Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Я пожал плечами.

— У тебя можно курить?

— Вообще нет, но сейчас — да. — Приподнялась на локте. — Сигареты в баре, вон там. И мне одну дай.

Я открыл бар. Хорошие сигареты. Недешёвые. Как и вся обстановка квартиры. Было видно, живут тут обеспеченные люди… Ну, на грани богатства. Размер комнат и отсутствие прислуги говорили, что эти люди могут позволить себе многое, пусть и не всё.

Подкурил две сигареты, тонкие-тонкие, «женские», снова лёг. Протянул одну ей. Глубоко затянулся и выдохнул в потолок едкий дым. Под потолком тут же что-то зажужжало, искин включил вентиляцию.

— Что-то не так? — подняла мордашку она.

— Да нет. Просто… Думал о своей. Любимой.

Она откинула волосы и непонимающе пожала плечами.

— Я тоже замужем. Это может помешать?

Теперь плечами пожал плечами я.

— Не знаю, сложно всё.

— Тогда зачем подходил, раз каешься? Ведь сам подошёл.

Да, сам. Угу. Но не говорить же ей ВСЁ?

— А вообще глупо это, — хмыкнула она. — Я вас мужиков вообще не понимаю. За юбками бегаете, а потом ноете. Вы уж определитесь, или вы мачо, или… Ну, вот те, которые целеустремлённые семьянины, любовь до гроба, умерли в один день, всё такое. Ты ведь ходок за юбками, Хуан. Ну, признавайся. Врать не надо, я вижу. И по движениям твоим многое понятно. Я у тебя в какой тысяче?

Я снова пожал плечами.

— Они… Воины, — вырвалось у меня. — Эти тысячи. Воин — это тот, кто рискует жизнью, ходит по лезвию, а нас в училище готовят для армии, войны. Если бы я изменял с ними…

Mierda, мне самому надо выработать позицию. Для себя, а не для неё.

— Понимаешь, это кастовое. А то, что внутри касты, не распространяется на то, что вне.

— То есть приятельниц по батальону ты дрюкаешь без смущения, — перевела она на испанский.

— Завтра они могут погибнуть. А ты — нет. Это многое меняет.

— Тяжёлый случай. — Из груди сеньориты вырвался покровительственный вздох.

Может быть. Но объяснять и доказывать что-то ЕЙ я не собирался. Мне надо понять самому, а сам я…

В общем, мне было просто гадко, несмотря ни на какие оправдания.

— Уходи, Хуан. Прими душ и уходи, — произнесла она.

— Так быстро гонишь?

— Не люблю, когда меня считают шлюхой. А это читалось в твоих глазах с первой минуты. Я люблю секс, люблю парней, но не шлюха. Я никогда не брала за это деньги, ни с контрактом, ни без.

Меня не надо упрашивать дважды. Докурив, отправился в душевую кабину. Ванная у них тут тоже ого-го, но не до водных процедур — надо работать.

Когда прочистил мозги перепадами горячей и холодной воды, почувствовал себя легче. Ничего, прорвёмся. Эта цыпа сегодня появилась на моём жизненном пути, и в сегодняшнем же дне останется. А жизнь понесётся дальше.

Когда обувался (у меня это в крови, разуваться при входе в жилые помещения, выработалось с детства, и ничего не попишешь), она вновь подошла. Почти одетая, в непрозрачной ночной. Постояла, глядя с укором, но смогла произнести только:

— Хуан, почему?

Я её понял. И не мог не ответить. Знаете, иногда надо сказать сеньорите ВСЁ. Даже если не хочется. Даже если приказ. Просто так будет лучше. И ей, и тебе, и… Мирозданию.

— Дело не в тебе. — Я прислонился к стенке, сложив на груди руки. — Ты красивая. Классная.

— Я так считала, пока не встретила тебя! — Её глаза были полны укора, и я понял, внутри девушку трусит. На меня не работала её магия, я не считал её богиней, как, наверное, считают все остальные самцы. В постели с нею думал о другой, презирая её, как дешёвую шлюху. Да тут по самооценке ещё тот удар!

Я покачал головой.

— Мне приказали. Подойти к тебе.

— ???

Её рот раскрылся, но сказать что-либо девушка не смогла. Я продолжил:

— Приказали не конкретно к тебе. Они выбирали случайного прохожего в толпе. И взгляд упал на тебя, как самую красивую. Только и всего, не делай такие глаза.

Взгляд девочки стал чуточку осмысленнее. Но пока молчала.

— Меня обучают высокому искусству карманника, — продолжил я. — С целью развития моторики — для операторов дронов моторика очень важный фактор. Подкидывают золотую пластинку в сто империалов разным людям, а я должен, используя «ремесло», её вернуть. Твою тебе кинули в сумочку, когда ты покупала гуавы. Ты поставила её на прилавок, и отиравшаяся там подручная этим воспользовалась, вовремя «поскользнувшись».

Она кивнула — вспомнила этот момент, когда моя самая младшенькая вновь играла саму себя.

— Так что выбор у меня был не велик. — Иронично хмыкнул. — Ты больше нигде сумочку не поставила, направилась домой, а нападать на людей, отбирать силой, равно как и просить, я не могу по условию задания.

— Ну да, пришлось знакомиться, идти ко мне, пить кофе, засирать мозги и иметь прямо на кухонном столе… Понимаю. — Эмоции ё захлёстывали.

— Это ещё не всё. Они проверяют… Меня. — Слова дались с трудом, но они были правдой. — Они знают, что я люблю одну девушку. Хорошую. И пытаются… Скажем так, поставить меня на место. Что я сам для себя должен уяснить, что ДЕЛО важнее даже самой лучшей и любимой сеньориты. Что если будет нужно, я должен забыть о ней. Они ХОТЕЛИ, чтобы я склеил тебя — иначе бы выбрали другую. Я понимал это и не смог отказаться, хотя мог и взбрыкнуть. Я корю не тебя, я корю себя. Ты поняла не до конца.

— Что-то не вяжется курсант, оператор дронов, и твоя подготовка, — сделала вывод она, но пытать дальше не стала. Умная девочка.

— Ты хороший, Хуан, — продолжила она спустя минуту. — Жаль, что мы больше не встретимся. Не знаю, зачем ты мне это всё говоришь, тебя ведь наверняка ещё и слушают… Я тебе никто и моё мнение не играет никакой роли! Но раз говоришь, значит слишком для этой конторы порядочный.

Снова помолчала.

— Я тоже хочу выговориться. Признаться. Дура, наверное, но мне будет неприятно знать, что ты вспоминаешь меня, как шлюху.

Снова пауза.

— Он не может иметь детей.

— Муж? — Глупый вопрос.

— Он летал на Уран. Отсек с их хемокапсулами… В дороге отсек пострадал, была нарушена биозащита. Жить будет, не настолько всё страшно, как могло быть, но после облучения… В общем…

— Мутация. — Я задумчиво покачал головой. — Но есть же специальные лаборатории. Они могут проверить каждый ген, каждую мономеру ДНК, чтобы отсечь изменённые и скомпоновать «чистую» половую клетку.

— Мы не Феррейра, чтобы себе это позволить. — Она кисло улыбнулась. — Потому он разрешает мне гулять. Любит меня, и хочет ребёнка. Пусть даже не своего, но моего. Вот и всё.

— Ясно. — Я покачал головой. — Спасибо, я понял.

Когда почти добежал до низа, сверху раздалось:

— Стой! Подожди!

Через минуту она спустилась сама, в той же ночной. Не выходя из подъезда, протянула мне пластинку.

— Забери. Ты хорошо исполнил приказ, курсант.