Андреас Эшбах - Субмарин [litres]

А вот и парковка, о которой говорила миссис Бреншоу. Она заполнена лишь наполовину и предназначается для беспилотных такси, которые ждут на ней вызова. Никакого седовласого мужчины я не вижу, точнее, здесь вообще никого нет. Поэтому я усаживаюсь на пластиковый ящик у края парковки, наверное, это какой-то сервер, телекоммуникационный шкаф или еще что-то в том же духе, и жду. Снова жду.

Очень странно сидеть на месте, когда вокруг тебя гудит городская жизнь. Уезжают, приезжают, и паркуются пустые такси. Мимо проносятся двое людей на свишерах, они обсуждают какую-то вечеринку, пытаясь перекричать городской шум. Робот моет стеклянные витрины, одну за другой, очень неторопливо, и кроме меня никто не обращает на него внимания. Один раз из-за угла выезжает дискобус – автобус-трансформер с большим стеклянным куполом, под которым за столиками сидят люди. Одни едят, пьют и оживленно беседуют, а другие танцуют под музыку, которую снаружи не слышно.

Но вот наконец на парковку заезжает машина, в которой, кажется, кто-то есть. Наверное, это мой морской биолог. Или нет. В этом странном свете стёкла бликуют, и за ними почти ничего не видно, но мне удается разглядеть, что пассажиров в машине двое. Так что я решаю остаться на месте и подождать. Машина паркуется. Из нее выходит пожилой мужчина. У него действительно седые волосы, а еще маленькая бородка. Он смотрит на меня.

– Ты, наверное, Саха Лидс, – произносит он.

– Да, – отвечаю я и встаю.

Он подходит ко мне, старомодно жмет мне руку.

– Фарнсворт, – представляется он. – Я тут тебе кое-кого привез.

– Кое-кого? – повторяю я подозрительно. – Я думала кое-что? Кое-что, чем можно накормить субмаринов?

– Это тоже, – мимоходом соглашается он и машет рукой в сторону машины.

Теперь из нее вылезает и второй пассажир. Это парень примерно моих лет. И он кажется мне смутно знакомым. Я смотрю, как он идет к нам – ужасно медленно. И тут мое сердце замирает. Это Шесть-Пальцев!

– Ты, наверное, сильно удивлена, – он растерянно теребит свою косу Серого Всадника.

Я ловлю ртом воздух. Первым моим желанием было броситься ему на шею, но… почему-то не вышло.

– Сильно удивлена — это не совсем удачная формулировка, – наконец выдавливаю я из себя. – Я думала, ты погиб!

– Давайте-ка, – вмешивается мистер Фарнсворт, прежде чем Шесть-Пальцев успевает что-либо ответить, – мы для начала сядем в машину и поедем к отелю «Саут Хэд». По дороге мы расскажем тебе всю историю.

Так мы и поступаем.

Если коротко, история оказывается совершенно невероятной: Шесть-Пальцев полукровка, в точности как и я, а мистер Фарнсворт – его отец. Однако разница между Шесть-Пальцев и мною в том, что для него переход из одной среды в другую чрезвычайно мучителен и потом должно пройти очень много времени, прежде чем он снова сможет повторить его. То есть, если он вышел из воды на сушу, ему требуется остаться там на какое-то время.

Именно это с ним и произошло. Во время сумасшедшей гонки, когда он уводил от нас подводные лодки, прогремевший совсем рядом взрыв привел кита в такую панику, что он помчался, не разбирая дороги, и выбросился на пустынный пляж аграрной зоны к северу от Сиднея.

По счастью, в этот момент начинался прилив, вода поднималась и Шесть-Пальцев удалось затащить Маленькое-Пятнышко обратно в море и таким образом спасти его от смерти. Но сам он вернуться в воду теперь не мог. Поэтому решил пробираться к своему отцу в Сидней.

– Пришлось украсть сушившуюся на веревке одежду, – признаётся он.

Между тем мы уже стоим на парковке отеля «Саут Хэд», и я борюсь с то и дело накатывающим страхом, что всё это мне только снится.

– Потом я начал спрашивать у людей, как попасть в Сидней. Рассказал, что был на экскурсии и потерялся, в конце концов одна женщина привезла меня сюда.

– Вот это был сюрприз, когда он вдруг оказался перед моей дверью, – с улыбкой говорит мистер Фарнсворт.

Я всё еще не могу поверить: Шесть-Пальцев такой же, как я, – гибрид. А я об этом совершенно не подозревала!

– Почему ты ничего мне не рассказал? – вопрошаю я.

Он морщится.

– Это длинная история.

– Сегодня я уже потратила впустую столько времени, что вряд ли теперь стоит его экономить, – отвечаю я. Мне ясно одно: именно это – то, что он такой же полукровка, как и я, – и стояло между нами с самого начала. Поэтому я не согласна ничего откладывать на потом, я хочу знать всё сейчас. И знать наверняка.

И вот я узнаю всю историю целиком: Джеймс Фарнсворт около двадцати лет назад приехал на биостанцию, расположенную на одном из островов Филиппинского архипелага.

– Тамошние ученые были редкостными лоботрясами, – рассказывает он. – Больше всего нас интересовало, как получше провести время. Если между вечеринками оставалась пара часов на науку – отлично! Ну а если нет, то и ладно. Никаких последствий для нас это не имело, потому что наша работа мало кого интересовала.

Джеймс Фарнсворт был тогда хорошим ныряльщиком, и дело не в глубине погружения, а в его продолжительности. Он использовал этот талант для изучения поведения дельфинов, к которым таким образом можно было подобраться ближе, чем с аквалангом. Так как он был единственным в группе, кто занимался свободным погружением, нырять приходилось в одиночестве. («Чего, вообще-то, ни в коем случае нельзя делать», – признаётся мистер Фарнсворт.)

И вот в одно из таких погружений он встретил девушку-субмарину. Ее звали Смелое-Сердце, и, видимо, он ей понравился, потому что она возвращалась снова и снова, и они сближались всё больше и больше. На языке жестов он тогда не говорил, но быстро сообразил, что означают ее жестикуляция, разыскал в Сети экспресс-курс, а остальному она научила его сама. По счастью, она была очень неплохой вдыхательницей воздуха и могла оставаться на суше около двух часов. Так что она могла навещать его в уединенной бамбуковой хижине на берегу, которая была в полном его распоряжении. В конце концов он влюбился в нее, а она в него. Ну и в результате они совместно совершили представляющее научный интерес открытие: субмарина может забеременеть от человека воздуха. К тому моменту научный интерес давно превратился в личные отношения, и Джеймс Фарнсворт отказался от идеи опубликовать сенсационную статью о людях воды. Скорее наоборот, он был совершенно убежден, что должен сделать всё от него зависящее, чтобы и дальше держать существование субмаринов в секрете от всего остального мира.

У ребенка было по шесть пальцев на каждой руке, в остальном же он был совершенно здоров. Первые три года он прожил с мамой, племя которой регулярно кочевало в этих водах, так что ученый довольно часто виделся с сыном.