Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Видимо, он понимал, какое он ничтожество. Аристократ, наследник крупнейшей промышленной империи в истории, красавец, утончённый, самый-самый… А его на ровном месте обложил я, голытьба-плебей из простонародья, отобравший у него, сына Аполлона, всех самых лучших девчонок планеты, которых он считал своими (даже Бэль в чём-то считал, хотя, конечно, лишь косвенно — я уже говорил о морали и традициях а клане Веласкес?) Я превзошел его почти во всём, а в чём не превзошёл, то только пока. Осознание этого именно здесь, на приёме у Селены, во время песни, ударило по нему, словно электрическим разрядом. И он не из тех людей, кто может после подобного всплеска сдержаться.

— Браво! Браво, Чико — услышал вдруг я рядом его язвительный голос и хлопки в ладоши. Вокруг моментально образовался вакуум, окружающие подались назад, предчувствуя зрелище и освобождая для него место. Я тоже предчувствовал, и невольно в голове запустилась логическая цепочка, на которую запитаны рефлексы, вбитые-таки в меня инструкторами корпуса. «Угроза». «Ускорение сознания». «Погружение». Мой мозг заработал, переходя в режим мобилизации. В кровь влилась ударная доза адреналина…

«Погружение» сделало своё дело — вернувшись после него в реальный мир, я почувствовал себя легче, пришёл в себя.

Ну, сукин сын, ты хотел схватки? Вот он я! Не находящийся в трансе заморыш, а королевский ангел, отправивший к праотцам кучу ваших с папочкой «шестёрок» и чуть не взорвавший ваш дом, семейный оплот. Давай, придурок, начинай! И пусть в этой битве победит сильнейший.

Он понял по моему взгляду, что я готов к бою, но это лишь подстегнуло его ещё больше.

— Браво, Чико! — повторился он, и это «Чико» будто выплёвывал. — Хорошо играешь. Научился. Сеньоры, он хорошо играет ведь так? — обернулась эта сволочь, как бы призывая окружающих в свидетели.

Ответом ему стал осторожный, но согласный шум. Усмехнувшись, Феррейра продолжил:

— Это замечательно, Хуанито, что ты так научился. Потому, что иначе дорога сюда, в высшее общество, тебе была бы закрыта. Наглухо. Даже несмотря на Бэль. Конечно, её постель открывает многие двери, всё-таки принцесса… Но знаешь, даже её высочество при своей власти не протащит «наверх» сына проштрафившейся шлюхи.

Когда он заговорил о Бэль, я чуть не сорвался. Это было помешательство. На доли секунда, но было. Однако я уже не тот мальчик-школьник, заводящийся с пол-оборота. И следующие слова, про мать, мною воспринялись уже с каменным спокойствием.

Информация — это оружие. И я знал, что у противника оно есть — оно есть у всех, у кого есть доступ в планетарные базы данных. Я должен быть готов к использованию этого аргумента против себя всегда, и было достаточно времени, чтобы на это настроиться.

Себастьян продолжал изгаляться, но я не слушал. Самое важное он сказал, остальное — словесный понос. Я пошёл на риск и вновь чуть ускорил мышление — да, откат будет суров, но мне нужно время, чтобы понять, как действовать дальше.

На такой финт судьбы я сегодня не рассчитывал. В смысле, был готов драться, защищаться, отвечать на каверзные ироничные вопросы… Но не на бодалово с Себастьяном — считал его умнее.

И правда, если бы не музыка, он бы не вышел из себя и не напал бы — мой расчёт в чём-то был верен. Однако история не любит сослагательного наклонения, и теперь надо думать, как выкрутиться.

Итак, что мы имеем?

