Александр Сигалов - Жгугр. Будем жить! [СИ]

— Люблю, но я нигде не была! Только дома и в Питере. И в Выборг однажды ездила.

Пылинка грусти в ее глазах.

— А в Москве была?

— Никогда.

Смущенная застенчивость на щеках.

— Какой у тебя любимый сериал?

— Я не смотрю сериалы!

Морщинка раздражения между глаз.

— Как же ты развлекаешься?

— Я люблю читать. И гулять.

Искринка нежности здесь и сейчас.

— Как тебе последний роман Пелевина?

— Кто такой Пелевин?

Пылинка грусти в ее глазах.

— Так что же ты читаешь?

— Фантастику. Мистику. Эзотерику. В детстве я очень любила сказки.

Смущенная застенчивость на щеках.

— Какие?

— Русские, египетские, вавилонские, греческие… Знаешь такую книжку — «Легенды и мифы Древней Греции»?

Смеющиеся ангелы в небесах.

— Не знаю.

— А Блаватскую читал? «Тайную доктрину»?

— Кто это?

— Основательница Теософского общества, ученица братства тибетских махатм.

Осколки вечности в ее волосах.

Саша постеснялся спросить, кто такие махатмы и попросил счет. Теперь он был очарован. «Какая необычная девушка!» — раз за разом повторял он про себя.

Солнце уже клонилось к горизонту, осеняя разреженным светом несущий на себе печать проклятия Михайловский замок, рикошетом отскакивая от вод Фонтанки, радуя отвыкших от него за зиму прохожих бледно-хилыми, еле теплыми лучами. Наслаждаясь игрой тени и света на фасадах зданий молодые люди направились к Летнему саду. Они долго стояли возле миниатюрного памятника Чижику-Пыжику, смотря на воду — там с гвалтом и гомоном носились утки: десятки, сотни уток, очевидно выбравшихся из зимних укрытий на первый весенний променад, или вернувшиеся из «дальних стран», в коих они зимуют, как написано в учебнике естествознания. Саша, конечно, ни на секунду не верил в способность этих жалких урбанистических созданий к таким дальним путешествиям, задаваясь вопросом: «Где же эти несчастные птицы проводят зиму?»

— Пошли! — позвала Алина.

— Куда?

— Увидишь!

Она схватила его за руку, и они припустили вниз по Пестеля, до продуктового магазина, где она купила огромный свежий батон. Вернувшись к уткам, она принялась кидать им крупные ломти, те бомбочками приземлялись на воду, и сразу вокруг них образовывалась маленькая заварушка из вечно голодных птиц. Утки крякали и дрались за добычу. А тем временем уже новый аппетитный кусок падал на них с неба, и они мчались ему навстречу, на глаз рассчитывая траекторию. Вечерело. Травя шутки анекдоты, болтая ни о чем, молодые люди дошли до «Чернышевской». Настала пора прощаться.

— Ты славный! — Алина обняла парня. Ее тело дышало нежностью. Саше захотелось в нем раствориться.

— Сходим на днях в кино? — взволнованно предложил он.

— Посмотрим… — неопределенно обронила она и, приняв поцелуй, исчезла за раскачивающимися дверями метрополитена.

— Будем знакомы, Екатерина! — шатенка с короткой стрижкой и наглой веселой улыбкой подала ему руку, не отрываясь от телефона. Широкая рубашка в крупную бело-синюю клетку, бесформенной тряпкой свисала на бедра, но тем не менее не могла скрыть внушительный бюст хозяйки. На грубых походных штанах нахохлившись сидели многочисленные карманы.

— Саша, — ответил он легким рукопожатием, присаживаясь за серебристый столик. Грозовые тучи дирижаблями нависли над городом, ожидая сигнала к действию, но внутри модного кафе было тепло: интерьер заведения внушал разливающийся по внутренностям уют. Стены радовали глаз тем прекрасным оттенком оливкового, которым обладает только финская краска «Tikkurila», их украшали репродукции Мондриана и Кандинского, а на входе посетителей встречала крупная грифельная доска со скидками дня: круассан с ростбифом — 20 %, кулебяка с лососем и сливочным кремом — 20 %, бургер из камчатского краба — 50 %,смузи из шиповника с облепихой — 30 %.

— Я ивент-менеджер общероссийского политического движения «Справедливость», занимаюсь организацией мероприятий в Петербурге.

— Очень приятно!

— Что вы думаете о ситуации в стране? — она подняла взгляд от телефона.

— Все ужасно. Я потерял сбережения при дефолте.

— Каком дефолте? — ее глаза выразительно расширились.

— Как каком? Самом обычном, как в 98-м. — Саша полез в айфон за поддержкой, но тот не фурычил. — Инет сдох! — вздохнул он.

— Сейчас у всех перебои, — выдохнула Екатерина, — но только не у меня! У меня спутниковый американский! — она мгновенно зачекила инфу и победно улыбнулась — Глупости, нет никакого дефолта! Вы меня уже напугали!

— Как нет? Я же сам видел — эти очереди, эту панику.

— Мало ли что вы видели? Может вас глючит.

— И в новостях передавали!

— В новостях много чего передают, сразу видно неискушенного человека!

— Так где же мои деньги?

— А вот это вечный вопрос.

Саша растерянно посмотрел на Катю.

— Но это же правда! — умоляюще сказал он.

— Правда не то, что вы видели, а то во что люди верят. Нет в интернете — значит не было! — отрезала девушка.

Саша склонил голову.

— Не грустите! — обнадежила молодого человека Екатерина. — Все поправится, с нами вас ждет большое будущее! Вы не только потеряете информационную девственность, но и достигните таких вершин, о которых и не мечтали. Сейчас я представлю вам наши проекты, мы только дождемся одного коллегу… Расскажите о себе, где вы раб… Можно на «ты»? — она подняла глаза.

— Нужно!

— Чем ты занимаешься, Саша?

— Я… — задумался, — я… сейлс и будущий бизнес тренер. Продаю, двигаю и обучаю техникам продвижения на рынок товаров, услуг, концепций…

— Пиарщик что-ли? — в ее голосе послышалось удивленное узнавание.

— Типа того.

— Так мы почти коллеги! — воскликнула она, — А ты… знаешь чем мы занимаемся?

— Да, конечно, вы оппозиционеры. Вы занимаетесь политикой.

— Правильно. Кого из известных оппозиционеров ты знаешь?

— Лично никого. А так… Яковлева, Перцова… ну и Повального, конечно, кто ж его не знает? Повального будут судить в очередной раз, — нахмурив лоб, мучительно вспоминал Саша. — Снова шьют какую-то галиматью.

— Зачет! И если он выйдет, он обязательно придет на наш митинг 1-го сентября!

— Разве это не первый день учебного года?

— Разумеется! 1-го сентября — День знаний, а мы хотим, чтобы народ знал свои права.

— Надеюсь, я смогу с пообщаться с Повальным! — обрадовался молодой человек.

— Не могу обещать. Он человек занятой! — Смартфон затрясся у нее в руке, и она вновь утонула в нем, порхая пальцами по клавиатуре. Щелк-пощелк.

Безгрудая официантка, в смешном коричневом комбинезоне, поставила на стол кофе — у Катиной чашки на пенке отчетливо проступал рисунок в виде лотоса, у Саши — розочка. Глаза Екатерины завистливо вспыхнули: