Елена Ершова - Град огненный [СИ]

Из-под навеса вышагивает темная фигура. Тлеющий окурок падает в грязь.

— Заждались тебя, босс, — негромко говорит Франц и расплывается в ухмылке.

Бывший сержант выглядит осунувшимся и небритым. Правый глаз вытаращен и отливает свежим багрянцем из-за лопнувших сосудов, под носом коркой запеклась кровь.

— Кто тебя?

Франц шмыгает, чешет поврежденный глаз.

— Блокада Селиверстова. Паршиво, но не смертельно. Пришлось прерваться. Рэн подменит.

Ощущение «уже-виденного» окутывает, как выхлопы отходящего автобуса. Фантомная боль простреливает висок. Привкус меди на языке. Знаю, насколько паршиво это бывает, и говорю:

— Не геройствуй, Франц. Ты мне нужен живым, — медлю и добавляю: — И загорец тоже.

— Об этом не беспокойся, босс! — радостно отвечает сержант. — У нас все под контролем. Припугнули слегка. Разогрели, чтобы посговорчивее стал. И не только загорца.

И пока мы шагаем по разбитому асфальту мимо недостроенных зданий, мимо торчащих из земли кусков арматуры, Франц рассказывает, что произошло этим утром здесь, на окраине привокзального района.

— Мы его почти до остановки довели, — начинает сержант. — Дальше не стали. Ежу понятно, что тут осядет. Дальше лесополоса да заводы. Разве что по железке укатит. Только куда ему катить? За провиантом пошел — значит, тут обосновался. Да и не один, это как пить дать. Я хотел было на мусоровозе поближе подъехать и разведать. Только вот что подумал, босс. Мусоровоз тогда на свалке приметили. Спугнул бы их.

Начинает накрапывать дождь. Я поднимаю воротник куртки и смотрю под ноги, перепрыгивая лужи и обломки кирпичей.

— Внимание: поезд! — громче повторяет диспетчер.

Состав грохочет совсем рядом, сердце колотится в такт.

— Рэн со своими ребятами с востока обошел! — почти кричит Франц, огибая рукой дугу. — Через вокзал проскочил и на ту сторону вышел. Подумали: если побегут, то к лесополосе. И как в воду глядели, босс! Засек нас загорец.

Поезд вылетает из-за деревьев справа. Сержант замолкает. Следит, как качаются и подпрыгивают на стыках вагоны. Потом оборачивается ко мне, дергает за рукав.

— В том доме, видишь? — кричит он на ухо и тычет пальцем в двухэтажное строение, с боков которого облупилась штукатурка, и окна на первом этаже заколочены досками, а на втором — застеклены и целы. — Там они и скрывались. Загорец и дружки его. Всего пятеро. Мы сунулись поглядеть. А там не хуже, чем в преторианской келье. И топчаны есть. И стены утеплены. И печка самодельная посреди комнаты. Там и прятались.

— И где они теперь? — пытаюсь перекричать шум поезда.

Франц скалится, как сытый волк. Налитый кровью глаз безумно поблескивает, дождевые капли стекают с мокрых волос на лоб.

— Так вон они, босс! Приглядись-ка!

Я задираю голову, глядя поверх проносящихся вагонов, поверх железных штырей недостроенных домов, и не пойму сначала, куда показывает Франц. Потом вижу. За деревьями вырастает арка моста — наверное, здесь планировали провести дорожную развязку, но заморозили, так и не доведя до ума. С одного края мост обрывался в пустоту, кренясь над железной дорогой и врастая в землю бетонными корнями. За кружевом перекрытий я различаю черные фигурки людей.

— Туда их и оттеснили, босс, — уже тише произносит Франц. Поезд протаскивает по насыпи последние вагоны и уходит дальше на запад. — Если бы не ребята Рэна, точно бы улизнули! А сначала перестрелка была. Ух! Жаль, что без тебя.

— Ранен кто? — быстро спрашиваю я. Под сердцем екает. Когда-то я поклялся, что не будет больше ни одного убитого васпы. И сколько смертей пережил с тех пор? А теперь снова толкаю на смерть…

— Ранены рядовые Дик и Кел, — рапортует сержант. — Оклемаются, босс. С этими ублюдками закончим — своих починим. Дотерпят. Васпы же! — он произносит это с гордостью, слегка расправляя плечи. — Зато из тех, пятерых, четверо в живых осталось. Не уберегли одного, — он разводит руками и, перехватывая мой вопросительный взгляд, качает головой. — Нет. Убили не мы. Сам сверзился, когда по крышам убегал. Арматурина его аккуратно пропорола. Как булавка осу.

Франц облизывает губы и смотрит помутневшим взглядом в сторону. Должно быть, там и лежит неудачливый беглец. Тяну носом воздух и едва ощущаю медные нотки. Скоро исчезнут и они: дождь смывает все следы и запахи.

— Засек нас загорец, да, — продолжает Франц. — Мы подойти не успели, как они отстреливаться начали. А у нас оружия никакого. Только ножи. Мы на две группы разделились, босс. В обход пошли. Шестеро с востока, шестеро с запада. И десять ребят во главе с Рэном у лесополосы ждали. Паршиво без оружия, босс, — он сбавляет шаг и заглядывает мне в лицо. — В следующий раз хотя бы травматику возьмем, а?

Меня дергает от этих слов, я стискиваю зубы и молча киваю, не спрашивая, откуда он знает про следующий раз. Наверное, все ясно по моему виду. А может он считывает мои желания, как преторианцы считывали желания Королевы. Я — резервная станция. И пришло время передавать сигналы на весь рой.

Мы пересекаем насыпь и идем по тропинке, продираясь сквозь заросли бурьяна. Мокрая глина скользит под ногами, мелкие камешки ударяются о рельсы внизу.

— Думали, придется подкрепление звать, — бубнит под нос Франц. — Только если бы позвали — с половины города васпы сбежались. А это подозрительно. Наверняка кто-то бы заметил. Полицию привел. А нам это без надобности. Верно, босс? — и, не ожидая ответа, продолжает: — Почти ползком подбирались. Прятались. Выжидали. Считали выстрелы. Только черт его знает, сколько там запасных патронов? Дик на рожон полез. Его первым и подсекли. Хорошо, не в голову.

— Перевязали?

— Так точно! — Франц дышит тяжелее. Подъем все круче. Я отвожу от лица мокрые ветки, стряхиваю с макушки осыпавшуюся кору. — Да это пустяки! Веселье началось, когда мы загонять их начали. Давно так не развлекался, босс. Считай, с той поры, когда в последний рейд ходил. Только зря они побежали. Сидели бы на месте — может, и отстрелялись бы. Или помощь позвали. А так… — он шумно выдыхает и хватается за сук, подтягиваясь. Ветка пружинит, окатывая меня холодным душем. — Ох, я не нарочно, босс! — хохочет Франц, оглядывается через плечо. — В общем, мы кто камнями, кто покрышками сюда и загнали.

Он останавливается, отводя с моего пути ветки, и на этот раз не отпускает, пока я не подныриваю под арку поваленного дерева. Тропинка выходит к почти ровной площадке. На стыках плит выглядывает молодая трава. Не успели дорогу проложить — только земля и бетон. Распрямляюсь во весь рост, подтягиваю на место сползшую с лица повязку, вытираю морду и тут вижу их.

Васпов.

Когда-то солдат и офицеров. Силу и ярость. Теперь дворников, сантехников и разнорабочих. Плевать! Кем бы ни были — они все еще мои ребята. Часть моего роя.