Татьяна Минасян - Мир без границ [litres]

Сам Аркадий не мог сказать, что ему так уж нравится эта бесстрастная манера работы. Умом он прекрасно понимал, что когда приходится делать все настолько быстро, лишние эмоции помешают не только самому ныряльщику в прошлое, но и всем, кто участвует в задании вместе с ним, всему делу. Но воспоминания о его собственных путешествиях в древние эпохи, полные страхов, сомнений и сострадания к людям, которые умирали на его глазах или должны были умереть сразу после его исчезновения из их времени, заставляли Светиль-никова сожалеть о том, что теперь, в XXV веке, его коллеги не испытывают ничего подобного.

Впрочем, сейчас он работал в слишком быстром темпе, чтобы предаваться ностальгии и жалеть новых современников.

– Дина, запуск! Последний! – крикнул он девушке, в очередной раз занявшей позицию в центре круга и тяжело дышавшей.

– Готова! – отозвалась та уже далеко не таким бодрым голосом, как вначале.

Она снова появилась на поле, на самом его краю, недалеко от начинающегося леса, куда безуспешно пытался отползти один из недобитых полесских воинов. Его противники к тому времени уже разбрелись по полю, расправляясь со способными лишь вращать глазами копиями людей, но в сторону леса в ту минуту никто из них не смотрел. Пара человек повернется туда позже, через несколько секунд, но к тому времени там уже не будет ничего необычного.

Подопечный Динары уставился на появившуюся перед ним из ниоткуда девушку во все глаза и провел рукой перед лицом, пытаясь отогнать «наваждение». Хроноспасательница, не обращая внимания на его испуг, наклонилась к нему – так же, как чуть раньше наклонялась к нескольким десяткам его соратников, – и уже собралась обнять его за плечи, как он дернулся в сторону и ударил ее по руке. Лицо его, и так уже смертельно бледное, стало и вовсе почти белоснежным.

– Уйди! Не трогай меня! – прохрипел он и, несмотря на слабость, с громким стоном дернулся в направлении леса.

– Не бойся, я друг, – заговорила Динара чуть дрогнувшим голосом и оглянулась на бредущих по полю победителей. Один из них должен был сейчас поднять голову, высматривая еще недобитых раненых, и через три секунды повернуться в ее сторону.

– Дина, хватай его! – закричал Аркадий, подпрыгивая на стуле. – Время!

Девушка упала на землю рядом с воином, подкатилась к нему вплотную и снова попыталась обнять его, но он отпихнул ее одной рукой, и она немного отодвинулась, не решаясь бороться с ним, чтобы не сделать ему еще хуже. Лицо ее по-прежнему оставалось спокойным и сосредоточенным, но смуглая кожа казалась теперь сероватой – Динара побледнела почти так же сильно, как и тот, кого она пыталась спасти.

Секунды, оставшиеся до того момента, когда ей требовалось вернуться, показались Аркадию долгими часами. Что случится, если жители XII века, которым еще предстоит прожить много лет, увидят человека в слишком необычном для их времени костюме, явно чужого? А если увидят, как он исчезает, один или вместе с их полуживым современником? Постараются ли они поскорее забыть слишком непонятный, не вписывающийся в их мир случай, посчитают ли его проявлением каких-нибудь темных сил и в старости расскажут внукам о том, что видели? Или увидев то, что им не полагалось видеть, они в чем-то изменятся, станут смотреть на мир как-то по-другому, вести себя чуть-чуть иначе? Что, если событие повлияет на их будущие поступки и они совершат что-то такое, чего не должны были совершить? Или, наоборот, не сделают того, что сделали бы, если бы люди, живущие на тринадцать веков позже них, не вмешались в их историю?

Все эти мысли пронеслись у Аркадия в голове за какой-то совсем крошечный промежуток времени – потому что, когда он, моргнув, снова посмотрел на таймер, у Динары оставалось еще пять секунд.

– Дина, назад! Одна, – приказал Светильников и не узнал собственного голоса. С такой интонацией могла говорить Виолетта, которую он так часто сегодня вспоминал, – хладнокровная, бесчувственная женщина, если не считать нескольких последних минут ее жизни. Но мог ли Аркадий, всегда так трепетно относившийся к тем, кого он и его коллеги спасали из прошлого, сам принять такое же решение? В своей первой жизни, в XXIII веке, точно не мог бы. И еще недавно, начиная работать в Хроноспасательной службе XXV века, он точно знал, что не сможет, – до того момента, как на нем оказалась самая большая ответственность за «нырок» в другую эпоху.

Теперь же он вел себя точно так же, как когда-то, четверть тысячелетия назад, действовала его начальница, вызывая у всех своих младших коллег бурю возмущения, – жертвовал одним человеком из прошлого ради того, чтобы история человечества не изменилась. Вот только молодые люди в XXV веке оказались такими же сознательными, как старшее поколение в XXIII, и ждать от Динары протестов или попыток сделать по-своему, наплевав на приказ, наверное, не стоило?

Еще одна секунда растянулась в бесконечно длинный промежуток времени. Динара лежала на земле и не шевелилась, то ли уже готовая к перемещению домой, то ли полностью сосредоточившаяся на своих мыслях, – Светильников ничего не мог понять по ее невозмутимому лицу. Следующая секунда – и девушка вдруг снова прижалась к едва дышащему мужчине, обхватывая его рукой, несмотря на его сопротивление. Тот опять попытался вырваться – но в следующий миг они оба исчезли с экрана.

– Господи! – вырвалось у Аркадия, и он, тяжело дыша, навалился грудью на стол. – Лев! – воскликнул он срывающимся голосом, с огромным усилием взяв себя в руки. – Манекен!

Ответил ли техник на его команду, Светильников не слышал – скорее всего, он отозвался, как положено, но диспетчер не обратил на его слова внимания. Он не сводил глаз с монитора и видел, как на примятую траву в том месте, где только что лежали Динара и ее подопечный, плюхнулось искусственно выращенное тело.

В тот же самый миг воин-победитель, медленно поворачивавшийся в сторону Динары, наконец, посмотрел именно в то место, где она находилась мгновение назад, и, увидев какое-то движение в высокой траве, двинулся туда быстрым шагом. Ему хотелось скорее покончить с самым тяжелым на войне делом.

Но Аркадий уже не смотрел на него – его взгляд устремился на экран, показывавший зал переброски. Воин, вытащенный Динарой из XII века, лежал в центре платформы, и к нему как раз подбежали с разных сторон два врача. Динара же, пошатываясь, спустилась с черного круга и, сделав еще шаг, почти упала на руки бросившегося ей навстречу Марата. Лицо ее по-прежнему казалось сероватым от сильнейшей бледности, и бесстрастное выражение на нем внезапно сменилось некрасивой гримасой, а из глаз у девушки полились слезы. А потом она уткнулась в плечо своего друга, и больше Светильников ее лица не видел.