Сергей Кусков - Кабальеро плаща и гитары том 1 и 2

К метро она как раз и шла, прижимая корзину с цветами к груди, сияя от умиротворения в душе. От кавалеров и провожатых отделаться удалось, хотя не без труда, и это (что не без труда) тоже радовало. Она сильная и независимая, и плевать, кто и что о ней думает!

Как обычно, надвигающуюся беду проморгала. На самом деле сделать ничего бы не смогла, даже узрей она её заранее, но всё равно, была настолько невнимательна, что заметила подкативший кортеж из «либертадора» и двух «мустангов», только когда оный тормознул на проезжей части рядом с нею.

Убегать было глупо, как и пятиться, и Марина просто остановилась, как вкопанная. Люк «либертадора» поднялся, и перед ней из его недр возникла…Она самая. Высочество. Старшая и разноцветная.

— Привет, Санчес! — улыбнулась ей Фрейя. Перепрыгивать через барьер не стала, прошла чуть вперёд и прислонилась задом к переднему капоту своего тарантаса. Ангелов рядом тоже не было — сидели по машинам.

— И тебе не болеть, — скупо выдавила Марина, пытаясь понять, что чувствует. А подумать там было над чем. Она не чувствовала к разноцветной ненависти, как ожидала. И обиды тоже. И даже презрения. Но и радости та у неё не вызывала. Это был какой-то сверхъестественный букет, и Марина сама не понимала, какое из чувств доминирует. Фрейя была ей даже… Симпатична. Да-да, несмотря ни на что. И прикосновения её язычка она ещё долго не забудет. Как и то, почему она это делала и как принуждала.

— Смотрю, ты приняла цветы, — кивок на её ношу. Которую Марина прижала к груди ещё сильнее. Парировала:

— Цветы не виноваты, что дарящая их — конченая стерва. Это просто растения.

Фрейя довольно оскалилась.

— Знаешь, Санчес, скажи мне такое кто угодно из аристократии, я бы эту сучку раздавила. Как червя. Нашла бы способ. Просто из принципа — не стоит так со мной разговаривать. Только Сильвию, наверное, простила бы. А ты мне наоборот, нравишься ещё больше. Скажи, это я извращенка, или тут другое?

Марина пожала плечами.

— Думаю, психоаналитик ответит на этот вопрос лучше меня.

Новая довольная улыбка высочества.

— Поехали, подвезу до дома. — Кивок в сторону открытого люка.

— Справлюсь, — скривилась Марина, показывая, как сильно ей плевать на Фрейю.

— Считай, это приказ, — парировала высочество, пренебрежительно фыркнув. — Иначе прикажу Оливии и девочкам затолкать тебя силой.

— Приказывай. — Марина победно улыбнулась и показно расслабилась.

Фрейя одним махом перелетела на пешеходную сторону дорожного барьера, подошла к ней. Марина хотела отшатнуться, но это выглядело бы глупо, и удержалась. Высочество протянула руку и провела ей под одним глазом, затем под другим. Коснулась её губ.

— Ты красивая даже когда не накрашена. Ты очень красивая, знаешь об этом?

— Да, Хуан говорил мне, — попыталась уколоть она её, но мимо, Фрейя вновь лишь покровительственно улыбнулась.

— Марин, прости. Я… Сука, — произнесла она. — Последняя сука и стерва. А ещё тварь.

— Конченая тварь, уточнила Марина.

— Конченая тварь, — согласилась Фрейя. — Я… Не знаю, что на меня тогда нашло.

— Почему же, знаешь, — фыркнула Марина, и в её голосе отчётливо проступила злость. — «Нагнуть» тебе меня захотелось. На место поставить. Показать, какое я рядом с тобой ничтожество.

Качание головой.

— Нет, насчёт ничтожества — нет. Просто… — Вздох. — Марин, он с тобой СПАЛ. Понимаешь?

Марина молчала.