А имеем мы меня, человека из низов, действительно, пытающего пролезть «наверх» с помощью постели её высочества. Так это или нет на самом деле — никому не интересно, я не докажу обратного. Да и не такая уж это неправда, если честно. Далее, я — сын проститутки. Бог с ней, проститутка на Венере не такое уж злостное зло — музыканта «с улицы» с такой биографией примут. И даже Бэль будет позволено со мной… Просто спать. «Я принцесса, с кем хочу — того и сплю», как-то так. Но вот проститутка со СРОКОМ… Это уже серьёзнее. Местная фишка, местная особенность. Венера стала Венерой благодаря этому легкомысленному бизнесу, и бизнес диктует людям планеты мировоззрение. У меня не получится плевать против ветра — буду лишь ходить оплёванным. И если сейчас начну защищаться, в мозгах всех укоренится, что испытываю чувство вины, что я… Ну как бы не прав, и, соответственно, всегда останусь человеком второго сорта. Ни Бэль, ни Фрейя не спасут ситуацию. Ничто на свете.

То есть, я не должен защищаться. Вообще. Признать, что это так, но не защищаться. Будь что будет, риск, но…

…Но главное — утопить самого Себастьяна. Только нападение, одиннадцатью нападающими, заменив вратаря на полевого игрока, как в хоккее. Только так у меня будут шансы.

Я вышел в обычный режим восприятия и злорадно усмехнулся. Что ж, мажорчик, ты сам напросился. Ну, не было у меня желания устраивать разборки! Вообще не было, ни разу! Твой отец и королева обо всём договорились, проблему решили и затёрли, не оставив даже инфоповода — то есть зачистив СМИ. Любое моё движение против выродка было бы воспринято как нарушение этих договорённостей, а я пока хочу жить. Но сегодня начал он. А значит, у меня развязаны руки.

— Себастьян, скажи, ты уверен, что хочешь связаться со мной? — честно спросил я, перебив его.

Он на мгновение опешил. Всего на миг, но мне хватило. Я додавил, вытаскивая из него сокровенное признание:

— Себастьян, зачем тебе это нужно, трогать меня? Ты же и так хорошо живёшь.

Он нашёлся. И ответил так, как посчитал, будет лучше в качестве информационного вброса. Но одновременно этим загнал себя в ловушку, пусть и не заметил этого.

— Чико, ты, конечно, извини. Ты хороший парень. Но знаешь, вокруг уважаемые люди, и я не хочу, чтобы у них о тебе сложилось ошибочное впечатление.

— То есть, ты эдакий санитар общества, да?

В нашем окружении раздался смешок. Улыбнулся и Феррейра.

— Ну, в каком-то роде.

— Отлично.

Я вновь вышел из рамок шаблона. Резко дёрнулся с места, чуть не сбив одну растерявшуюся сеньориту, увидел боковым зрением официанта и схватил с подноса бокал. Кажется, шампанское. И быстро взбежал назад, на сцену.

Подошёл к вокалисту (группа вернулась и ковырялась в инструментах, что-то подстраивая):

— Парни, извините.

Ответом стал скрип гитар. Что, естественно, привлекло внимание всего зала, до самых дальних уголков.

— Простите парни, один момент, повторился я и вытащил из стойки микрофон. В наш двадцать пятый век мы достигли многого, изобрели тучу разных гаджетов и прибамбасов, но до сих пор так до конца не смогли заменить простой архаичный микрофон на сцене. Как и наушники-«лопухи» в студии записи.

Проверка. Звук активен.

— Добрый день, сеньоры и сеньориты! — обратился я к аудитории, предвкушающе напрягшейся. Зал окончательно стих. Совсем — даже дальние уголки, в которых о нашей стычке с Себастьяном не имели представления. Я бегло оглядел собравшихся, вычленив тех, кого знаю. Отметил удивлённо и одновременно предвкушающе вытянутое лицо принцессы Алисии. Улыбающуюся сеньору Сервантес: «Дождалась!». Замерших в удивлении сеньор Урсулу и Софи, супруг графа Ортеги и герцога Сантаны, двух из трёх лидеров «Несвятой троицы». Коротышку-Манзони, нагло и тоже предвкушающее улыбнувшегося. И всех-всех-всех.