Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

— А знаете почему он это сделал? — не давал я залу передохнуть. — А потому, что знал, ЕМУ НИЧЕГО НЕ БУДЕТ. Папочка выкупит его в случае неудачи, построив для королевы сколько-то то там эсминцев бесплатно, или со скидкой, или что он ей пообещал — я честно не в курсе. То есть, он делает некие поступки, за которые даже не собирается отвечать! Как ребёнок!

— Но ребёнку простительно — он маленький. А Себастьяну уж скоро… Вон сколько будет! — махнул я рукой. — Какой из этого вывод?

Пауза, и итог:

— Он — инфантил. Безответственный, тупой и вообще недалёкий. Но наделённый гипертрофированным самомнением. И ещё, он никогда в жизни ничего не добивался и не добьётся, даже если сеньор Октавио решится-таки ему что-то доверить.

…И этот человек будет здесь рассказывать про мою мать!

Всё, апофеоз. Держись, сукин сын. Ты у меня проклянёшь тот день, когда мы впервые увиделись. Когда впервые решил поиздеваться надо мной, почувствовал себя небожителем.

— К чему ты всё это рассказываешь Хуанито? — раздался весёлый голос виновника моих нападок. — Для чего? Что хочешь продемонстрировать?

Спесь с меня слетела. С МЕНЯ. Плохо.

То есть, пока я разорялся, вгоняя себя в транс, он так же прошёл моральную мобилизацию, как и я незадолго до этого. Мои нападки вызвали в нём те же процессы. И это плохо — недооценил гадёныша. Впрочем, в который раз.

— Ничего, — покачал я головой. — Просто говорю всем то, что недосказал ты. Я не прав?

— Конечно, прав. — Сын Аполлона решил взять мою тактику атаки в одиннадцать игроков, абсолютно не защищаясь и не оправдываясь. — Вот только не понимаю я, Чико. Допустим, я — мажор. И у меня — папа. Это как-то влияет на то, что ты — сын шлюхи?

— Иногда лучше быть сыном честной шлюхи, чем таким выродком, как ты! — выдал я и почувствовал истинное удовлетворение этой фразой. Слишком эмоционально удалось её произнести. — За тебя, Себастьян! — махнул я бокалом и в момент его осушил.

— А теперь давай о деле, при свидетелях, — окинул я зал. — Ты пытался меня оскорбить. Да, мне плевать на твои слова — видал я их с афелия Седны. Но ты ПЫТАЛСЯ. И я решил уступить тебе, и как бы оскорбиться — не переживу ещё одной твоей неудачи.

Пауза.

— Себастьян Феррейра, я, Хуан Шимановский, вызываю тебя. Принимаешь вызов или спрячешься за пустыми формулировками о том, что я недостоин бросать тебе вызов? Дескать, происхождение не то?

Снова пауза, теперь его. Чтоб сообразить, что от него хотят.

Есть, решение принял. И на эскалацию решился.

— Ты сам не оставил мне лазейки, — наигранно хохотнул он. — Откажусь — прослыву трусом, не так ли? А это не так, я не трус, что бы ты про меня ни рассказывал.

— Хорошо, я принимаю твой вызов, но давай тут же, при свидетелях, — теперь вокруг оглянулся он, — уточним. Как может проходить бой с человеком, у которого мозговое «погружение» как у сотрудника спецподразделения? Я не проходил нейронную раскачку, что я могу тебе противопоставить, мой друг? Я не боюсь, но посмотрим правде в глаза — в честном бою у меня нет ни шанса!

— Да-да, потому ты и предпочитаешь нечестный бой, — не зло поддел я. — Бедный мальчик… — Я картинно вздохнул, и пока в зале не началась следующая волна гула, поспешил перейти к сути.

— Сеньоры, сеньориты. Действительно, я прошёл раскачку, и у сеньора Феррейра на ринге не будет против меня ни шанса. Однако предлагаю другой способ решить нашу проблему.

Сделал несколько шагов по сцене, как бы думая. Как бы потому, что решение давно принял. Задолго до, размышляя о том, как можно отомстить, но не решаясь идти на это.

— Что, по заветам дедушки Маркса, главное для любого капиталиста? — задал залу риторический вопрос. — Ради чего капиталист, а сеньор Октавио, как и его сын, несомненно, ярчайшие образцы капиталистов, удавится и пойдёт на любое преступления?

Правильно, деньги. Это для настоящего буржуя — мерило всего, включая честь и совесть.

— Себастьян Феррейра, — сверкнул я для убедительности глазами, — я вызываю тебя на поединок в виде игры в покер. Поединок один на один, без лимитов, без правил. Вид игры, место и время выбирай сам.

— Принимаю вызов! — почти не раздумывая ответила эта скотина. — Договорились, Чико — И насмешливая, полная сарказма ухмылка. Давай-давай, паря, улыбайся. Тебе можно. Ты ведь ещё не понял, на ЧТО согласился.

А теперь, пожалуй, пора закругляться. Вечер прошёл хорошо, и бОльшего сегодня сделать для имиджа при всём желании не получится.

Из подземки я вышел в прекрасном настроении. Да, немного боязно было, переживал — как-никак, дебют! Первый концерт! Но с другой стороны, мы готовились. ОЧЕНЬ готовились, если можно так выразиться вопреки правилам русского и испанского языков. Откатали всё, что возможно, не по одному десятку раз. Свои партии я знал наизусть, ночью разбуди — встану и сыграю. Или даже не встану, лёжа, в полусне сыграю. Парни же вообще с опытом. Чего переживать?

Но небольшие кошки душу всё равно скребли. Это не было неприятно, это… Просто было.

Первые странности начал замечать задолго до «нашей» точки, при выходе на аллею. Точка располагалась на боковой аллее, где народу поменьше… Хотя, что я рассказываю — я уже описывал её, когда пел под «минус», пьяным, во время катарсиса. С тех пор там не изменилось НИ-ЧЕ-ГО. То же метровое возвышение-сцена размерами метров десять на пятнадцать, та же пустынная площадка с трёх сторон, на которой не стоят развалы с сувенирами — место для потенциальных зрителей. Но зато которых навалом ближе и дальше площадки, где представители Юго-Восточной Азии торгуют всем, чем только можно, что теоретически способны купить туристы со всей необъятной Старушки. Кажется, даже того самого нашёл, у которого каменные шары покупал, которые меня здорово выручили в своё время. Ну, когда меня пытался похитить Виктор Кампос. Кстати, одет сегодня я был в футболку с Фиделем Кастро, которую покупал вместе с теми шарами. Решил, что Фидель — символ протеста, а рок-н-ролл — квинтэссенция оного протеста; сложно придумать что-либо более соответствующее моменту.

— Здорово, сосед! — обратился я к памятному торговцу на разговорном китайском. Помнил, что с испанским он полтора года назад не дружил. Китайский у меня пока ещё хромал, но изъясняться на бытовом уровне я уже мог. — Как дела, как бизнес?

— Бизнес хорошо, — ответил тип… На кантонском диалекте. Кантонский пока мы не трогали, в программе стоял только официальный, пекинский, но, по словам сеньоры лингвиста, за последние двести лет диалекты сблизились настолько, что понять друг друга говорящие на них смогут без особых трудностей. Из меня же не агента готовят, которого будут забрасывать в Срединную Республику, мне и пекинского за глаза хватит. — Мы знакомы?