Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Итак, я показал договороспособность. Причем способом, который интуитивно предполагал. Видимо близость к Бернардо Ромеро (а мы после «Дыма над водой» считаемся его ЛИЧНЫМ проектом, хоть он больше к нам ни разу и не подходил) гораздо больший интересующий инвесторов фактор, чем близость к Веласкесам и королеве. Этот фактор, скажем так, проще монетизировать. Ибо как можно воспользоваться моей дружбой с, например, инфантой, и тем более Изабеллой, навскидку не могу прикинуть даже я, а тут — поле для просьб непаханное. Легко отделался, простым прослушиванием. Могут и большего попросить. Аккуратнее надо быть с обещаниями возможностей на будущее.

Сеньор снова закурил. Думал долго, минут пять, пока не выкурил вторую сигарету. Я ему не мешал, но и не поддерживал — пора бросать курить, какой, нафиг, спортивный режим! Хотелось комиссара поторопить, ой хотелось — я же его просьбу выполнил, его очередь. А он, понимаешь, ломается, обдумывает. Но решил не торопиться и дать клиенту окончательно дозреть. Всё же перед ним не опытный муж, а мальчишка, и на это можно сделать скидку.

Наконец, затушив «бычок», Педро родил:

— Те парни, подозреваемые. Что будет с ними?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Ничего хорошего. По ним вопрос пока не решённый. Но надеюсь не надо объяснять, где я хотел подтереться исполнительным листком с оправдательным их приговором?

— Даже и не сомневался, что ты так ответишь! — Довольная ухмылка. И резко посерьёзневший взгляд. — Я хочу, Хуан, чтобы никто… НИКТО из моего управления не то, что не пострадал, но чтобы не была брошена на него даже тень. Мы тут не при чём.

— Чувствуете неправоту, сеньор? — улыбнулся я. — Не передо мной — мне плевать. Перед Мирозданием.

Он кисло скривился.

— Не все поступки, свершаемые людьми, за которые они потом не гордятся, совершаются по доброй воле, Хуан. Не все из них люди ХОТЯТ совершить. Но иногда их припирают к стенке, и им некуда деваться.

— Понимаю, сеньор. Рука руку моет, но она же в случае чего её может и утопить.

Кислая улыбка.

— Рад, что в столь юном возрасте ты понимаешь подоплёку работы Системы.

— Больше скажу, я тебя, Педро, даже не осуждаю. — Выдал я ему белозубую улыбку. — Меня научили понятию «обстоятельства». Да, я согласен с этим условием. Никто из твоего управления не пострадает. Даже намёком.

— Не знаю почему, — покачал он головой, — но я тебе верю. — Тяжёлый вздох. — Сенатор Домингес из Санта-Розы.

Я улыбнулся. Победно. Не смог сдержать ликования. Ну, пацан я ещё, сущий пацан. Сеньор это понял и тоже понимающе улыбнулся, не став иронизировать (хотя мог).

— Если не изменяет память, твой партнёр по покеру? — продолжил я.

Кивок.

— Больше ни о чём не спрашивай. Это не мои личные тайны, и потянут они слишком многих людей. Ты сам сказал, СИСТЕМА должна функционировать, а ты не фанатик идеи абстрактной справедливости.

— Да, и показаний своих не изменю. Так и считаю. — Медленно, но уверенно покачал головой. — Пусть этим вопросом занимаются соответствующие органы, им за это зарплату платят. Просто человеческое любопытство, ЧЕМ сенатор может прижать офицера гвардии, главу управления немаленького района?

— Сенатор — может. — Новый вздох. — Но он — лишь орудие, средство. Или как ты сказал, СПОСОБ. Истинный заказчик… Впрочем, ты и сам это раскопаешь. — Улыбка. Какая бывает у мелочной пакостной кошки, нассавшей в тапки гостю, который перед этим пнул её в бок.

М-да, сеньор с характером. Впрочем, я сам виноват. Нагнул он меня в рамках, в которых я сам себя поставил, не более. А значит, улыбаемся, никаких претензий к комиссару быть не должно.

— Конечно, Педро, раскопаю. Я уже и так догадываюсь кто это может быть, круг подозреваемых невелик. Получается, записи ты передал ему, этому Домингесу.

— Угу. — Кивок. Педро только что признался в преступлении, за которое по щелчку моих пальцев вылетит со службы без пособия, несмотря на выслугу…

…Но нет, я его не «кину». Действительно, он — контакт. Не только с ним, но и ему подобными — у начальников управлений должен быть свой собственный, обособленный статусом неформальный «телеграф». Он — связь с гвардией как с институтом, и лучше уж закрыть глаза на прегрешения, если хочешь поймать действительно крупную рыбу.

— Что ж, тогда, пожалуй, пойду я. — Я начал подниматься. — Надо бы навестить сеньора сенатора. Хотя бы продумать способ, как это сделать так, чтобы тётушка не сильно ругалась. — И снова белозубая улыбка.

Комиссар меня понял и улыбнулся в ответ. Он не любит, когда его «нагибают». А его с делом Кислякова именно «нагнули», используя тяжёлый осадной таран — действующего сенатора. И «слив» информации мне это- не только способ наладить контакт на будущее, но и лёгкая месть оскорблённого унижением человека. То есть я своим рейдом достиг всего одной цели, а он — двух. Ай да сукин сын!

«Учись, Ванюша, как надо работать!» — подбодрил внутренний голос.

Следующий час мы изучали противника. Я усадил всех в кресла поближе к кафедре и заставил пялиться в визоры. Даже тех, кто не хотел. Открыто пытавшую саботировать Розу, и примкнувшую к ней было Октавию, осадил фразой:

— Кто встанет и покинет этот зал, либо кто не захочет выполнять мои приказы, как капитана, я не неволю. Я вам не работодатель, мне плевать. Мне вообще не нужны в команде люди, работающие из под палки. Но полковник Каррерас узнает о вашем демарше через две секунды, будете отчитываться перед ним.

Сели моментально. Как бабка пошептала — сразу огонёк трудоспособности в глазах появился. Шеф не станет разговаривать, он их мгновенно выкинет «на улицу», невзирая на стаж работы на компанию — «сапоги» они такие. Первая моя, пусть и хлипкая, точка давления.

Изабеллу я им представил как просто Изабеллу, юриста, любительницу контрас (в смысле, им занимается). Учитывая её сегодняшние тёмно-каштановые волосы и причёску, а так же то, что в жизни она вообще не очень похоже на куклу с картинки в СМИ, её никто не узнал. Сыграло своё и то, что никто не ждал в принципе здесь увидеть принцесс, и если бы кто и обратил внимание на сходство, все просто бы посмеялись этому факту.

Смотрели все по-разному. Тётки откровенно зевали. Азиаты… Проявляли больший интерес, хотя и держались отстранённо. Некоторым, включая Долорес и Рональдо, нравилось — они были любители игры. Как футбольные фанаты любят футбол, например, но не играют. В перерывах между боями я проводил ликбез, объяснял тактику, используемую игравшими только что командами на тактических схемах. Очень сильно всех удивил — до такого, чтоб изучать тактические схемы, никто здесь не додумался, большинство тёток и понятия о них не имело. Я возбудил хоть какой-то интерес в их глазах, но этого, конечно, было мало.