Меган Девос - Революция [litres]

– Думаю, что да, – легкомысленно пожал плечами я. – Насколько так легче. Идешь и не прячешься.

– Вот именно.

Мы подошли к нашей хижине. Я взялся за ручку двери. Хотелось как можно скорее очутиться внутри, где только Грейс и я.

– Что это там? – вдруг спросила она.

Грейс смотрела на землю, пытаясь что-то там разглядеть. Я тоже присмотрелся и увидел небольшое белое пятно. Непонятный предмет лежал возле самой стены.

– Сам бы хотел знать, – пробормотал я, приближаясь к белому пятну.

Я разжал пальцы, выпустив руку Грейс, а сам нагнулся и поднял странный предмет, немного запачкав его своими липкими от крови пальцами.

– Идем внутрь и посмотрим при свете, – предложила Грейс.

Пока я запирал дверь, она зажгла свечу. Мы сели на кушетку. Предмет оказался сложенным листком бумаги. В нашем мире бумага имелась далеко не у каждого.

– Разверни, – торопила меня Грейс.

Осторожно, чтобы еще больше не запачкать бумагу кровью, я развернул листок.

– Да это записка! – воскликнул я, разглаживая послание.

Мне хватило нескольких секунд, чтобы прочитать четыре слова, написанных скачущим почерком. Судя по всему, писавший делал это второпях, не имея времени выводить каждую буковку.

«Приходи. Разыщи меня. Люти».

– Как эта записка сюда попала? – недоумевала Грейс.

– Понятия не имею.

Четыре коротких слова. Не густо, чтобы строить предположения.

– А если записку подбросил кто-то из грейстоунских налетчиков?

Я поднял глаза на Грейс. Она морщила лоб, пытаясь разгадать загадку появления записки.

– Никаким иным образом она не могла сюда попасть, – продолжала Грейс, ошеломленная не меньше моего. – Но с какой целью?

– Не знаю, – вздохнул я.

Думать не хотелось. Мозг и так устал от напора недавних мыслей.

– И кто подбросил записку? – не унималась Грейс. – Джоуна знал об этом? Зачем Люти понадобилось, чтобы я ее разыскала?

– Послушай…

– А если записку писала не Люти? Или она, но по принуждению?

– Грейс…

– Это может быть ловушкой.

– Грейс!

Ее взгляд рассеянно блуждал по хижине. Я повернул ее лицом к себе. Понадобилось слегка надавить ей на подбородок, прежде чем Грейс посмотрела на меня.

– Давай оставим записку на потом, – мягко, но настойчиво сказал я.

Я был порядком выжат, да и Грейс находилась не в лучшем состоянии.

– Сейчас мы все равно ничего не узнаем. Завтра поговорим с нашими.

– Но вдруг…

– Нет, – отрезал я, догадавшись, куда клонит Грейс. – Даже если бы мы точно знали, кто и зачем написал эту записку, мы ничего бы не смогли поделать. Дождемся утра.

Грейс выдохнула, затем кивнула, соглашаясь с моим решением.

– Ладно, – только и сказала она. – Нужно закончить обработку твоей раны и отмыть тебя.

С этими словами она убрала мою руку с лица, взяла принесенные из больницы материалы и повела меня в ванную. Мои костяшки покрывала толстая корка засохшей крови. Такая же корка образовалась и на лице. Неудивительно, что Грейс вначале потащила меня к душу. Она быстро разделась, скинув рубашку и шорты.

– Поможешь или мне придется тебя раздевать? – спросила она.

– Не возражал бы… – искренне признался я.

Грейс осталась в лифчике и трусиках. Ее теплые руки легли мне на бедра. В тесном пространстве ванной воздух зашипел от напряжения, когда руки Грейс опустились ниже, подхватив пояс моих шортов.

– Побалую тебя.

Грейс легонько поцеловала меня в шею, после чего принялась раздевать. Мне стало плевать и на рану, и на душ. Прикосновения ее рук сводили меня с ума. Грейс ощупью расстегнула лифчик, сбросив с себя последнюю одежду. Я был на грани полной потери самообладания.

– Идем.

Грейс за руку потащила меня в душ. Я последовал за нею, чувствуя себя мотыльком, спешащим к пламени. Грейс взялась за рычажный кран. От моей разгоряченной кожи буквально валил пар.

Хлынувшая вода прибила волосы Грейс к щекам. Она прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением. Ее губы призывно раскрылись. Грейс тихо застонала, словно желая меня подразнить. Мой взгляд скользнул по ее лицу, шее, ключицам, груди.

Я уже был готов поддаться страсти и поцеловать ее, когда Грейс проказливо улыбнулась.

– Дай мне руку, – попросила она, делая шажок назад.

Я послушно протянул ей руку. Грейс смывала засохшую кровь, поглядывая то на меня, то на руку.

– Ты играешь нечестно, – проворчал я.

Грейс только захихикала (что бывало очень редко) и невинно покачала головой:

– Не понимаю, о чем это ты.

Я вполголоса выругался. Чем быстрее она смоет с меня кровь, тем быстрее мы перейдем к другим занятиям.

И снова она засмеялась, бережно отмывая мне костяшки. Закончив с одной рукой, Грейс поцеловала мне ладонь, отчего руку обдало жаркой волной. Она проделала то же самое с другой рукой, смыв кровь и там. И снова губы Грейс прижались к моей коже, глаза уставились на меня.

Мое тело просыпалось, и приятное возбуждение, которое я ощущал, гасило оставшуюся боль. Я крепче прижал Грейс к себе, водя пальцами по ее мокрой коже.

Она едва качнула головой, словно приводя в порядок мысли, затем взялась смывать кровь с моего лица и волос. Мой взгляд прожигал ее насквозь. Грейс без конца делала паузы и поднимала на меня глаза. Ее тело откликалось на движения моих рук, а они опускались все ниже. Мне понадобилось изрядное волевое усилие, чтобы не засунуть руку ей между ног.

«Обожди, Хейден», – мысленно осадил я себя.

Я пытался быть терпеливым, но нежные движения пальцев Грейс, отмывавших мне голову, и жар наших прижатых тел разносили в клочья мое хрупкое самообладание.

– Чист, – объявила Грейс.

Румянец на щеках, полуоткрытый рот, сбивчивое дыхание – все подсказывало, что она испытывает схожие чувства. Не удержавшись, я наклонился и поцеловал Грейс.

Вода еще продолжала течь, но могла иссякнуть в любую секунду. Наши губы нежно соединились, как две части идеально собранной головоломки. Теплые руки Грейс лежали на моей груди, а кончики пальцев слегка щекотали мне шею. Было так здорово целовать Грейс. По-настоящему целовать после всего, что случилось. Я не знал, сумею ли остановиться.

Как я предсказывал, вода иссякла. Это произошло в тот момент, когда Грейс открыла рот пошире, готовясь впустить мой язык, которому не терпелось устроить «танец языков». Она отпрянула, но меня потянуло следом. Я успел поцеловать ее всего один раз.

– Хейден.

Всего-навсего мое имя, произнесенное тихим шепотом. Но на мое самообладание оно подействовало как включенный отбойный молоток, какие существовали в прежнем мире. Мне хотелось, чтобы она, охваченная желанием, повторяла мое имя снова и снова, таким же тихим шепотом. Я попытался ее поцеловать, но она мягко положила мне руку на грудь.