Леонид Каганов - Время было

— Эрик, — послышался мягкий голос Игнатуса Дюбуа. — А как люди Голанды могли не знать о светлячках, живя с ними в одной природе миллионы лет? Или светлячки возникли внезапно? Или у них произошла мутация?

— Не знаю, — честно ответил Эрик. — Лучше спросить у биологов. Но с точки зрения лингвиста, светлячок в рукописи — иероглиф «иш». Это известный иероглиф, мы его встречали и раньше, у него много смыслов. На уличных табличках он означает освещение. «Включайте огни перед поворотом». Или: «Распродажа светильников». Рисуется иероглиф именно как конус и вверх две лапки. Поэтому я думаю, что жучок был всегда. По крайней мере, еще до эры письменности.

— А как работает связь между жучками? — спросил Альфред.

— Не знаю, — снова покачал головой Эрик. — Возможно, автор рукописи сам не знал.

Марк Йоганн поднял руку, призывая к тишине:

— Коллеги, поблагодарим группу Эрика Смоленски за блестящее открытие!

Овации не смолкали долго.

— Полный текст я выложу в научную базу, если вопросы… — начал Эрик, но Алиса вдруг вскинула руку:

— Светлячок опасен?

— Конечно, — Эрик простер ладони над полом, словно оглаживал планету с орбиты, — результат мы видим, цивилизация уничтожена.

— Нет! — громко сказала Алиса. — Для человека Земли? Для нас?

Все заулыбались, потому что Алиса часто несла чушь, а Жак даже открыл рот, чтобы пошутить, но Эрик оставался серьезным.

— Я не знаю, — сказал он.

В маленькую каюту Клауса Фара набилась куча народа — сидели на кровати, на столе, на подоконнике. Клаус улыбался белозубой улыбкой, глаза его сверкали, но я видела, что он устал после полета. Если бы не черная африканская кожа, Клаус бы выглядел бледным.

— В общем, — гудел Клаус своим низким голосом, словно в его пухлых губах гуляло эхо, — нам дали на сборы три часа, всех в челнок — и к вам на орбиту. Вся работа всех групп на поверхности планеты закончена по тревоге. База законсервирована, всё брошено, образцы остались. Чего ради? Как мне заканчивать диссертацию?

— Она именно по светлячкам диссертация, да?

Клаус кивнул:

— Конечно, в том числе. Хотя светлячки не самый интересный вид. Вот стрекозки! У них же крылья вращаются в панцирной втулке, они как вертолетики! Вообще чума! Никто не думал, что в живой природе может родиться крутящийся механизм!

— А светлячки? — настойчиво повторил кто-то.

Клаус остановился посреди каюты и стал разминать плечи:

— А что светлячки? Ползают. Светятся красиво. Надеваешь скафандр, включаешь музыку, выходишь в руины. Стоишь, а все стены вокруг светится…

Алиса вдруг поджала губы и отсела подальше:

— И часто ты ходил к ним? Может ты уже сам… того?

Клаус гулко захохотал.

— Я был в скафандре! — уверил он ее.

— Сходи к Ванде, пусть она тебя проверит… — не унималась Алиса, но на нее зашикали.

— Прослушайте, я не верю в паразита, — серьезно сказал Клаус. — Светлячок убил местных людей, потом местных животных, потом морских, и с тех пор три тысячи лет работает уличной иллюминацией? — Клаус скривился.

— А почему нет? — спросил Альфред.

— Меня вполне устраивала прежняя гипотеза. О вспышке сверхновой.

— Она не доказана! — возразил Альфред. — Мы не нашли подходящей сверхновой.

— Нашли, и даже не одну, — подал голос Джафар. — Марк Йоганн так считает.

— Он не астроном! — возразила Алиса.

Джафар уставился на нее с изумлением:

— Пресс-секретарь капитана не знает профессии капитана?!

— Марк Йоганн, — с холодным достоинством парировала Алиса, — доктор философии!

— Астрономии.

— Философии! Я видела документы!

— Так называется!

— Джафар, ты совсем дурак?!

Между спорщиками тактично встал Игнатус:

— Ребятушки, мы пришли не спорить. Клаус, расскажи нам, светлячок может вселиться в человека Земли?

— Нет.

— Почему?

— Вообще всё другое!

— Но эти люди выглядели почти как мы! — возразил Альфред.

Клаус шумно вздохнул и пошевелил могучими ноздрями.

— Алик, вот ты программист, представь свои программы. Для похожих задач одинаковый дизайн, а внутри разные языки программирования, разный код или что там…

— Не совсем так, — кивнул Альфред, — но я понял, о чем ты. То есть, внедриться в землянина светлячок не может?

— Исключено, — заверил Клаус. — Это же фторорганика! Все другое! У них даже вместо хитина фторфунгин. Для них кислород вреден.

— Не всегда, — возразила я. — Кислород им тоже необходим для метаболизма. Растения вообще переносят кислород хорошо, у меня в оранжерее целая грядка местных лиан цветет в земной атмосфере. И многие белки у нас схожие. А местные насекомые, если я правильно помню, выдерживали у Шульца час в кислородной атмосфере и сутки в вакууме?

Клаус повернулся.

— Мила! Ну уж ты-то! Выдерживать и выживать — разные вещи. Я умею задерживать дыхание на восемь минут, это ж не значит, что мне удастся выжить на дне! Метаболизм другой, протеины, клеточные мембраны! Ты сама биолог, посмотри на светлячка, какой из него паразит? Он создан прогрызть дырочку в камне, впихнуть тельце и выставить наружу лапки для защиты!

Все задумались.

— Хорошо грызут? — спросил Джафар. — Скафандр прокусят?

— Да чушь! — вскочил Клаус.

— А что он так бесится? — с подозрением спросила Алиса. — Может, уже прокусили?

Клаус окончательно потерял терпение. Он метнулся к шкафу, вынул свой скафандр и попытался вручить Алисе, но та в ужасе отшатнулась. Тогда он вручил скафандр Джафару:

— Осматривайте! — кричал Клаус. — При мне! Чтоб больше вопросов не было! Ищите дырки! Дуйте! Фонарик дать?

Игнатус кашлянул:

— Ребятушки, нам всем пора, Клаус устал после перелета…

— Я не устал! — возразил Клаус. — Я охренел! От вас! Светлячок не может ничего прокусить! У него нет зубов! У него жевательная клешня, она точит, перетирает! Вы, теоретики, сидите на орбите, ни разу не высаживались на планету и рассказываете сказки нам — полевой группе, которая внизу полгода жила и работала! Хоть один из вас видел светлячка? Вживую, не на фото?

Клаус обвел взглядом собравшихся.

— Дай-ка! — Он решительно протянул руку и забрал у Джафара скафандр. Обшарил карман, затем другой, выудил небольшую прозрачную колбочку и торжествующе протянул вперед: — Смотрите сами!

Никто не шелохнулся.

Я снова почувствовала тошноту.

— Ты… — выдавила Алиса. — Ты пронес светлячка на корабль?

— Мертвый! Специально подобрал уже дохлого! — объяснил Клаус. — Он в керамитовой пробирке! Я с ними три месяца работал, они у меня по столу ползали, а вы мне сказки сочиняете…

Снова наступила гробовая тишина, все смотрели на пробирку и темную горошину, свернувшуюся на дне.

Кроме меня.

Я обняла Альфреда, подтянула к себе и тихо прошептала на ухо: