Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

Один-один. Чувак выкрутился. Одновременно и уступил, и пригрозил, что торг закончен и это последнее слово, и снял с себя ответственность за итоговое решение. Посмотрим, что скажет «постоянный и очень старый клиент», какого он поля ягода? Бэль же, если вновь заупрямится, нужно поскорее утащить. Силой. Дипломатия — не её конёк. Лучше позже в спокойной обстановке объяснить подводные камни. Она как маленькая девочка, не понимает, что административный ресурс не бесконечен.

Подошедший сеньор оказался… Бывшим военным. Только вышел из-за угла, и я сразу определил это по подтянутому виду, осанке и походке. Причём военный немаленького ранга — вряд ли меньше полкана в отставке. Глаза жёсткие, колючие. Взгляд пронзительный. Выдающиеся скулы, придающие лицу ощущение агрессивности — с такими людьми на узкой дорожке лучше не сталкиваться. И да, интуиция мгновенно отрезала — он не уступит. Человек привык командовать людьми, рискующими жизнью, в боевой обстановке, умеет и даже любит это делать. Уступать по мелочи из-за ерунды какой-то принцесске?

Судя по тому, как мгновенно сдулась Бэль, её оценка с моей совпала. Но эта импульсивная особа не я, и отступаться от желаний не умеет в принципе. Не знает такого слова, «отступаться». Правда, под моим влиянием (так девчонки её опергруппы говорят) начала меняться, пытаться там и сям искать компромиссы, а не переть дуром на танки и доты, но больших успехов в этом деле пока не достигла. И сейчас решила бодаться до конца. Правда, к счастью, взяла на вооружение другую тактику, чисто женскую. И даже девчачью. У меня так не получится.

— Сеньорита, ваше высочество?.. Сеньор?.. — Глаза клиента клуба переместились с неё на меня, но ответить я не успел.

— Сеньор, скажите, как вас зовут? — произнесла Изабелла усталым измождённым голоском.

Вояка сбился. Боевой настрой его, а управляющий, семенящий за плечом сеньора, конечно же успел рассказать суть проблемы, да ещё и в нужных красках, улетучился.

— Сеньорита, ваше высочество… Полковник ВКС в отставке Каррерас! — Мужик вытянулся и козырнул. М-да, сапог — это диагноз и не лечится. Действие на типовой раздражитель, вбитый за годы службы на уровень рефлекса, и плевать на контекст вопроса и того, кто именно тебе его задаёт. — Сеньорита, чем могу помочь?

Бэль поправила волосы, набрала полную грудь воздуха и начала монолог, который трудно передать во всех красках и тонкостях по памяти. Но я всё-таки попробую.

— Сеньор, скажите, вы любите Рождество?

Пауза. Полковник (действительно полковник, угадал) опешил от такой постановки вопроса.

— Конечно, вы любите Рождество! — всплеснула она руками. — Кто его не любит? А вы знаете, что такое быть принцессой в Рождество?

Сеньор продолжал стоять, держа «морду кирпичом», дабы скрыть растерянность.

— Вот вам, обывателям, всем кажется; «Подумаешь, принцесса»! — с каждым словом всё больше и больше заводилась Изабелла. — Да ещё младшая. «Живи себе, ни забот, ни хлопот!» Но это только так кажется. Потому, что у принцесс куча обязанностей. И главная из них — быть ЛИЦОМ семьи. Ведь мама всегда занята, у неё нет времени — работает без продыху. Отец… Тоже работает, даже похлеще мамы. А страна не ждёт, стране нужны спецэффекты! Нужен имидж не просто королевской семьи, а королевской власти! Полковник, вы можете представить, что начнётся в стране, если не будет имиджа твёрдой и надёжной королевской власти? Эффекта присутствия монарха в различных сферах общественной деятельности, не связанных напрямую с политикой, армией и финансами?

Полковник попытался что-то ответить, раскрыл рот, но сбился. А продолжить ему Бэль не дала:

— Фрейя, моя старшая сестра, занимается глобальными проектами — открытиями, научными разработками, инвестициями в перспективные технологии. Ездит, курирует, как тратятся деньги, помогает в поисках молодых гениев. Спонсирует разработки из различных фондов. А на меня свалили фонды благотворительные, сеньор! Знаете что такое благотворительные фонды?

Сеньор снова разинул рот, но понял, что вопрос риторический. Что ему полагается прилежно молчать, стоя навытяжку, как перед генералом. Бельчонок на самом деле очень походила видом на оного генерала; если не внешне, то энергетически.

— У меня семь благотворительных фондов, сеньор Каррерас! Семь! Один помогает детям-инвалидам. Другой — просто инвалидам. Третий — жертвам генетических мутаций. Знаете сколько людей в нашей благополучной жизни подвергаются мутациям? Особенно в космосе, за пределами защитных поясов магнитосфер планет? Тысячи! И все хотят иметь детей, сеньор! И не все могут оплатить им лечение.

Мы помогаем людям, сеньор Каррерас! — загорелись её глаза, и она, уткнув в сеньора палец, сделала шаг вперёд. Вид её был настолько агрессивный, что полковник непроизвольно отступил на это же шаг назад. Вояка-воякой, но перед ним была разъярённая женщина, а это куда хуже тысячи вооружённых противников. — Мы помогаем ДЕТЯМ! — продолжало давить это нежное хрупкое существо от которого невозможно спастись. — И сделать это можем только МЫ, Веласкесы! Члены королевской семьи!

Вы думаете эти финансовые боровы, наша аристократия, жаждут тратить деньги на благие дела? — Снова агрессивный шаг, и сеньор снова сдал назад. — Да ничего подобного! У них миллиарды, триллионы, но никто из них никогда не потратит на помощь другим и завалящего центаво! И чтобы они тратили, их нужно заставлять это делать, сеньор Каррерас. Нужно собирать всех вместе, на большом шикарном приёме «для избранных», где они будут вынуждены жертвовать, чтоб подтвердить статус избранных. Это мода, тренд, которому нельзя не следовать, ибо тот, кто не следует, перестаёт быть «избранным» и отлучается от «тусовки». И эту моду целиком и полностью создаём мы, Веласкесы! Королевская семья! Это работает только так и никак иначе, понимаете, сеньор?

Я ДОЛЖНА, я ВЫНУЖДЕНА ходить на эти чёртовы приёмы! На эти бесовы балы! Я ОБЯЗАНА быть приветливой и легкомысленной, всем улыбаться! Обязана оказывать внимание, щебетать, порхать, поднимая этим уровень мероприятия, а значит их собственной «избранности», и, соответственно, жертвуемых сумм. Потому, что если не буду этого делать, сотни детей останутся без операций. Тысячи людей — без протезов. Множество наших маленьких сограждан просто не родится, потому, что без нашего вмешательства, врачей наших клиник, их родители не смогут родить здорового ребёнка.

Вы видели детей-уродов, сеньор? — Снова огонь в глазах. — А я видела. Их убивают из МИЛОСЕРДИЯ, ибо жизнь таких — сплошное мучение. И пусть церковь дуется и говорит что хочет, это так. А вы видели радость в глазах ребёнка, который после нейронной операции начал ходить? Видели глаза ребёнка, который после лет слепоты вновь начал видеть? — Ещё несколько шагов, от которых сеньор прилежно отступал, практически уперевшись спиной в стену… Но тут её высочество отпустило.