Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Олег остановился и повернулся ко мне.

— В какую беду он попал? — спросил мужчина.

Я помялся, не зная, что из всего произошедшего мне можно рассказать.

— Его кто-то преследует, — осторожно проговорил я. — Кто-то, у кого есть доступ к службам безопасности мегаполиса. Он может задействовать полицию.

Олег кивнул, как будто я сказал ему то, что он хотел услышать.

— Понимаешь… Мария — это моя жизнь. Когда вы спасли её — вы спасли и мою жизнь. Я перед вами и перед Богом в неоплатном долгу… поэтому хочу дать совет.

Я внимательно посмотрел на него, он тоже прямо смотрел мне в глаза.

— Как я понимаю, ты управляешь магнекаром. Тебе нельзя больше двигаться по федеральной трассе. Брось его, забирай мой внедорожник. Это замечательный автомобиль — генеральский дар, его подарил меня мой друг-сослуживец при моём увольнении в запас. Он работает на жидком топливе и спокойно может кататься вне трасс, даже по лесным дорогам. Увы, конечно, его нужно заправлять, но жидкотопливную заправку теперь с трудом можно найти, да и пользоваться вашими платежными средствами я не рекомендую. Но у меня к нему есть несколько канистр топлива, должно хватить километров… — он запнулся, прикидывая в уме, — тысяч на семь. И забирайте еду, чтобы вам не пришлось нигде останавливаться.

— Почему? — взволнованно спросил я.

Олег болезненно сморщил лоб и как-то глухо сказал:

— Я видел в новостях… Ваши данные с утра передали в федеральный розыск, поэтому я с такой осторожностью и встретил вас. Тот, кто вас ищет, задействовал максимальные силы.

«Вот так отпуск… — с дрожью подумал я. — Тюрьма или будильник? Как узнать, что из этого страшнее?»

Как страшен будильник я знал в опыте, а как страшна тюрьма я только предчувствовал в воображении. Я поднял глаза навстречу своему страху и невесело пробормотал:

— Спасибо, Олег. Спасибо за вашу помощь. Мы сейчас обсудим с Петром ситуацию.

— Скорее, — сказал Олег. — Я знаю, как работают федеральные службы. У вас очень мало времени.

— Отец Александр, владыка просит вас войти.

Александр вздрогнул и поднял голову. Остиарий распахнул перед ним высокие и узкие двери цвета слоновой кости, которые сверху венчал золотой десюдепорт, и он с поспешностью вошёл в кабинет. Здесь царил полумрак, который создавали чёрно-багровые плотно задёрнутые на окнах шторы, и остановился всего в паре шагов от порога, не смея пройти дальше. Владыка Арсений сидел за своим любимым рабочим столом с бронзовым патинированием на причудливой резьбе декоративных панелей, покрытым тёплым зелёным сукном и писал своей рукой. Зеленоватый приглушённый свет настольной лампы освещал его лицо, которое казалось призрачным и окаменелым. Увидев Александра, он плавно встал и вышел из-за стола, шурша по мозаичному полу краями своей длинной мантии со скрижалями. Александр с волнением преклонил колено, и владыка сам подошёл к нему и протянул ему свою руку. Александр благоговейно взял её в свои ладони и прижался губами к перстню с алым камнем, на котором серебром было нанесено изображением креста. Владыка взял его за плечи и поднял.

— Встань, мой любимый сын! Что ты стоишь, как кающийся грешник, на коленях? Разве что-то страшное произошло?

Александр встал, но опустил голову, не выдерживая взгляда живых старческих глаз на его каменном лице.

— Да, владыка…

— Присядь, поговорим.

Он подвёл Александра к небольшому трапезному столу и усадил в кресло, оббитое расшитым золотом атласом, и распорядился о трапезе. Сам же, приказав служителю подвинуть поближе изящный стул, сел рядом. Быстро принесли горячие и холодные закуски, на стол поставили бутылку коньяку.

— Будешь? — спросил владыка. Он взял бутылку, выполненную в форме налитого кровью сердца и, восторженно воззрев на неё, произнёс: — Коньяк столетней выдержки, и вкус его великолепен — вековая мощь и сила дубов. Сотворено это чудо из безвозвратно погибших легендарных виноградников Folle Blanche, которые два века назад едва уцелели после нашествия завезённой мореплавателями филлоксеры, но не смогли пережить загрязнения воздуха нашего века. Драгоценной сей жидкости подобает драгоценный сосуд: сама бутыль создана из сапфирового стекла, покрытого слоем платины. Во всём мире осталось не более десяти бутылок. Одна из них — перед тобой.

Александр замотал головой.

— Не хочешь? — удивился владыка. — Ну что так? Вроде не пост же?

— Спасибо, но… коньяк меня расслабляет, после него клонит в сон. Я слишком устал и держусь только молитвой ко Святому Духу. Если выпью, не смогу сопротивляться плоти, она меня одолеет.

— Тогда хоть немного поешь, тут пища лёгкая, она придаст тебе сил.

— Преосвященный владыка… Прошу меня простить… — бледнея, произнёс Александр. — Мне совершенно неловко отказать вам в вашей сердечной заботе обо мне и в вашем архипастырском попечении, но признаюсь, что стыжусь перед Господом отведать с вами трапезу, тогда как мои послушники сейчас голодны. Мы с утра ничего не ели.

Владыка уважительно кивнул и дал знак налить себе. Служитель поспешно наполнил его бокал и быстро удалился, закрыв за собой дверь.

— Устал, говоришь? — медленно сказал владыка, поворачивая в руке бокал и разглядывая янтарную жидкость, на треть заполнявшую его. — Я тебе очень сочувствую и ежеминутно возношу молитвы об успехе этого дела.

Александр в порыве благодарности склонил голову. Владыка отпил глоток, прикрыл глаза, наслаждаясь длительным послевкусием, и продолжил:

— Но дело — не простое. Да и не дело это вовсе. Можно ли назвать просто «делом» то великое призвание, которое поручил нам Создатель, чтобы в преддверии последних дней этого мира стать соучастниками событий, о которых предречено две тысячи лет назад?

Александр понимающе кивнул, всем видом показывая уважение к каждому слову владыки.

— Ты — избранный для этой миссии, отец Александр. Много служителей у Господа, но именно тебя он избрал. Он закалял твой дух в годы твоего неверия и духовного поиска, он послал тебе проповедующего его слово…

— …за что я всегда буду славить Господа, мой владыка, — горячо перебил его Александр, — за то, что именно вас он послал спасти меня от тьмы неверия и увидеть свет истины…

Владыка немного улыбнулся, покивал и продолжил:

— Но это ещё не всё. Зная твои высокие мужские качества, которые Бог воспитал в тебе, закаляя твой дух в боях на службе Отечеству, Он воздвиг тебя нести слово тем, из среды которых Он тебя призвал — воинам нашей доблестной патриотической армии. И ты много лет служил капелланом в самых горячих точках планеты, да и не только! А сколько я молился за тебя, когда вас забросили подавлять восстание на Марс? Эта жуткая авария на борту военного корабля, этот холодный хаос космоса! О, Господи… как я молился за тебя! Ты это всё пережил, а мне даже подумать об этом страшно… Но ты, — слава Господу, — прошёл через все искушения: огонь и воду, и даже медные трубы, не возгордился и не ослаб в молитве. И в наземных операциях ты, как подобает капеллану, был всегда впереди! Ты вывел из окружения сотни воинов, ты спас, благодаря молитве и знаниям в медицине множество солдат. Но ты и принял смерть на руках своих у многих уверовавших на твоём примере воинов…