Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Читай…

Я аккуратно вытащил одну ампулу и прочитал, что было написано на ней. И тут до меня дошло, что у этого парня с собой профессиональный реанимационный комплект, одна из последних разработок, доступных пока только для армии. По моим расширенным глазам парень понял, что я понял.

— В спину… — прохрипел он.

Я задрожал. Я ещё никогда не делал уколов, мне делали — это да.

Я замотал головой.

— Как в спину? Вдруг не туда попаду! Давай вызовем помощь, приедут врачи, они знают… они тебе помогут…

— Не-на-до… — с надрывом выдавил парень. — В спи-ну… Пол-то-ра…

«Он точно террорист, — подумал я, — или, возможно, дезертир. Он не хочет попадаться властям. А я ему помогаю? Как это поймут? Что скажут, я — его сообщник?»

Я посмотрел парню в глаза. И вдруг понял, что взгляд его угасает.

— Про-шу… тебя…

Эти слова, вероятно, были последними в его жизни… В конце концов, что я сомневаюсь? Похоже, он умирает, и это был его последний всплеск сил. Я, конечно, могу вызвать помощь, но он точно простится с жизнью раньше, чем она прибудет. И я решился.

— Держись, — громко сказал я ему, и на мгновенье его глаза вспыхнули надеждой и светом, а затем снова провалились во тьму.

Я упёрся в его плечо и стал переворачивать его на правый бок. Тело парня было странным образом напряжено. Я как будто переворачивал одеревенелую куклу… или мумию. Это было странно, противно и страшно. Его застывшие руки мешали, и я не смог перевернуть его на живот. Ну ладно, попробуем сделать укол, пока он лежит на боку.

Я приподнял его тунику из какой-то нежной ткани и удивленно застыл. Его поясницу от бока до бока опоясывали сильные ожоги. Я знал, что это был за ожог. Такой ожог могла оставить только энергоплеть, которую используют силовики для разгона демонстраций. У неё несколько режимов, различающихся по мощности. Такие ожоги могли быть нанесены на максимальной. Причём, на ткани не было ни следа. Его били по голой спине?! Тогда понятно, что с парнем… Он и так-то не выглядел здоровым и сильным, такие удары могли его убить… Может быть, его и хотели убить? Я огляделся и увидел помятые опалённые кусты, а над ними надломленную толстую ветку дерева. Я взглянул на его запястья и обнаружил на них следы от верёвок… Ничего себе… Всё, надо действовать. Немедленно.

Я нащупал пальцами место слева от позвоночника, вставил ампулу в автошприц и спустил его. Потом вставил вторую ампулу во второй автошприц, установил метку на половину и также спустил его. Всё. Как мне рассказывал мой друг Санька, этот коктейль и мёртвых с того света достаёт.

Аккуратно прикрыв его спину туникой, я перевернул его обратно на спину. Прошло несколько минут, и тело парня обмякло. Он глубоко задышал, на лицо вернулся цвет. Но его глаза были закрыты. Вдруг его губы озарила улыбка, и он слабо и очень красивым мягким голосом произнёс:

— Спасибо… Спасибо, что ты меня нашёл…

После этих слов парень открыл глаза и посмотрел на меня. Его глаза вновь сияли необыкновенной силой.

— Тебе нельзя здесь больше лежать… — неуверенно проговорил я. — Вставай, я тебе помогу.

Я приподнял его, потом перебросил его руку себе через плечо, подхватил и поднял. Парень вроде и помогал мне, но делал всё, как замороженный.

Что же дальше? Куда же девать его? Умом я понимал, что хорошо бы теперь отвезти его ко мне в блок, дать отлежаться, отогреть чаем. Но меня сильно смущал вопрос противозаконности моих действий, и я должен был расставить все точки над i.

— Послушай, — робея, начал я, — признайся честно, ты — террорист? За что тебя так? Почему ты отказываешься от больницы? Ты скрываешься? Тебя ищут силовики?

Парень опустил глаза, опираясь на моё плечо, с трудом передвигая ноги. Потом посмотрел на меня в упор и сказал:

— Да, ищут… Но не силовики… Мне нельзя в больницу…

— Но что ты сделал? — насторожился я.

Ну ведь и правда, я не мог совместить этот взгляд и то, что он — преступник.

— Я не террорист, — ответил он. — Но мне нельзя в больницу… Пожалуйста, помоги мне…

Он мягко улыбнулся и просительно посмотрел мне в глаза. В моем сердце творился кошмар. Я понял, что струсил. Да, я действительно боялся. Почему я должен верить ему, что он — не преступник? Ведь факты говорят об обратном. Но в этом парне была какая-то тайна…

Стоп. Тайна?! Ну, конечно же! Только что я орал в пустоту, призывая тайну и, кажется, вдобавок ещё и смысл, а теперь, когда мироздание ответило, я трушу и отступаю! А зачем тогда орал-то? Ну что ж. Тюрьма за пособничество террористам — всё-таки что-то новое в жизни. Всё лучше, чем каждое утро — будильник.

Но почему я не могу ему доверять? Я решил разгадать его тайну, но для этого мне нужно больше времени.

— Если не хочешь в больницу, то пойдем ко мне. Я тут недалеко живу. Сегодня у меня День рождения. Никто не удивится, увидев меня в обнимку с пьяным другом. Даже те, которые знают, что я не пью! Хе-хе…

Было видно, что парню заметно в душе полегчало. Он быстро кивнул. Я захотел забрать у него бэкбэг, но он не отдал и закинул его себе за спину. Вот так вот! Я ему доверять решил, а он мне — нет. Так мы и дошли до блок-хауса.

Увидев висящую над входом камеру слежения, он остановился, затем замотал лицо шарфом до глаз и, накинув капюшон, продолжил движение.

Так-так. Меня опять одолели сомнения. Но уже было поздно. На элеваторе мы поднялись на мой этаж и ввалились в жилой блок.

Я подвёл его к кровати, помог ему прилечь и поставил кипятиться воду. Он тихо за мной наблюдал. Наконец, я не выдержал и обернулся:

— Вопросы можно тебе задавать?

— Можно, — кивнул он.

— Как тебя зовут?

— Пити… — начал он и осёкся. — Пётр, — продолжил он. — Меня зовут Пётр. Пётр Никитин.

Ого, и фамилию доложил. Хочет внушить доверие.

— Андрей Скребников, — представился и я.

— Очень приятно, — закончил он церемонию знакомства.

— Послушай, Пётр… Я не знаю, кто ты есть, если хочешь — расскажешь, я настаивать и ломиться в твою душу не буду. Если тебе ещё что-то надо — говори. И… оставайся у меня столько, сколько тебе нужно. Ешь всё, что найдешь. И да, мне сегодня — двадцать пять. А тебе сколько лет?

— Поздравляю, — мягко улыбнулся Пётр. — Мне тридцать один.

— Я бы не подумал, — пробормотал я себе под нос. — Ну что ж, Пётр. Можно, я буду называть тебя Петей? Петя, будь как дома. Давай сюда свой бэкбэг, держи чай, а потом тебе лучше поспать.

— Андрей, — его голос звучал всё так же мягко и как будто вкрадчиво. — Если тебя не сильно будет утруждать моё имя, то прошу всё-таки называть меня Петром и… можно тебя попросить, когда я усну… могу ли я надеяться, что ты не станешь осматривать мои вещи?

В точку попал. А я как раз хотел. Как же я тогда узнаю его тайну? И как он не любит фамильярности! Да, действительно было в нём что-то аристократическое. Такие давно уже повымерли, а новые почему-то не рождаются. Да так сейчас даже и не выражаются. Тайна…