Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

Я потрепал её волосы.

— Я чту договор. Ты можешь встречаться с кем хочешь. Только пока мы расписаны, чтобы тихо, не на виду у всех.

— Не смешно, Хуан. — Она чувствительно ткнула меня локтем. — Даже если не считать, что тихо не получится… Я не могу так. Я не такая.

— Но ведь ты всё понимаешь, — давил я. — Как и то, что однажды мои визиты закончатся.

Она пожала плечами.

— Буду терпеть. Пока мы не разведемся, вытерплю всё, что потребуется.

Помолчали. О чем думала она — не знаю, но я думал о том, что не хочу с нею разводиться. Назло всему миру. Это моя белая обезьяна! О ком мне думать, не будь её?

— Хуан, даже то, что мы переехали и меня в этом районе никто не знает… — продолжила Марина мысль. — …Если это моя ноша и мой крест, я приму их, как есть. Во мне ты можешь быть уверен на все сто — я не подставлю.

— Не слишком ли высокая плата за защиту? — грустно усмехнулся я. — Мне ведь кроме защиты больше нечего предложить.

Она философски пожала плечами.

— У девочки из Северного Боливареса понятие «защита» находится несколько выше в ценностной иерархии, Хуан. А еще…

Что «еще» она не произнесла — не решилась. Рано пока для таких признаний. И я был за этот её недосказ благодарен.

Из груди вновь вырвался грустный вздох. Да уж, идеальная жена. А досталась… Мне. Кому жена и даром не нужна. Никакая.

— Тебе придется сложно, — покачал я головой.

— Я готова, — произнесла она, и в её голосе послышалась железная решимость.

— Они не будут тебе женами, Хуан. — Марина перевернулась ко мне, обдав лицо дыханием. — Ни одна из них. Любовницами — да. Хорошими любовницами… — Скривилась. — Возможно. Но без меня тебе всё равно не обойтись.

— Равно как никуда от тебя не деться, — усмехнулся я, поднял её подбородок и сладостно впился в губы.

— Шамо шобой! — подтвердила она.

Сзади нас, метрах в полуста, вновь зашелестела трава. Девчонки. Возможно, кого-то отгоняют, чтоб не шлялись рядом. Меня их присутствие не напрягало, хотя Марина поначалу комплексовала. Но ничего, привыкла — чего ей стесняться, если она по статусу рядом не с кем попало, а с собственным мужем? А вечером устрою небольшой банкет, где посидим все вместе, в тесной компании — пусть все они подружатся, познакомятся ближе.

А с прикрытием гулять даже лучше — ни служители парка, ни другие посетители не подойдут к этому спрятанному дикому озерцу, где когда-то, в прошлой жизни, мы познакомились с Бэль. А если и подойдут, записывать нас на видео из чувства самосохранения побоятся. А большего мне и не надо.

Нет, я не боялся её высочества. Наоборот, планировал выставить наши кувыркания напоказ, используя Марину в качестве орудия давления. Но интуиция подсказывала, что лучше обойтись без выкладки информации в сеть. Мы дошли до той стадии отношений, когда или она сломает меня, или я её — обратной дороги уже нет, и любые осложняющие факторы в этих эпических разборках сильно отдалят достижение результата.

Мои руки вновь принялись изучать тело этой черноволосой белой обезьянки, впрочем, больше по привычке — продолжения банкета не хотелось. Балласт… И как я мог называть её балластом? Да, на неё надо тратить силы, её и её семью охранять, защищать от нечисти… Но всё окупится. С течением времени Санчес из гадкого утенка превратится в прекрасного лебедя. Окупится её преданностью, получаемым с нею удовольствием, её положительным воздействием на моё психическое состояние… И, само собой, безумными от ярости и ревности глазами её высочества, принципиально отказывающейся бросить Себастьяна и устраивающей с ним культурные мероприятия напоказ назло мне.

Марина козырь, а не балласт. Весь вопрос в том, как сумею им распорядиться. Ах ты ж моя белая обезьянка!..

— Хуа-ан! Хуа-а-а-ан!

Я открыл глаза, мобилизуя организм. Вокруг что-то было не так, а молниеносно реагировать на «не так» меня учат, вбивая рефлексы через пот, кровь и удары электрического тока. Обнаружил это «не так» не сам, расслабился, позор на мои седины!

Подскочил, сел на кровати. И только после этого перевел дух — всё в порядке. «Не так» заключалось в отсутствии Беатрис у меня под боком — не почувствовал, как встала. Но нивелировалось оно присутствием оной Беатрис рядом, уже одетой, в коротком розовом халатике с распущенными мокрыми волосами. Девочка пыталась меня разбудить, но, видно, боялась прикасаться — мало ли как с испуга отреагирую? Я сам её об этом предупредил. А потому лишь звала шепотом.

…А может это и к лучшему, что у меня есть где и с кем расслабиться? Постоянная жизнь на взводе доконает кого угодно, не мне чета. Да и место, где можно забыться, доверившись людям, в которых железобетонно уверен, есть не у каждого, плевать, что этих людей знаю очень недолго.

«Пойдем»! — махнула Тигренок и красноречиво приложила палец к губам, кивая на сопящую с другой стороны от меня Марину. Я обернулся и посмотрел на её сестру. Да, сладко спит, сном ребенка. Не один я сегодня расслабился, она тоже позволила себе отойти от суеты и тревог повседневности. Жизнь у неё и так была не сахар, а после всего случившегося хоть под землю проваливайся — и всё на её хрупкие плечи.

Осторожно поднявшись, взял на стуле браслет, и, привычно взглянув на хронометр, принялся цеплять на руку. Шесть тридцать — успею и принять душ, и позавтракать — золото, а не девчонка! Хорошо разбудила, с запасом! Рядом лежали заботливо сложенные вещи, которые перед сном, точно помню, мы прилично раскидали по всей комнате. Когда она всё успевает?

Следующим вопросом встала дилемма, одеваться, или так сойдет? Решив, что слишком рано для того, чтобы родители проснулись в полседьмого в выходной день, а больше стесняться мне некого, побрел до душа как есть. Ну, привык я разгуливать голиком, люблю, когда кожа дышит. Ощущение же стеснения от обнаженки вообще не помню, что такое. Но когда Беатрис открыла дверь, выпуская нас в коридор их огромной новой квартиры, на меня вновь нахлынуло чувство тревоги.

Нет-нет, ничего эдакого, наоборот, я лишь убедился, какая Тигрёнок молодец. Запах из кухни шел умопомрачительный — там жарилось что-то мясное, натуральное, с обилием специй. Но именно эта забота вдруг стала напрягать.

Впрочем, об этом подумаю позже, после душа. Душ для меня стал ритуалом, необходимой церемонией. Даже не представляю, как можно взбодриться на весь день без оного.

Через полчаса мы с Санчес-младшей, сытно позавтракав, сидели на кухне и пили горячий терпкий кофе. Пока я плескался, она дожарила котлеты, или как там это блюдо в латиноамериканской кухне называется — ароматное мясо, перекрученное в измельчителе со всевозможными добавками.

— Хорошо готовишь, — похвалил я девушку.