Андреас Эшбах - Субмарин [litres]

– Можно не торопиться, – объясняет Плавает-Быстро, – племя не успело уплыть далеко, мы найдем их уже сегодня.

Это радует – после вчерашнего марш-броска я, честно говоря, несколько разбита.

– Надеюсь, тебе у нас понравится , – говорит он.

– Не сомневаюсь. – В этот момент я и сама в это верю.

– Я буду рад, когда наконец вернусь и … – добавляет Плавает-Быстро, но вдруг его руки резко замирают.

– Что такое? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня с сомнением:

– Тебе это вообще интересно?

– Ну конечно, – отвечаю я. – Почему же нет?

– Ты Посредница, обещанная нам в пророчестве, – объясняет Плавает-Быстро и отводит взгляд. – Разве тебя могут интересовать заботы простого разведчика?

Я закатываю глаза. С тех пор как мы познакомились, я уже раз десять объясняла ему, что думаю по поводу этого его «Ты обещанная нам Посредница» (это полная чушь), но он опять за свое.

– Просто расскажи, – говорю я . – Если что-то будет не по мне, молчать не стану.

Плавает-Быстро ухмыляется.

– Верно , – замечает он. – Молчать ты не будешь .

И он издает звук, отдаленно напоминающий мой крик «Эй!».

– Вот именно , – соглашаюсь я.

Плавает-Быстро делает несколько сумбурных жестов, и я отшатываюсь, потому что он всё еще держит в руке острый, как бритва, нож из лучшей, не ржавеющей в морской воде стали.

– Я ужасно хочу познакомить тебя с Всегда-Смеется, – воодушевленно заявляет он. – Надеюсь, она хорошо себя чувствует. Я просто немного волнуюсь, понимаешь?

– Кто это, Всегда-Смеется? – спрашиваю я.

– Моя жена, – отвечает он . – Она беременна. Это наш первый ребенок. Белый-Глаз говорит, что ждать осталось недолго. Надеюсь только, что у него будет дыхание…

Как раз в такие моменты мне и кажется, что язык жестов субмаринов слишком далеко ушел от того языка жестов, которому научили меня. Вот, например, что он хотел сказать этим «будет дыхание»?..

Я моргаю.

– А Белый-Глаз – это кто?

– Наша старейшина. Всё племя слушается ее. Она родила семерых детей, так что она знает, о чем говорит.

Ага, значит, кто-то вроде предводительницы. Может быть, я всё-таки понимаю его, хотя бы немножко.

– Наверное, Всегда-Смеется пришлось тяжело, когда тебя поймали, – предполагаю я. Мне не терпится взглянуть на женщину, которую он выбрал. До сих пор Плавает-Быстро казался мне одним из тех, для кого семейные узы – не повод пренебрегать остальными женщинами.

– О да, – кивает он и широко распахивает глаза . – Она была очень рада, когда я вернулся. И сказала, что больше всего хотела бы сама отправиться за мной на сушу! – Он смеется. – Представляю себе, как это было бы, с ее огромным животом…

– Она может выходить на сушу? – спрашиваю я. Способность дышать воздухом среди субмаринов выражена очень по-разному. Мой отец мог находиться на суше около полутора часов, так записала в дневнике моя мама. Плавает-Быстро, напротив, весь посинел, пока мы вели его к морю из аквариума, в котором его держал Джеймс Тоути, а путь занял всего-то минут пять.

Плавает-Быстро качает головой.

– Ненадолго, как и я. Однажды она вышла на берег и сорвала с дерева какой-то плод… – Он пытается описать этот фрукт, и я думаю, что он имеет в виду яблоко. – У него был очень странный вкус, слишком сладкий!

Это ни о чем не говорит. Субмарины живут в соленой воде, так что в сладостях они не очень разбираются.

Мы практически справились с рыбой. Плавает-Быстро протягивает мне рыбью голову и спрашивает:

– Хочешь глаза?

Я с содроганием отказываюсь. Пока я наблюдаю, с каким наслаждением он высасывает из рыбьей головы глаза, мне приходит на ум вопрос.

– Эти ныряльщики, от которых сбежало племя, – чего они хотели? Вдруг они вас преследуют? Вдруг они еще вернутся сюда?

Плавает-Быстро смотрит на меня так, будто не сразу может сообразить, о чем это я. Потом качает головой, похоже, мой вопрос его развеселил.

– Они были не опасные, – отвечает он беспечно.

– Тогда почему племя бежало?

Он пожимает плечами и выбрасывает остатки рыбы.

– Это правило, – говорит он . – Великие Родители учили нас прятаться от людей воздуха. И мы прячемся.

Великие Родители? Я смотрю на него с удивлением. Похоже, у субмаринов есть что-то вроде собственной мифологии, объясняющей их происхождение. Великие Родители – это наверняка профессор Ёнг Мо Ким и женщины, которые участвовали в его экспериментах.

Мы отправляемся в путь, и мне есть над чем поразмыслить, пока я следую за Плавает-Быстро. Время от времени он уплывает слишком далеко, и мне приходится кричать, чтобы напоминать о своем существовании.

До места, где расположилось племя, мы добираемся ближе к обеду.

Плавает-Быстро слышит их раньше, чем я, – ничего удивительного. К тому же он ведь уже знает, куда они перекочевали. Он поворачивается ко мне, делает быстрый жест, который я не понимаю. Я прислушиваюсь и тоже слышу: светлые, звонкие крики. Я еще ничего не вижу, но вода, как известно, разносит звук далеко.

Кажется, там переполох. Я начинаю беспокоиться, но Плавает-Быстро беззаботно движется к племени, а я следую за ним. А что мне, собственно, остается?

Наконец я их вижу. Субмарины, не меньше трех десятков. Они разбили лагерь на залитом светом песчаном дне под защитой возвышающейся над ними скалы. Половина из них – маленькие дети, они и подняли весь этот шум. Мельтешат как бледные, длинные рыбешки, носятся друг за другом и верещат.

Разве это не опасно? Разве своими криками малыши не могут привлечь опасных животных, например акул? По всей видимости, нет, потому что никто не запрещает им шуметь. Может, всё наоборот и эти вопли отпугивают хищников? Как много всего о жизни под водой мне еще только предстоит узнать!

Теперь пришла очередь Плавает-Быстро кричать. У него получается низкий, протяжный звук, что-то вроде «Уа-а-а-а-уа-а-а!». Его крик действует как заклинание. Все лица поворачиваются к нам, и в следующее мгновение субмарины уже мчатся сюда, вопя от радости и размахивая руками. Этих рук так много, что я не понимаю ни жеста. Они налетают на нас, Плавает-Быстро заключают в объятия, а меня окружают и с любопытством рассматривают.

– Это Посредница, которая была обещана нам в пророчестве , – представляет меня Плавает-Быстро. Опять он за свое! Но, с другой стороны, как еще он может объяснить, кто я такая? По крайней мере, он произносит эти слова без благоговейного ужаса. Остальные субмарины смотрят на меня с еще большим любопытством. Мне кажется, они настроены дружелюбно. Похоже, мне рады. Плавает-Быстро продолжает, обращаясь уже ко мне: