Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 1)

— М-да, потому у тебя и такая тоска по «Эсперансе», — потянул Хуан. — Что запрещали. Понимаю. И сочувствую. Хотя с другой стороны, счастливая ты! — вырвалась у него.

Это был слишком философский вопрос, чтоб о нём спорить. И Сильвия не стала.

— Ну всё-таки, мы когда приедем? — вновь спросила она вместо этого.

Конечно, к концу поездки Сильвия почти привыкла и не боялась ни проезжающих мимо на огромной скорости машин, ни поворотов с наклонами почти до земли, ни ветра, ни скорости. А про скорость поняла, что Хуан специально не разгоняется побыстрее из-за её голых коленок, хотя может. Она почти успокоилась, и когда остановились, задала, наконец, вопрос, ответ на который неожиданно заставил её вздрогнуть:

— И давно ты гоняешь на этом транспорте? Сколько лет? Почему в досье этого нет?

— Второй раз сел… — признался Хуан. Он был настолько беззаботен и искренен, что челюсть Сильвии отвисла, и она долго не могла ничего сказать, впав в ступор. — Ладно, пошли. — Хуан не стал ничего объяснять и успокаивать, вместо этого взял её на руки и понёс — без туфли это был лучший способ передвижения.

Кстати, где это они остановились? Только пройдя домофон подъезда, возле которого они встали, Сильвия утрудила себя этим вопросом. Створки входа достаточно мощные, чтобы считаться подъездом дома в обеспеченном районе, но недостаточно украшенные, чтобы в богатом. Ехали не долго, далеко от Центра не уехали, то есть это не рабочие окраины. Но двигались быстро, и по магистрали — то есть это всё же не районы центрального купольного массива. Говоря испанским языком, спальные районы, в которых живёт не самая богатая, но и не самая бедная прослойка граждан. А вот вариантов уточнения этого параметра — масса.

Поднимались пешком, не утруждаясь лифтом, на третий этаж. Для Сильвии это было непривычно, но она, восседающая на руках у кавалера, молчала. Игра в «шпионов» — значит игра в «шпионов». И только когда поднялись на площадку перед квартирами, когда Хуан поставил её на место и повернул к себе, внимательно посмотрел в глаза и произнёс фразу, которую она меньше всего ждала услышать:

— Кудряшка, вводная. Ты — моя подруга, хоть и латинос. Из обеспеченной, но не слишком богатой семьи. Ни разу не Феррейра — может повезёт, и тебя не узнают. И платье у тебя самое обычное, просто искусственно заделанное под наношёлк. Понятно?

— Хуан, куда мы идём? — вновь нахмурилась она.

— На бал, я же сказал. Только другой. Где люди попроще, и где нам будут на самом деле рады. Главное, не пытайся никому ничего указывать, не пытайся командовать и ставить себя выше, а если что будет непонятно — прячься за меня, я все проблемы решу. И ты не аристократка! — «страшно» сверкнул он глазами и подмигнул. — Дам руку на отсечение, ты мечтала и об этом — оказаться в компании, где тебя не знают, не узнают, и отнесутся ровно так, как ты того заслуживаешь, то есть как себя поставишь. Верно?

Сильвия улыбнулась. Паршивец, с ним точно не соскучишься!

— Хуан, я тебя обожаю! И где ты был раньше?

Позвонив в дверь, Хуан взял её на руки и так и предстал перед открывшей створку девочкой, светло-русой красавицей европейского типа лет двадцати с небольшим.

— Привет! — удивлённо вытянулась её мордашка. — Ваня? Который Хуан?

— Он самый, — гордо ответил юноша.

— А это? — Кивок на ношу.

— А это со мной. Мой трофей. Только что украл. — Он довольно подмигнул.

— Украл? — Брови девчушки непонимающе нахмурились.

— Ага. Прямо с бала. Видишь? — И указал ей на отсутствующую туфлю.

— А-а-а-а-! — Сделала вид, что что-то поняла девчушка, хотя это было не так. Отошла в сторону, освобождая проход. Ах да, беседа велась на чистом русском. «Обратной Стороны» — сказал бы Хуан, но Сильвия в отличие от него в лингвистических тонкостях не разбиралась. Говорила, конечно, чисто и грамотно, но с отчётливым «имперским» акцентом.

Вошли, он поставил её на место:

— Всё, прибыли, принцесса! Снимай и вторую.

— А-а-а-а… — Только тут Сильвия заметила, что открывшая дверь девушка так же была без обуви, в одних чулках, а возле входа стояла целая батарея из различных туфлей — как мужских, так и женских.

— О, Ванюша! — В коридоре перед ними материализовался (по другому не скажешь) улыбающийся длинноволосый здоровяк наполовину восточного, наполовину европейского типа и бросился с Хуаном обниматься. — А мы думали, ты уж и не явишься, брат!

— Так я же вроде не опоздал? — нахмурился её спутник.

— Да не-е, мы думали ты вообще не явишься… — слегка замялся здоровяк.

— А-а-а. Ну, значит, вы ошиблись! — не стал акцентировать на этом внимание Хуан. Что-то личное, какое-то напряжение, которое никто из них не хотел вспоминать. — Знакомься, Сильвия. Сильвия — Амирхан, для своих просто Хан.

Сильвия сделала вежливый реверанс, с лица же здоровяка сползла улыбка.

— Это та, о ком я думаю?

Вместо ответа Хуан поднёс к губам палец, и Хан понимающе кивнул в ответ.

Хуан тоже быстро скинул туфли, и, взяв её под руку, повёл в комнату.

— Привет всем! — громко произнёс он. — А это мы. Знакомьтесь, это Сильвия. Сегодня она со мной.

— Только сегодня? — донеслась чья-то удивлённая и одновременно ехидная мужская реплика.

— Всегда! — с улыбкой отрезал Хуан. И в его шутке была лишь доля шутки.

В комнате были не все, кто находился в квартире — где-то вокруг разгуливали ещё люди, Сильвия слышала звуки. Но большинство. Присутствовало около десятка человек, парни и несколько девушек. Кто-то занимался делом — сервировал на стол, кто-то что-то носил, передвигал, кто-то просто разговаривал, а кто-то настраивал музыкальные инструменты в дальнем конце комнаты — музыкальный синтезатор, гитару и ударную установку, надев наушники. Что здесь будут музыканты, зная об увлечении Хуана музыкой, Сильвия подсознательно и предполагала. При их появлении все разговоры смолкли, головы повернулись, а рты разинулись. У мужской части аудитории — от обалдения, у женской — от зависти. Наконец, один из настройщиков, стоявший с гитарой, стянул наушники и деловито присвистнул.

— Хуан, ну ты даёшь!

— Карен, завидуй молча! — одёрнул её спутник. Раздался жидкий смешок… И жизнь вошла в свою колею.

Они принялись со всеми здороваться, перебрасываться ничего не значащими фразами, делиться новостями. Но главная новость была тут, в комнате, и это, естественно, была она сама. Даже не думая об этом, Сильвия стала звездой. И хорошо это или плохо — пока не понимала. Нет, она знала, что красивая и необычная, но все эти парни и девушки не знали КТО она и сколько нулей на её личных счетах, не говоря о компании папочки. Ну, кроме того, кого Хуан назвал Кареном, здоровяка у входа и ещё одного парня, узкоглазого азиата, то ли корейца, то ли японца, сидящего на диване — на лицах этих троих читалось, что они знают больше остальных. Но так же читалось и то, что никому ничего не скажут. Она поняла, что это и есть те самые «Красные паруса», группа Хуана, и в ней свои порядки.