Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— Кроме того варианта, когда ты её трахаешь и пудришь мозги, — произнесла она.

— Пудрить не получится, — снова покачал я головой. — Я действительно должен быть с нею, в одной стае, в одном прайде. Стать ей семьёй, также как и тебе. Сфальшивить на таком уровне — лучше сразу повеситься!

Вздохнул, повернулся, уткнувшись в подушку. Её ход.

— И Мерседес тоже, — похоронным голосом произнесла Бэль.

— Чем тебе Мерседес не нравится?

Пауза, и давно обдуманные заготовленные слова в ответ:

— Много хочет. Амбициозная сучка. Расслабишься, и задавит, невзирая ни на что.

— Учитывая её прошлое, это нормально. — Я помолчал, выдав затем умную мыслю. — Бэль, Мерседес нужна семья. Просто семья. Люди, которые её любят. Предыдущая семья её ненавидела. Кроме дяди и Фернандо — те просто смотрели на неё ровно. Без нежности, но хотя бы не пиная. А тут ты со своей ревностью. Конечно она тебя задавит, потому что видит в тебе конкурента и врага, а к врагам жизнь научила её быть беспощадной. Не видь в ней врага первой, и она будет совсем по другому себя вести. Поверь, я её знаю, за СВОИХ она жизнь отдаст не думая. Дай ей понять, что она ДОМА, стань настоящей, любящей сестрой. И сможешь опереться на неё в любой ситуации.

— Я не хочу ни с кем делить своих мальчиков! — закричала Бэль, вскочила и заходила по спальне. Кстати я изменений не заметил — может она у кукол убиралась?

— Или ты политик, или женщина, — констатировал я. — Бэль, выбор за тобой. — Я встал и собрался идти в оранжерею — с ребятами веселее чем с такой букой. — Подумай насчёт прайда. Вместе мы загрызём кого угодно. Вы трое, я, да ещё Сильвию подпишем. У неё тоже зубки ого-го, и она будет единственной на планете, кто реально сможет делать гадости, если её не интегрировать.

— Кобелина! — вырвалось у Изабеллы. Её эмоции просто кипели.

— Да. — Я гордо кивнул. — Кобелина. А ещё подлец. Но выбираешь ты. — И вышел.

Но до оранжереи не дошёл, меня перехватила «старая дева», которой тут ранее не было.

— Хуан, пойдём. Тебя ждёт королева. — Тон не подразумевающий возражения.

— Типа приватная беседа перед официальным ужином? — усмехнулся я.

— Типа, — кивнула ангел.

С о «старой девой» мы поднимались в лифте, которого нет ни на одной схеме здания, что попадали мне в руки. Из чего я сделал вывод, что тем, у кого «лицо некрасивое», то бишь кто рожей не вышел собственно королеву охранять, знать о дворце ВСЁ не положено. Это наверняка не секретная информация, расположение личного лифта королевы, но и всем подряд о ней не треплются.

А вот это место знакомо — этаж её величества. С Мишель в своё время мы поднимались по лестнице, а с королевой на лифте, но другом, не личном. На личном мы ездили в шпиль дворца, на смотровую площадку, прямо отсюда.

Приёмная. Ангелы охраны. Посетителей нет. Но что нет посетителей не значит, что у королевы мало работы. Без представления и ожидания вошли внутрь — секретарь лишь поднял глаза и кивнул. Про него я знал мало; только что его зовут Марко, он из семьи второй сотни и что королева держит его при себе все последние двадцать лет у власти. С одной стороны карьерного роста ноль, но с другой — куда ж выше, если от тебя зависит как и в каком порядке передать дела разных важных людей монарху? Такие секретари власти имеют поболее, чем супермагнаты из первой десятки.

— Ваше величество? — произнёс я. Королева сидела за столом и набирала какой-то текст на виртуальном терминале. Текст располагался под картинкой, с этой стороны напоминающей космический корабль с погашенными теплосбросами. Ангел кивнула и удалилась, не дожидаясь разрешения.

— А, Хуан? — подняла глаза хозяйка кабинета. — Пройди, сядь. Я сейчас, — указание на ближнего к себе кресла.

Я сидел и смотрел как она печатает, не видя ни самого текста, ни картинки — маленький угол зрения. Наконец она отправила сообщение, смахнула голограмму со стола, откинулась в кресле и повернула его ко мне.

— Ваше величество? — снова напрягся я. — Звали?

— Да. — Пауза. По её лицу пробежала морщинка. — За столом нам будет некогда говорить на такие темы, но мне очень интересно. Как вы наткнулись на дело Коновалова, почему сразу решили действовать по жёсткому сценарию и о чём при этом думали. — Её глаза грозно сверкнули.

«Шимановский, удачи!» — прозвенел в голове внутренний голос прежде, чем трусливо свалить, и я понял, что надо призвать всё возможное красноречие, а не то «хуже будет».

— То есть лихие гусары, сабли наголо и на врага, а там будь что будет, — сделала она вывод по моим довольно пространственным пояснениям.

— В целом да, — кивнул я. Глупо отрицать очевидное.

— Ты понимаешь, какой пласт дерьма вы подняли? И что это дерьмо теперь будет очень долго кипеть? — сверкала она глазами. Да уж, задал я этим делом нервотрёпки.

— Зато на Обратной Стороне появился новый очаг кипения дерьма, — парировал я. — Вместо простой и понятной оси противостояния «свой-чужой», то есть «русский-латинос», все увидели, что есть плохие русские, а есть хорошие латиносы. В головах у местных зомби, которым сеньоры оппозиционеры промывают мозги, произошёл сдвиг по фазе, и этим надо пользоваться.

— И как этим пользоваться? — зло пробурчала она, но злилась не на меня. На меня тоже, но я был сбоку-припёку от тех, кто реально такое в стране допустил. Я повод, а не причина.

— Эта ось противостояния позволит выиграть время для основной схватки здесь, в Альфе, — пояснил я. — Страна не будет расколота чуть дольше. Может на несколько месяцев, может на несколько лет. Полагаю надо и дальше давить на армейское и ветеранское братство, жужжать из утюгов, что мы — единый народ. А ещё надо прижучить нацгвардию — у них слишком много прав в Секторе, и они ими излишне злоупотребляют.

— Ах да, это тоже хотела спросить. Что там произошло на вокзале? — снова напряглась она. — И почему это не попало в отчёт у меня на столе?

— Потому, что формально мне ничего не угрожало. — Моя спина покрылась потом — а правильно ли я сделал, что взял это дело себе, притормозив Кассандру? — А парни — не охраняемые ангелами объекты.

— …А ещё потому, — поспешил добавить, пока королева не успела начать выволочку, — что я сам планирую наказать этих уродов. А месть это блюдо, которое нельзя подавать к столу сразу, на следующий день после того как.

Второй аргумент звучал для неё убедительнее.

— Хуан, их за превышение выкинут со службы. А по моему ходатайству лишат пенсиона и обнулят выслугу, — попыталась торговаться она, почему — не знаю. Наверное чтобы власть перед взявшим на себя много мальчишкой показать.

— Я ударю сильнее, ваше величество, — склонил я голову. — И они — всего лишь собаки. Лающие и кусающие по приказу условного хозяина, но они всего лишь исполняют чужие приказы. Я буду бить не по исполнителям. И да, хозяйка отнюдь не вы.