Сергей Кусков - Под перекрёстным огнём (том 2)

— Это всё твоё?

Она кивнула.

— И на всём ты умеешь играть?

Пожатие плеч.

— Да. На чём-то лучше, на чём-то хуже. Пою, распеваюсь я тоже тут — это моя личная репетиционная.

— Судя по твоим глазкам, это главная для тебя комната во дворце, — усмехнулся я.

Она приняла мои слова, как должное.

— Я никогда не отрицала этого. Тебе сыграть что-нибудь?

— Спрашиваешь! — Я обошёл комнату и уселся на один из двух диванов по центру, положив руку на подлокотник. Чувствовал себя аристократом, сибаритом. Клёво!

— На чём?

— Ну, я никогда не слышал арфу, — предложил я. — Да и флейта… — Взгляд упал на музыкальный столик.

— Давай я начну со скрипки, — выдавила Фрейя извиняющуюся улыбку. — Скрипка мой главный инструмент. Остальные — второй, третий и так далее. Сыграю и на них, но потом, а пока произведу на тебя хорошее впечатление.

— А есть куда производить лучше?

Она мою добрую иронию не заметила, направилась к скрипкам. Достала ту, что под бронестеклом. Нет, точно не Страдивари. Запирался шкаф на простой слепок сетчатки.

— Гитарой, получается, тоже владеешь, — продолжал я внимательно изучать комнату.

— Да, но похуже. Гитара — это попса, а я больше люблю эксклюзив. Быть не такой, как большинство.

— А ударные? — указал я на установку. Акустическую, спешу отметить! Реликт! Которую не так просто настроить — уметь надо! У ребят в группе, да и в репетиционной в школе, да и вообще везде, где видел, стояли электронные.

Фрейя скривилась.

— С ударными у меня хуже всего. Сама не знаю, зачем решила их изучить. Не нравится, и нет желания продолжать. Каждому своё.

С этим трудно не согласиться.

Она картинно махнула смычком… И заиграла. Вивальди, «Гроза».

Как она играла… Это сложно описать словами. Музыка вообще такая вещь, что её надо только слышать., любое её описание — всего лишь глупое сотрясание воздуха. Но если попытаться в первом приближении передать эмоции… То она выкладывалась на все сто; вкладывала в движения смычка всю себя, свою душу. Музыка не просто звучала в этой комнате: она лилась мне по венам, будоража, заставляя трепетать. То давила к земле, то наоборот, рвала душу вверх, в воздух — той становилось тесно в моём организме. Это было божественно, непередаваемо. Да и звучание самой скрипки… В школе я видел скрипачей, слышал их занятия — этот мягкий бархатный звук не шёл с тем ни в какое сравнение. Малышка знала, чем удивить, и у неё получилось.

Потом она заиграла что-то ещё. Потом своего любимого Шопена. Затем какие-то более поздние вещи, последних трёх-четырёх веков. Может это было и не совершенство, может на уровень богини её поставить и нельзя… Но она вплотную подошла к этому порогу.

Очнулся я от того, что её губы находились рядом с моими. Мы не целовались, но отделяло нас от этого одно мгновение. Бесконечно долгое. Которое никто не решался преодолеть.

— Это было… Незабываемо, Мышонок! — восторженно вырвалось у меня, после чего я притянул к себе её головку и вдохнул аромат волос. — Просто супер! Не думал, что ты так умеешь.

— Во мне много скрытых талантов, — похвасталась она. — И ты не представляешь, как сожалею, что я — принцесса. Я хочу играть, Хуан! Хочу петь! Собирать стотысячные залы! Хочу дарить себя, свою музыку и свой талант другим! Мне не надо славы и денег, мне надо…

— Признания?

— Возможно. Это именно то, о чём я мечтаю, а не о том, как буду сидеть на троне и решать судьбы миллионов и миллиардов жителей этой неблагодарной Системы. Но мечта не сбудется — как бы я ни играла и ни пела, я всегда буду в первую очередь принцессой. И хлопать или свистеть мне будут только поэтому — в зависимость от отношения.

— Понимаю. — Я прижал её к себе, отходя от наваждения. От этой магии, которая вытрясла из меня душу. — Я тоже хочу так уметь.

