкостью в ампулах.

— Что это? Сыворотка правды? — нахмурился я. Сирена покачала головой.

— Нет. Сыворотка влияет на сердце — оно может во время допроса отказать. Или на печень — последствия будут чуть позже, но весьма плачевные. Или на почки — с тем же результатом. Тут же — чистый нейротоксин. Безвредный для организма, но вызывающий неимоверную по силе боль. Бьёт, как ты можешь догадаться, по нейронам, по нервной системе, сводя от боли с ума. И никаких последствий!

Судя по хрюканию сеньора на полу, он с таких перспектив лишь рассмеялся.

— Но с другой стороны, мы можем держать человека на этом препарате сколь угодно долго, — добавила она, картинно хмурясь. — И скажу по секрету, только между нами — подмигивание, — и это чистая правда, во время испытаний один из заключённых утопился в собственной моче. Специально опорожнился и захлебнулся, чтобы не испытывать боль. А другой — разможжил голову о стену камеры. Всего лишь на четвёртый день опыта. Разработчики препарата не догадались проводить исследования в мягких комнатах с оббитыми стенами, как в психбольницах, и потеряли испытуемого. Потом этот недостаток исправили, но это было потом. Так что прошу, сеньор твой, — кивнула она на лейтенанта. — Один укол действует шесть часов. Ощущения незабываемые. — Коварный оскал. И я понимал её — так сдерживаться, чтобы не пристрелить виновника гибели четверых ангелов… Многого стоит.

Зарядил иньектор привычными движениями, буднично. Бегло бросил:

— Есть разница куда колоть?

— Нет, всё равно, — отмахнулась сеньора.

Сделал укол в бицепс.

— А теперь смотри, первая стадия. Расширение зрачков. Повышается потоотделение. Далее пот льёт градом, а руки начинают подрагивать, — начала она комментировать происходящее с лейтенантом. — А вот вторая, сеньора скрючило — процесс пошёл. Теперь минут пять будет расти сила боли, пока вещество не разнесётся по организму и не затронет всю нервную систему. Сейчас его будет корёжить, но сеньор будет хорошо себя осознавать и ругаться.

Сеньор, действительно, начал выдавать многоэтажные конструкции. Но кого он ими хотел удивить?

— А вот теперь началось самое интересное! — констатировала она, когда тело лейтенанта гвардии начало выгибаться дугой, а мат сменился стонами и стенаниями:

— Суки! Сволочи! Прекратите! Остановите это!..

— Ад, Хуан! — сверкнули её глаза. — Ад на земле. В нашем случае на Венере. У меня есть нейтрализатор! — покрутила она вынутым откуда-то из нычки другим шприцом, также запаянным. — Но отдам я его только в обмен на правду. На быструю правду! — поправилась она, — так как вы всё равно всё-всё расскажете, ибо вас везут в подвалы дворца. Обмен?

Сеньор крепился, рычал, но в итоге закричал:

— Да! Спрашивайте!

— Кто отдал такой приказ, заполучить оружие? — задал я первый вопрос.

В ответ услышал ничего не говорящую мне фамилию. Но судя по тому, как пробежала морщинка по лицу Сирены, ей эта информация ой как пригодится.

— Кто ещё участвовал в сговоре и заговоре?

— Заговоре? — не понял лейтенант.

— Ну да. Вы же собирались стрелять в ангелов, а это как минимум заговор.

— Да не собирались мы в вас стрелять! — на пределе сил заревел пленник. — Ничего мы вам делать не собирались! Приласкали бы самых дерзких, и всё!..

Сеньор пел, а я про себя смеялся. Глупая злая бессмысленная ирония. И правда, отправили на дело идиотов, запоровших всё, погубивших пять десятков людей. Нет, пять десятков это с учётом других идиотов, убивших троих ангелиц за то, что неподалёку их сёстры расстреляли полтора десятка их братьев. Злые на них были. Но ведь тоже идиоты.

— Ваша задача! — прервал я его пения. — Какова была ваша главная цель! Только не говори, что оружие!

— Оружие. — Крепясь от боли, сеньор победно оскалился. — Щенок, ты не представляешь, какая это бомба! И катастрофа. Эти… С четвёртой планеты… Они все… — Борьба с собой и с болью. — Они все — враги! Террористы! Им нельзя давать волю! Королева слишком сильно с ними заигрывает. Давно пора… Их прижучить…

— Сирена, вызови в подвалы Абигейл, — глядя в глаза, попросил сеньору я. — У меня чувство, что тут поработали те, кого нельзя называть.

— Поняла, — кивнула сеньора штандартенфюрер, и впервые за вечер я увидел в её глазах испуг. — Слишком иррациональная ненависть?

— Да. И интуиция. Так не может быть. Не в силовых структурах. А ещё лучше проведите чистку в местной специальной полиции. Или во всей гвардии.

— Думаешь, если бы это было так просто, мы бы ждали твоего совета? — зло процедила она, но злость была направлена не на меня.