Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Свет поле не озарил, как в прошлый раз, хотя точно знаю, светорежиссёр на мете и химичит с рампой. Некоторые его решения мне даже понравились — расходящиеся разноцветные лепестки в такт ритму… Но на сей раз Сильви освещения не попросила. А потому, ослеплённый рампой, я не сразу увидел это душераздирающее зрелище.

Ну, душераздирающим оно было не для меня, для меня комичным. Но для других действующих лиц, ДРУГОГО действующего лица, это была крайняя степень унижения, с которым, с унижением, лицо ничего не могло поделать.

Сильвия продолжала сидеть в центре поля на стуле с видом королевы, но рядом с ней возвышалась, орала и размахивала руками… Жопастая РоРо. Тётка лет пятидесяти, стоящая перед ссыкухой с видом скучающей богини — это что-то! Как не заржал в голос, когда глаза адаптировались к темноте — не знаю.

При моём подходе сеньора цензор заткнулась — не по статусу показывать эмоции перед жалким мной. А эмоции были — сеньора пылала!

— Хуан, сеньора Розенберг наблюдала последний час за вашим выступлением, и осталась им довольна, — стальным механическим голосом робота произнесла Сильвия, смотря на меня, но сквозь меня. — Она не готова слушать вашу репетицию до конца, уезжает, а потому готова подписать ваш трек-лист завтрашнего концерта прямо сейчас. Тем более, что все указанные песни она уже слышала на просмотре от департамента. Предоставь пожалуйста трек-лист на официальном бланке.

— А-а-а-а-й… Йа-а-а-а…

Что «а-й-а» сказать я не успел — растерялся. Ибо трек-листа у нас не то, что не было… Я и не думал его делать на официальном бланке. Цензоры ввиду последних событий, окончившихся смертями, просто вылетели у меня из головы (почему-то думал, что подписать должны те, что «зарубили» на просмотре, но, действительно, при чём те бланки и этот концерт?) Но к счастью говорить ничего не потребовалось — жопастая РоРо сама не дала раскрыть мне рта.

— Нет, это неслыханная наглость, сеньорита Феррейра! Я ничего подписывать НЕ БУДУ! — Перевод дыхания, и с новой силой:

— Вы забываетесь! Вы все забываетесь! Эта группа — палец в меня, — пропагандирует национальную рознь и насилие! Эта группа НЕ БУДЕТ ПЕТЬ завтра! НИКОГДА не будет петь! А если и будет, то НЕ ЭТИ песни! Вы, детки, можете играться в игры, но есть ЗАКОН, который выше всех вас вместе взятых!

— Я не буду ничего подписывать, — продолжила она тише, собрав волю в кулак, немного обуздав злость. — А если вы проведёте концерт невзирая на мой запрет, на вас, всех вас, — палец перешёл в направление Сильвии, — будет заведено дело. И только лишь штрафами вы не отделаетесь. Хотите — встретимся в суде, юные сеньоры. Но петь эти мальчики НЕ БУДУТ.

Сеньора выдохлась. На лице же Сильвии, на котором во время тирады не дрогнул ни один мускул, заиграла нехорошая улыбка. Подлая. Не люблю такие. Но к сожалению без них не получается.

— Сеньора Розенберг, — произнесла она, глядя мне в лицо, механическим голосом. — Вы отдаёте отчёт своим поступкам и словам?

— Вы мне угрожаете? — упёрла руки в бок РоРо.

— Нет, с чего бы это. — Сильвия усмехнулась. — Просто я хочу вам кое-что пояснить. Вот вы только что упомянули закон. Однако вы не учитываете, что закон — это всего лишь набор букв, принятый в качестве инструкции к действию на территории определённого государства. И она, эта инструкция, на разных его членов действует сильно по разному.

— Вот только не надо стращать меня своим именем, сеньорита Феррейра! — словно змея зашипела Розенберг. — Не надо! Пуганые уже. Вы — такие же граждане государства, как и все вокруг. И вы точно также не можете делать то, что причинит вред государству, что может создать в его основании трещину, посеет рознь между населяющими его народами. Вы — первая, кто должен стоять на страже государства и целостности общества, как основатель, чем сейчас неоднократно хвастались.

— Сеньора Розенберг, — продолжала Сильвия смотреть мне в глаза, — я ещё раз похвастаюсь, вдруг до вас эта информация дошла не самым лучшим образом. — Тяжёлый вздох, собирание с мыслями, и:

— Сеньора Розенберг, это государство основали мы! Феррейра, Сантана и Веласкесы!

Клан Сантана организовывает этот концерт — доход от него пойдёт в их благотворительный фонд. Вы ведь понимаете, что такое благотворительный фонд для клана подобного уровня?

Сеньора Розенберг раскрыла рот, что-то ответить, но растерялась.

— Благотворительность — это покупка за реальные деньги имиджа, — начал наливаться сталью голос Сильвии — а вот этот голосок мне уже знаком, и я снова непроизвольно втянул голову в плечи. — Сантана хотят купить себе имидж и популярность в народе, накупив на эти деньги полезные вещи для сирот Венеры. А вы хотите им помешать. Помешать получить прибыль клану такого уровня.

Мы, клан Феррейра, — менторским тоном продолжала она, и голос звенел сталью всё больше и больше, — тоже в этом участвуем, взяв на себя расходы по организации мероприятия. Мы также покупаем за деньги имидж, и это имидж в среде оппозиционно настроенных власти представителей Обратной Стороны. Это политика такого уровня, что вам и не снилась, сеньора Розенберг!

Только в этот момент Сильвия перевела взгляд на сеньору цензора. О, что это был за взгляд! Словно снаряд рельсотрона, пробивающий корабельную броню. Жопастая РоРо даже отшатнулась, отступив на шаг.

— Сей же юноша, — кивок плечом на меня, — неофициальный родственник её величества и возможно её будущий зять. Он представляет третий клан основателей, «засветившихся» в концерте. И я не думаю, что королева согласилась бы на статус жениха своей дочери, если бы тот был проходимцем. Как вы считаете?

— Я… — Розенберг смутилась. Сильно смутилась. Но вздохнула, и решилась идти до конца. Сверкание глаз, и твёрдое:

— Нет, сеньорита Феррейра. Если в городе начнутся волнения и массовые драки, а если мальчики будут исполнять то, что только что играли, то они начнутся — кто будет за это отвечать? За искалеченных и убитых людей? Вы? Ваш отец? Герцогиня де Сантана?

— Отвечать буду я! — заорала она, и, пожалуй, это единственная здравая мысль со стороны сеньора цензора, которую я услышал от неё в принципе. Жаль, что она руководствовалась в своём запрете не только лишь ею. — Потому нет, юная сеньорита, нет и ещё раз нет! Концерта не будет! Можете начинать возврат денег за билеты, или ищите другую группу… Прошедшую тесты в нашем комитете.

— То есть вы, своей волей, осознанно, — хмыкнула Сильвия, — лишаете три клана основателей выгоды? — сияние глаз, словно пожар сверхновых. Кудряшка еле сдерживалась, чтоб не встать и не начистить рыло сеньоре цензору. Или хотя бы от того, чтобы заорать матом. — В которую они неплохо так вкладываются, средствами, что вам и вашему департаменту и не снились? — Сильвия перевела глаза снова на меня. — сеньора Розенберг, вы в своём уме.