Она пожала плечами.

— У тебя тоже есть талант. Немного иной, но огромный. Тебе надо только заниматься им, развить его. Для тебя нет ничего невозможного. Даже если мама признает тебя, ты…

Да, я всё равно смогу стать музыкантом. Если этого захочу. Особенно, если она мне поможет.

— Я сдаюсь, Хуан, — прошептала Фрейя главные слова этого дня. И вообще последних нескольких месяцев. — Капитулирую. Твоя осада закончилась, моя крепость пала. Ты доволен?

Я не был доволен. Но почему — понять не мог. Или мог, но не хотел. Или хотел, но боялся понимать. В общем, я не хотел спешить, и она прочла это по моим глазам.

— Пойдём. — Фрейя снова встала и протянула руку.

— Куда?

— В одно место. Пойдём, там не кусаются.

— Ну, и что это? — окинул я взглядом комнату, в которой мы оказались. Гостиная, но совершенно другая, и не потому, что в другой секции. С другой мебелью, иной расцветкой, иной энергетической аурой и… Иным порядком. Точнее, беспорядком. Не то, чтобы прямо уж всё было раскидано, но по линеечке ничего не стояло и не лежало, кое-где были разбросаны вещи, кофточки там всякие, ночные. На туалетном столике царил хаос. Неубранный фен валялся на столике компьютерного терминала. На журнальном столике высилась ваза с фруктами, пара из которых было надкусана и забыта. Мелочи, сущие мелочи, но по ним можно было сделать вывод, что тут живёт точно не Фрейя. И судя по тому, что в семье Веласкес не так много девочек, я уже знал, кто. И лихорадочно пытался сообразить, к чему такой заскок, для чего меня сюда привели?

— Это комната Изабеллы, — ожидаемо прокомментировала Фрейя и пошла дальше, не останавливаясь. Я двинулся следом. Спальня. Кровать не заправлена. Не то, что на ней скакали и прыгали, что дым столбом, но кое-кому это делать было определённо лень. Кроме кровати беспорядка хватало и здесь. Разбросанные вещи, в гораздо больших количествах, чем в гостиной, предметы быта и ухода за собой. В целом всё так же не настолько фатально, чтобы стрелка в мнении о хозяйке пересекла отрицательный рубеж, но разница в характерах девочек ощущалась на духовном уровне.

Однако мы прошли дальше, в третью по счёту комнату. В которой бал правили… Игрушки. Куклы. Огромная империя кукол, на всё помещение. От немаленьких, в рост ребёнка, до небольших и даже крошечных пупсов. Причём настолько все гармонировали друг с другом, что было даже не заметно, что они разные. Центром композиции был посёлок из нескольких кукольных домиков со снятыми передними панелями, с лужайками и бассейнами. Центральную часть занимало озеро с настоящей водой (в отличие от пустых кукольных бассейнов). Неглубоко, но видно, что вода. Над ним жужжала панель климат-контроля, чтобы всё вокруг не сгнило от сырости. Перед ближайшим ко мне домом стоялакукла мужчины в униформе, поливающая газон из искусственной травы со шланга. Шланг был настоящий, но без «живой» воды. Мангал с барбекю чуть вдали, возле которого расселось ещё несколько кукол — мальчиков и девочек. Типа, гости на пикнике у хозяев. Все игрушки очень хорошего исполнения и казались живыми. Будто они на самом деле здесь живут, ходят на работу, пьют чай, читают газеты, загорают, поливают газоны, ездят на машинах эпохи начала космической эры — кажется, они называются кабриолетами. Это такие с открытым верхом. Одежда с иголочки, полностью соответствует демонстрируемым моментам и эпохе. Меня настигло ощущение, что прилетела волшебница, махнула палочкой и жизнь вот этих живых существ замерла, заморозилась. На время. И что махни она снова, куклы «оттают», оживут и продолжат жить своей полноценной интересной жизнью. Надо ли говорить, что в отличие от общего полубардака, в комнате игрушек царил идеальный, непередаваемый словами порядок. Кажется, даже пыль с синтетического газона там вытирается еженедельно и вручную, не говоря об остальном.