— Он со всеми вами спал. И со всеми строил какие-то отношения. А я…

— Лузер. Неудачник, — подсказала Марина.

— Отчасти.

— Но самоутвердившись, унизив меня, твоё высочество легче себя не почувствовало. Да?

Виноватый кивок.

— Говорю же, прости меня. Я никогда ни у кого не просила прощения… По крайней мере вот так и за такое. Но тут чувствую, что не права.

— Чего ты хочешь от меня? Чтоб я всё бросила и…

Фрейя потянула её за руку к дорожному барьеру.

— Поехали. По дороге поговорим. Говорю же, подвезу, мне не трудно.

Сопротивляться Марина вновь сочла глупым. Но дальнейшая забота высочества ей не понравилась.

— Сама перелезешь или подсадить? Тут высоко, а у тебя юбка узкая.

Фрейя была в брюках, причём сидели те свободно, а она, действительно, была в узкой юбке.

— Справлюсь! — крякнула Марина и подняла юбку под самое «немогу» и полезла.

— О, подвязочки! Любишь мальчиков смущать? — улыбнулась эта дрянь, увидев её чулки и то, на чём они держались.

— Не твоё дело! — фыркнула Марина.

— А как же Хуан? — продолжала иронизировать высочество. — Измена мужу даже в фиктивном браке… На тебя не похоже!

Но Марина уже стояла на той стороне и опускала юбку на место. Фыркнула ещё более зло:

— Не твоё дело!

Фрейя вновь прыжком перемахнула через барьер и приглашающее указала на люк.

— Прошу!

— Знаешь, Санчес, все мы имеем право на ошибку, — произнесла Фрейя после долгой паузы. Машина покачивалась еле-еле, хотя судя по виду за бортом, ехали быстро. Марина молчала. — Ты пойми, это не просто так. Я не просто ненавижу тебя, я тебя боюсь. И то, что сделала… Мною двигал страх. Я боюсь тебя, понятно?

Марина покачала головой.

— Нет, не страх. Безнаказанность. Изабелле ты ничего не сделаешь, она сестра. Сильвия — подруга. Мерседес — кузина, да и сама тебя в рог скрутит, если полезешь. За Беатрис же тебя скрутит в рог Хуан, и плевать ему будет на офицеров и королеву — это не только ты, это вся Альфа уже знает. Остаюсь только я, слабая и беззащитная, за счёт кого можно самоутвердиться. Да?

— Дура, если бы я хотела… — Фрейя вспыхнула. Но сдержалась. Продолжила тише, наклонившись. — Санчес, хоти я самоутвердиться, я бы поставила тебя раком к столу, уткнув в него грудью, и оприходовала бы вот таким страпоном! — она развела руками в стороны, показывая, каким именно. Большим, но не запредельным — то есть вполне реально существующим. — Есть у меня такой, практикую им с плохими девочками. А потом поставила бы тебя на колени и заставила бы сделать с собой всё то, что сделала тебе сама. Чмоки-чмоки, работай, лапочка! Не веришь?

Марина верила. Это не фантазия говорила в разноцветной, это опыт.

— Ты всё ещё думаешь, что я хотела самоутвердиться?

Глаза Фрейи горели праведным огнём, и Санчес, хотевшая сказать очередную колкость, осеклась.

— Я дружить с тобой хотела! Подружиться! Я же не знала, что ты… Девственница! — продолжила высочество спокойнее. — Что будешь ломаться. И что для тебя это… Что-то… Эдакое! Позорное!

— По себе судила?

Кивок.

— Это ведь… Это просто ласки, ничего не значат. Я понятия не имела, что это тебя так унизит.

Марина фыркнула.

— И когда поняла?

— Когда ты ревела после отходняка. Только тогда всё встало на место. И… — Вздох. — И я поняла, что перегнула палку. И мне стыдно. Я поступила неправильно и хочу загладить вину. Чтоб ты простила. Я ведь на самом деле хочу как лучше, и каждое моё слово в тот день — истинная правда.