Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

— Профессор Морриссон поставил твою девочку Эдуардо в пример. Да-да, в лицо заявил, на кого ему нужно в учебе ровняться! Что-то грядёт, Хуан, — задумчиво покачала она головой.

— Что? — не понял я. Что такого может «грясти», когда дело касается Эдуардо?

— Если глядя на неё он возьмется за ум… — ошалело кивала она…

Да нет, не возьмется. Просто Беатрис для него новая классная игрушка с непривычными игровыми ограничениями, и пока ему не надоела. Между ними ничего нет, за этим Анна усердно следит, но принц подъезжать к ней и не пытается, что только подтверждает мою версию. Меня, конечно, боится, но нравилась бы — не побоялся. Впрочем, и слава богу.

Так или иначе, коллективными усилиями, включая принца, Беатрис мы раструсили, из депрессии окончательно вывели. И что мне нравится больше всего, никаких следов насилия в её психике не обнаруживается. Ну, знаете, после такого в душе женщины всегда остаются страхи, фобии, боязни чего-либо. Боязни людей, или физической близости. Тигренок ничем подобным не страдает. Как объяснила специалист по трудным девочкам:

— Ты на её глазах расправился со всеми подонками, делавшими ей зло, Хуан. И их дружками. И дружками дружков. Ты вообще в тот день кучу народа положил, и всё из-за неё. Она чувствует защиту, безопасность, чувствует, что ей некого и нечего бояться. Зачем ей хандрить, если у неё есть решение любой проблемы?

— Но палка о двух концах, — задумчиво потянул тогда я.

— А ты думал, в жизни всё легко? — улыбнулась она. — Нет уж, мы в ответственности за тех, кого приручаем. Теперь она твоя, до конца дней. Твоих, или её. Поздравляю!

Катарина, конечно, та еще прелесть, но ситуацию характеризует правильно, как специалист и эксперт. Я же… Просто рад, что моя подзащитная не превратилась в психологическую калеку, с которой работать и работать, а стала всего лишь грустной задумчивой сеньоритой с огромным грузом в глазах, не соответствующем её юному возрасту.

— Так, давай коротко озвучу претензии, — нахмурился я. Тигренок мой грозный тон не воспринимала, и это выбивало из колеи. — А ты коротко ответишь. Только не делай вид, что я что-то придумал или выдумал, что мне показалось. Хорошо?

— Хорошо, — кивнула она в ответ.

— Ты позвала меня, изначально планируя оставить ночевать. Причем Марина об этом узнала только вчера, и, мне кажется, была против своего участия в наших играх.

Это правда. Санчес-старшая удивилась, что я не собираюсь на базу, но не протестовала. «Делайте что хотите, ваше право» — читалось в её глазах. Однако когда я потащил и её в ванную, «опробовать новое джакузи», принялась упираться и сопротивляться. Да так, что только вмешательство Беатрис позволило сломить сопротивление.

На ночь она так же собралась уйти в другую комнату, и вновь пришлось держать её силой. «Вы, голубки, делайте что хотите, вас столько связывает…» — твердила она. И вновь спасло лишь вмешательство сестры.

— Ты сегодня встала пораньше, приготовила завтрак и разбудила меня, — начал перечислять я, — точно рассчитав, когда надо вставать, чтоб помыться, поесть и успеть к разводу на базу. Теперь собираешься положить что-то с собой, — кивнул я на пластиковый пакет, в котором угадывался ворох завернутых внутрь котлет, нажаренных с солидным запасом.

— Ну, я подумала, пусть и твои девчонки домашнее поедят. Это плохо? — на лице девушки промелькнула тень растерянности.

— У тебя мама отца на работу всегда собирает? — усмехнулся я.

Кивок:

— Угу.

— И всегда дает еду с собой?

— Часто. Отцу же на работе есть захочется.

— Опять же, Марина, — продолжил я. — Ты знаешь, видишь, что она мне нравится, вот и «подогнала» мне её, для удовольствия и приятного времяпровождения. К тому же тебе, возможно, пока рано… Хмм… Активно устраивать личную жизнь, — обтекаемо сформулировал я. — А тут она, мягкая и удобная. Подстрахует.

— И что? — не понимала девушка. — Ну, даже если так, что тут криминального?

— Ты ведешь себя, как жена! — сверкнул я глазами. — Хорошая порядочная супруга! Продвинутая, учитывая «подгон» Марины. Примеряешь на себя эту роль на постоянной основе, минуя стадию конфет и цветов, романтических ужинов, встреч и свиданий. Ты решила проскочить стадию девушки, сразу прыгнув в дамки, и мне это ОЧЕНЬ не нравится. Я вновь показательно засиял глазами. — Я бы понял, если бы такое сделала твоя сестра, но ты… Не много ли на себя берешь, Тигренок? Повторяю вопрос: зачем тебе это надо? И не говори, что мне показалось.

— Нет, не показалось, — покачала она головой и замолчала. Затем подняла голову и искрометно улыбнулась:

— Если скажу, не убьёшь меня?

Бестия!

— Постараюсь, — примирительно кивнул я.

— Ты мне не нужен. — Она нахмурилась, подбирая слова. — В смысле, я не хочу ни встречаться с тобой, ни тем более… — Покраснела.

— Ни тем более, жить, — подсказал я.

Кивок.

— Вчера мне понравилось, — торопливо продолжила она. — И ты не прав, «личную жизнь» устраивать уже можно. Врачи сказали, не стоит тянуть, а они в этом разбираются. Ну, в физическом плане, в психологическом я и представить боюсь, когда буду готова к отношениям с кем-то…

Вновь пауза, её мордашка совершенно серьезно нахмурилась. И, как завершающий артподготовку элемент, реплика «главным калибром»:

— Я сделала всё это ради Марины.

— Марины? — Я закашлялся, чуть не подавившись. Хорошо, что в этот момент сидел! — Поясни?

— Я же говорила, ты меня убьешь, — констатировала она и картинно вздохнула, совершенно не проникнувшись моей грозностью. — А если не ты — то она убьёт. Она такая.

— Беатрис, ближе к делу! — рыкнул я.

— Она тебя любит! — выпалила девушка. — В смысле, ты ей нравишься. Очень сильно нравишься.

Она вскинула руку в знаке «тишина» до того, как я успел как-то отреагировать. А отреагировать я хотел бурно. И почти матерно. Но по вбитой инструкторами привычке замолчал, давая ей закончить:

— На самом деле ты ей давно нравишься. С самой весны, как вы познакомились. Блин, она не пошла бы на эту авантюру с замужеством, если бы была к тебе равнодушна! Просто раньше она убеждала себя, что ненавидит тебя, и пряталась за свою ненависть. А теперь… — Беатрис опустила голову.

— А теперь ненавидеть не получается, — озвучил я.

Кивок.

— Да, теперь она не может ненавидеть, и чувства из неё так и прут. Она пытается их отрицать, пытается дистанцироваться… Но не получится убежать от себя. А от тебя — тем более.

Помолчали.

— Хуан, я хочу дать ей шанс, — продолжила Беатрис, посмотрев на меня с нескрываемой надеждой. — Вчера она увидела, как я… Скажем так, как я за тебя борюсь. — Щеки Тигренка налились пунцовой краской. — Мне это не нужно, говорю же. Я просто хотела показать ей, что это возможно, бороться за тебя. Возможно обихаживать…