Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

Она выключила фен и внимательно на меня посмотрела. Начинала разговор со взгляда мудрой наставницы на балбеса-подопечного, а закончила взглядом эдакой завистницы, дескать «у тебя веселее жизнь, чем я хотела себе в самых смелых фантазиях».

— Хуан, с тобой очень интересно общаться, — наконец, выдавила она. — Жаль, что нам удаётся это так редко. Да какой редко, по сути мы второй раз в жизни нормально разговариваем! И первый — ты что-то просто рассказываешь, без решения проблем и подтекстов.

Я молчал — пока всё в точку.

— Я даже не знала, что «подземный» мир в Альфе так многогранен, — призналась она. — Нет-нет, не в том дело, что не интересовалась — просто у меня есть, кому этим заниматься глубоко. Но я не догадывалась, что там всё… Настолько непросто. И рада, что ты станешь членом нашей семьи. — Лучезарная улыбка — следующий тест я, кажется, прошёл. — А ещё мне нравится, как ты растёшь. Раз за разом выполняешь всё более и более сложные и ответственные задания. И у тебя пока получается. Хочу, чтобы это «пока» длилось и дальше. — Подбадривающая улыбка. — Есть что-то, что могу для тебя сделать?

Я нахмурился, задумался, затем кивнул.

— Да, ваше величество. Не помогайте и не мешайте. Тогда у меня получится лучше. Если же что-то потребуется, ваши подчинённые и так мне это предоставят.

— Я бы сказала, что ты тот ещё хам, — вздохнула она, не скрывая удовлетворение, — но пока тебе удаётся побеждать — не буду. — Она встала, подошла к панели встроенного шкафа. — Хуан, как думаешь, какое платье лучше надеть? — Открыла, явив мне огромную секцию с вечерними платьями. От минималистских до роскошных, но все они были… Шикарными.

— Королева должна держать марку! — абстрактно заметил я, присвистнув от такого количества. — На все случаи жизни.

— Это только «домашние». Для встреч и приёмов хранятся не здесь. А домашних у меня не много — не фанат моды. А ты думаешь у Изабеллы меньше? — Она фыркнула, поняв моё изумление. — До тебя она в своём доме почти не жила. Так, с мальчиками и девочками ездила развлекаться. И гардероб там не держала.

— Да она и сейчас там… Всего лишь с мальчиком спит, — вырвалось у меня.

Королева пожала плечами.

— Это от тебя зависит, тут я не помогу. — Как тебе вот это? — сняла она вешалку с нежно-салатовым нечто. Обтягивающее, облегающее, открытое. Эдакое «летнее» платье.

— Что должно стать посылом и намёком вечера? — уточнил я. — В смысле, кому и что надо этим платьем донести?

— Тебе, чтобы не выделывался! — фыркнула она и сняла вешалку с другим, антрацитово-чёрным платьем. И похожим, чёрным, но в звёздную блёстку с голографическим объёмом наношёлка. — Хуан, сегодня я отдыхаю. — Картинный вздох. — На ужине будешь ты, а тебе я в лицо уже всё сказала, что хотела. И Серёжа с Сиреной. А им я скажу всё, что хочу, ночью, после ужина. А детям я и без того скажу что захочу когда захочу.

Я не удержался и хмыкнул. У них тут тройнички в порядке вещей, полигамия в самом зените, а бельчонок «не хочет делиться мальчиками». А как же пример взрослых? Фрейя вот давно поняла и смирилась.

— Тогда небесно-звёздное, — подошёл я к платью, взял вешалку и прислонил к ней. Красиво!

— Почему? — с интересом сузились её глаза.

— Так ужин посвящён мне! Мне так Бэль сказала. А МНЕ это нравится больше остальных.

— А может это? — покрутила королева салатовое. — Чёрный цвет — сильно официальный. Как говорит молодёжь, «замороченный». А у нас не официальный ужин, а всё-таки семейное мероприятие.

— Я рассмотрел платье с разных сторон, кивнул.

— Надень, посмотрю.

И только после заметил, что назвал её на «ты». Хотя у латиносов, на Этой Стороне, с этим не строго — какое-то время назад у них на «вы» обращались только во множественном числе. Амигос «выкание» у нас подхватили, на Обратной Стороне. Ну, или за столетие до, но с оккупацией Сектора намертво закрепили. Однако Лея перехода не заметила и быстро, по-военному, влезла в платье. Красивое, и правда очень открытое — с разрезом вдоль ноги, открытой спиной и шикарным декольте. Подошла к зеркалу.

— К нему серёжки нужны. У меня есть, вот такие, абрикосовые. Ну как тебе? — Слегка покрутилась.

— Да ничего! А звёздное можно? — наглел я, пока за это ничего не будет.

— Хм-м! — Убила бы взглядом. Но сама дала право выбора, потому уступила. Смотреть на переодевающуюся по твоей просьбе королеву… Класс!

В звёздном она смотрелась… Королевой. Но не Венеры, а всей вселенной. Стереоэффект с движущимися звёздами, с вращающейся галактикой… Полный отпад! Но, действительно, для семейного ужина излишне вычурно. Что я и сказал вслух.

— Рада, что ты согласился, — улыбнулась она и повернулась спиной. — А теперь помогай снять.

Да, звёздное платье было сложным. В отличие от салатового, у которого спина вообще была открыта. Я привычно уже за сегодня помог расстегнуться, и стащить с плеч.

— Ну и что ты дальше собираешься делать с моими девочками? — спросила она, извлекая откуда-то из ящиков большой лиф салатового же цвета. Большой потому, что грудь у её величества была… Достойной. В прямом смысле слова. И отлично для её возраста сохранившейся, то есть не обвислой, как у многих инструкторов корпуса её возраста. Я напрягся, ибо в голосе её в этот момент проступило что-то, чего ранее не было. Какое-то напряжение. До этого мы говорили «О погоде в Сан-Паулу», а теперь настал черёд серьёзного.

— Вначале женюсь на Изабелле, — решил не юлить я. Хотел отсрочку? Она её мне дала. А чтобы не смог нормально воспользоваться, отвлекла видом голого тела. Я не Эдуардо, в отличие от сына она у меня вожделенные мысли вызывает. И этими мыслями, мельтешением красивого и подтянутого тела она не дала мне расслабиться и всё же заставляет сдавать тест из позиции, ещё более жёсткой, чем была ранее. — А потом возьму в любовницы Фрейю.

— А Мерседес? — Самые Важные Слова моей жизни не произвели на неё никакого эффекта. Такой ответ ею был давно просчитан и предусмотрен. Зря ломался.

— А Мерседес возьмём в свой прайд на правах родственницы — пригодится. Она способная.

— Это будет мудрым решением, — кивнула королева. — Но для кого-то тяжёлым. Но ты вёрткий, выкрутишься.

— Спасибо за доверие, ваше величество, — склонился я.

— Помогай. — Она нацепила лиф и встала ко мне спиной, лицом к зеркалу. Я подошёл и застегнул его. Она покрутилась, разглядывая и его, и меня в зеркале. — Что, даже не проверишь, как сидит? — Я снова напрягся. Да что напрягся — в душе всё ёкнуло. Очередной тест, причём из запланированных. «Стерва!» — крикнуло подсознание. — Застегнул и всё? А расправить?

Не будь я такой… Особенный, не чувствуй так остро людей, я бы ей поверил, честное слово. Подумаешь, лифчик на титьках расправить. Для Венеры с её обнажёнкой ни о чём. Но подрагивание ресниц и уголков губ королевы, и общее напряжение, были слишком красноречивы.